Принимая во внимание, что районы развертывания корпусов названных двух армий Северо-Западного фронта находились в некотором удалении от границы, генерал Жилинский предписал корпусам 1-й армии выступить с таким расчетом времени, чтобы одновременно перейти границу 17 августа, т. е. на 18-й день мобилизации русской армии, главным же силам корпусов 2-й армии указано было вступить на германскую территорию 19 августа, т. е. на 20-й день мобилизации.

Так как мобилизация французской армии была объявлена только в ночь на 2 августа, то время перехода 1-й русской армии определяется 16-м днем французской мобилизации.

Уже в день перехода границы армия генерала Ренненкампфа имела столкновение с германцами при Сталлупенене. Наши противники, потеряв несколько орудий, отошли в западном направлении.

19 августа в районе к северу от главной зоны наступления 1-й русской армии, у Каушена, разыгралось новое боевое столкновение. Наша конница атаковала одну из немецких ландверных бригад. В этом бою эскадрон лейб-гвардии Конного полка под командой ротмистра барона Врангеля – будущего вождя белого движения – в конном строю доблестно атаковал неприятельскую батарею, внезапно наскочив на ее стрелявшие орудия.

Южнее конницы, на правом фланге главных сил той же армии часть пехоты ввязалась в бой с частями 1-го германского корпуса к северо-востоку от Гумбинена. Бой принял особенно упорный характер на следующий день, 20 августа, когда в дело с обеих сторон были введены главные силы 8-й германской и 1-й русской армий.

К вечеру на некоторых участках гумбиненского поля сражения обозначилось немецкое отступление, которое, как выяснилось впоследствии, приняло с наступлением темноты общий характер.

Немцы отходили на запад, стремясь, по поступившим донесениям, уйти за Вислу.

Одержав, таким образом, в период времени с 17 по 21 августа над немцами ряд успехов и принудив их к отступлению, генерал Ренненкампф, однако, задержал свое дальнейшее наступление, ссылаясь на усталость войск и в ожидании подхода второочередных частей. В дальнейшем, стянув свои корпуса ближе к правому флангу, он приостановил свое наступление и обратил свое преимущественное внимание на крепость Кёнигсберг. Вследствие такого бездействия германцы получили возможность уйти от преследования и оказались свободными в своих дальнейших решениях.

В то же время 2-я русская армия генерала Самсонова, запоздав несколько своим наступлением и опасаясь упустить отходившего перед генералом Ренненкампфом противника, стала забирать все более к западу, имея в виду чрезвычайно трудными форсированными маршами перехватить пути немцев к переправам на нижней Висле. В действительности же эта армия только растягивалась и все более отдалялась от 1-й армии, продолжавшей после трехдневной остановки, несмотря на энергичное вмешательство великого князя, лишь очень медленно свое дальнейшее наступление.

В результате таких действий вместо постепенного сокращения фронта северо-западных армий и сжатии ими немецких войск 8-й армии в полукольцо корпуса 2-й армии расползлись веером и между внутренними флангами 1-й и 2-й армий образовался значительный разрыв.

Эта обстановка, раскрытая германскими авиаторами, послужила основанием для составления нашим противником нового плана действий. Воспользовавшись хорошо развитой сетью железных дорог и постепенной потерей соприкосновения войск 1-й русской армии с быстро отходящими немецкими колоннами, новое командование 8-й германской армии сумело сосредоточить против корпусов 2-й русской армии генерала Самсонова значительные силы и окружить ими два с половиной корпуса этой армии в лесах севернее шоссе Нейденбург – Вилленберг.

30 августа для этих корпусов надвинулась всем известная катастрофа…

Легко ли далась победа нашему военному противнику? Вот несколько выписок из воспоминаний о данной операции генерала Людендорфа:

«Сомнительно, даст ли противник нам время выполнить наши намерения!..»

«Армия генерала Ренненкампфа вызывала во мне большое нервное напряжение!..»

«Мощная армия генерала Ренненкампфа угрожающей грозовой тучей стояла на северо-востоке. Ей стоило только нажать на нас, и мы были бы разбиты…»

Общеизвестно, напомню я от себя, что победу от поражения часто отделяет едва уловимая грань.

По предложению, кажется, генерала Людендорфа решительный бой 29 августа, завершившийся окружением наших войск, приобрела Германии наименование сражения у Танненберга.

Мне кажется, что в ходе исторических событий одно из лучших назначений времени – сглаживать и предавать забвению былые недоразумения, тем более если они воскрешаются с недостаточной точностью. Известная в истории битва, ответом на которую должна была служить самсоновская катастрофа, хотя и происходила близ Танненберга свыше 500 лет тому назад, но более известна под именем Грюнвальдской битвы, само же селение Танненберг не входило в район боевых действий, разыгравшихся в 1914 г., и находится только вблизи этого района.

Читатель, надеюсь, не поставит мне в вину, что в настоящей книге я воздержусь от подробного описания военных действий и их оценки. Если бы он все же заинтересовался ознакомлением с моим пониманием событий первого периода войны, то свое желание он легко мог бы осуществить, прочтя мою книгу «Россия в мировой войне». Здесь же я ограничусь обрисовкой событий этой войны лишь настолько, насколько в них проявлялась личность русского Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича и его влияние на общий ход войны, веденной сообща державами Согласия.

Один из известных французских журналистов Людовик Нодю по поводу только что упомянутой книги моей высказался о действиях русских армий в первый период войны в таких выражениях:

«Rendons a nos allie′s l’hommage qui leur est du, car l’un des e′le′ment de notre victoire fut leur de′bacle» (франц. «Почтим должным образом наших союзников, ибо их поражение стало составной частью нашей победы»).

В Англии весьма видный современный государственный деятель сэр Черчилль в своих блестящих мемуарах о войне, которую он близко переживал в качестве морского министра, отзывается о жертвенности и значении русского наступления следующим образом:

«В гигантских и страшных боях на полях Восточной Пруссии пал цвет русской армии. Но результаты ее вторжения были использованы в решительную минуту. Нервы германского Генерального штаба не выдержали!»

В этих признаниях наших союзников гордость русской армии и ее утешение. Исторически со стороны держав Согласия было бы несправедливо говорить о победе французов на Марне, разбившей расчеты Германии на быстрый успех, не вспомнив благодарно о жертвенности и не почтив памяти русских героев, положивших свою жизнь и проливших свою кровь на полях сражения в Восточной Пруссии. И наоборот – в нашей печали о жертвах и неудаче Восточно-Прусского похода, закончившегося кошмарной катастрофой 30 августа, нельзя не вспомнить утешительно о Марне.

В самом деле.

Тревожные известия о положении дел в Восточной Пруссии заставили немецкую главную квартиру немедленно после боев на р. Самбре начать переброску двух корпусов (Гвардейского резервного и 11-го) к одной кавалерийской дивизии (8-й) с Западного фронта на восток. Переброске этой придан был спешный характер, ибо она вызывалась стремлением вернуть обратно Восточную Пруссию и остановить начавшуюся в этой провинции панику населения. Приходилось поэтому снимать войска в зависимости от степени удобства и скорости посадки их на железную дорогу. Этим и должно объяснить, почему выбор пал на корпуса, входившие в состав правофланговых армий, несмотря на исключительную важность той задачи, которую должны были выполнить именно эти армии: сыграть роль ударного молота по левому обходному флангу французов.