– Сменила бы ты работу, – с досадой покачала головой Софья.

– Так мамка опять пьет, а тут чаевые каждый день, – легкомысленно отмахнулась девчонка, а я невольно восхитилась чужой незлобивостью и отсутствию ропота на жизнь.

– Не место тут молоденькой девчонке, – все же проворчала Софья.

– Так чего вы хотели? Ашот меня на пять минут отпустил, – предпочла сменить тему Татьяна.

– Ты Сережку моего когда последний раз видела?

– Дня четыре назад. Мы поссорились, и больше не общались, – весело ответила Танюха, которая из-за разрыва, похоже не очень-то переживала.

– А из-за чего поссорились, если не секрет? – вступила я.

Девушка с недоумением перевела на меня взгляд, но после одобрительного кивка Софьи все же ответила:

– Так он изменять мне стал, заведенный ходил постоянно, пропадал где-то. Телефон прятал: на каждый звонок выходил из машины, чтобы я не подслушивала. Но я все равно один раз аккуратно окно приоткрыла и вовремя: он как раз кому-то велел девушку на пешеходном переходе встретить, даже деньги заранее заплатил, урод! – Танюха в обиде шмыгнуда носом, утерла тот тонким запястьем и продолжила жаловаться: – Волновался еще, что водитель опоздает, и она куда-то уйдет. Конечно, зачем ему девчонка со двора, он себе городскую фифу нашел, вон как беспокоился. Короче я терпеть такое свинство не стала, на мать и ее хахалей вдоволь насмотрелась! – агрессивно задрала подбородок Татьяна и, не найдя на наших лицах осуждения, уже спокойней продолжила: – Свинтила я, в общем, на кой мне такой подарочек, спрашивается?

Кажется мое лицо, стало белее, чем футболка, что была на мне надета, потому как Софья с Татьяной с опаской на меня взирали.

– А улица как называлась, помнишь? Та, что с пешеходным переходом, – слабым, вмиг охрипшим голосом уточнила я.

Танюха нахмурила хорошенький лобик и спустя несколько долгих секунд выдала знакомое до боли название: именно там меня чуть не переехала темная, словно бездна, иномарка. Очень захотелось присесть. Я нащупала деревянный ящик, что валялся поблизости, и медленно опустилась на необработанное дерево. Возможные занозы и грязь на джинсах меня в тот момент волновали мало. Это что получается? Убить меня собирался Сергей, после чего Самойлов и услал сынка в неизвестном направлении? А Мишу – тоже он? Или в случае со мной просто подействовал дурной пример отца? А может, Олег решил таким образом ввести сынка в дело, так сказать, провести боевое крещение?

– Ну, я пойду, – донесся откуда-то сбоку растерянный голос Татьяны, я, не глядя, кивнула.

– Эй! Ты как? – грубо потрясла