– Вы поэтому так напивались?

Свеннебю закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла; оно заскрипело. Инспектор не торопил его с ответом.

– Мы с Рейдун поступили в компанию вместе, в один и тот же день, – все так же мрачно продолжал Свеннебю. – Нам сказали, что фирма «ПО партнерс» собирается расширяться. В компанию требовались сотрудник отдела по работе с клиентами и менеджер по маркетингу. Мне уже за пятьдесят. – Свеннебю постепенно оживлялся. Даже саркастически хмыкнул. – Близилась досрочная пенсия.

Гунарстранна посмотрел на него в упор. Нездоровый румянец, мешки под глазами. Хотя пальто и брюки грязные и воняют мочой, они сшиты из дорогой, добротной ткани. Инспектор легко представил себе, как Свеннебю утром ведет планерку – разумеется, предварительно почистив костюм…

Тем временем бывший менеджер по маркетингу «ПО партнерс» рассказывал о том, как попал в компанию.

– В наши дни всем нужны молодые сотрудники… молодые и креативные, вот как это называется! – Свеннебю не очень верил, что его возьмут. И когда ему сообщили, что по результатам собеседования он проходит, он почувствовал небывалый прилив сил.

– Мне уже за пятьдесят, – с улыбкой повторил он. – И все же я обошел более молодых экономистов, специалистов по политэкономии, по бизнес-экономике и бог знает еще каким наукам! Правда, – чуть суше продолжал он, – мои обязанности трудно было назвать простыми.

Гунарстранна узнал, в чем заключались должностные обязанности Свеннебю. Он должен был повышать эффективность продаж и налаживать дистрибьюторскую сеть по всей стране. Кроме него, теми же вопросами занимались Соня Хагер и Брик, их юридический консультант.

Гунарстранна спросил, входит ли Брик в руководство компании. Свеннебю точно не знал, но думал, что да. По его словам, во время собеседования представители компании – «вся их шайка» – произвели на него очень хорошее впечатление. А потом – ничего, пшик!

– Вы представляете, что это такое? – спросил Свеннебю. – Я очень старался, мне хотелось помочь, внести свой вклад, но все выливалось в пустую болтовню! В компании не было никакого тематического планирования. Руководство общалось со мной очень редко; в основном звонили домой и почему-то всегда поздно вечером. – Свеннебю подавил вздох отчаяния. – Когда звонил Энгельсвикен, фоном частенько громыхала рок-музыка. Он вызывал меня на производственное совещание… в половине двенадцатого ночи! – Он снова вздохнул. – Мне, конечно, не хотелось ехать, и все же я чувствовал себя обязанным… На совещаниях полупьяный Энгельсвикен сидел рядом со своим юрисконсультом. Они излагали наполеоновские планы, которые казались мне полным безумием. – Он замолчал, немного отдышался. – Проработав так какое-то время, невольно начинаешь задаваться вопросами, проверять, чем же ты занимаешься на самом деле. Я усомнился, что мои усилия принесут хоть какие-то плоды… Мне было непонятно, на что я трачу свое время… – Он сжал кулак на здоровой руке. – И главное, ничего нельзя было поделать! А бросить все и уйти у меня не хватало духу. – Свеннебю понизил голос. – Мне казалось, что я попал в мышеловку. Когда в понедельник нам позвонили из полиции, я понял, что больше не в силах терпеть… Я пошел и напился…

Гунарстранна кивнул.

– Ну, а поездка в Лондон тоже была напрасной тратой времени?

– Я решил им подыгрывать, – с прежней интонацией продолжал Свеннебю. – Видите ли, у меня появились кое-какие подозрения.

– Что за подозрения?

– Что нас ждет провал. К поездке никто всерьез не готовился. Все предварительное планирование свелось к трепу о лондонских пабах, о пиве и тому подобном… – Он с трудом улыбнулся сухими губами. – В первую ночь я присоединился к остальным, правда, пил только кока-колу, и первым встал из-за стола и вернулся в отель.

Гунарстранна принес ему еще воды.

– Я понял, что все совершенно безнадежно! Директор-распорядитель клеился к Рейдун, делал ей двусмысленные предложения, а Брегор много пил и хмурился, как отвергнутый ухажер во второразрядном американском фильме. – Свеннебю вытер потный лоб бинтом. – На следующее утро к завтраку, кроме меня, никто не спустился. Пару часов я прождал их в вестибюле. Мы должны были поехать на выставку все вместе, но никто так и не пришел. Представляете? Ни один человек! Я пошел их искать. Рейдун и директора-распорядителя нашел в джакузи; они сплелись друг с другом, не обращали внимания ни на что вокруг, и меньше всего на меня, хотя я стоял с кейсом и показывал им на часы. – Он снова вытер лоб. – Я решил, что лучше всего закрыть на все глаза. Не мое дело, где и с кем Рейдун проводит ночь. Но меня немного раздосадовало, что директора-распорядителя совершенно не интересовало то, ради чего мы, собственно, и приехали в Лондон. Поэтому я пошел к Брегору. – Свеннебю снова с трудом улыбнулся. – Мне с трудом удалось его добудиться! Эйвинн выглядел ужасно; небритый, он страдал от тяжкого похмелья. Его интересовало только одно: где остальные. Когда я рассказал, где я нашел Рейдун и Энгельсвикена, он просто взбеленился. – Свеннебю поморщился. – Выбежал из номера в одних трусах! В конце коридора мы встретили наших голубков – они шли держась за руки. Брегор молча подлетел к Энгельсвикену и дал ему по морде. Тот упал на пол. Он совершенно взбесился – я имею в виду Эйвинна. Обозвал Рейдун шлюхой…

Свеннебю замолчал.

Гунарстранна закурил, снял табачную крошку, прилипшую к губе. Затянулся, выпустил облачко сизого дыма.

Свеннебю не отрываясь смотрел на сигарету. Гунарстранна достал из кармана мятую пачку «Тедди» без фильтра и протянул ее Свеннебю. Тот жадно закурил. Встал, подошел к раковине, сплюнул. Выпил еще воды и снова сел.

– Так на чем вы остановились? Кажется, на том, что Энгельсвикен упал… – напомнил Гунарстранна. – И что дальше?

– Энгельсвикен с трудом встал на ноги, и они набросились друг на друга. Схватка оказалась неравной. Энгельсвикен не слишком высокий и довольно толстый. А Брегора вы видели? Он настоящий качок. Не прошло и двух секунд, как Энгельсвикен снова очутился на полу. – Свеннебю натянуто улыбнулся. – Уборщица, которая работала в конце коридора, очень перепугалась. Она закричала и убежала, волоча за собой пылесос. Вскоре прибежали два охранника; под пиджаками у них кое-что топорщилось. Эти здоровяки говорили на каком-то странном английском; мы их не понимали. Возможно, они были шотландцами, а может, ирландцами. Я пытался всех успокоить. Похоже, у меня получилось. Во всяком случае, охранники унесли Энгельсвикена в его номер и уложили на кровать. Рейдун, бедняжка, так смутилась, что убежала к себе. Брегор вернулся в постель. В результате на выставку я поехал один.

– Энгельсвикен, кажется, женат?

– Хмм…

– Его жена… Соня Хагер… тоже работает в компании, верно? И как же все вышло?

– Соня в Лондон не поехала.

– А в дальнейшем отношения Рейдун и директора-распорядителя получили продолжение?

Свеннебю пожал плечами:

– Вообще-то я от этого далек. И потом, я не знаю, какие планы строила Рейдун. Когда мы вернулись в Норвегию, она со мной не откровенничала. Одно дело – развлечься в командировке. И совсем другое – продолжать отношения дома. Вы видели Энгельсвикена?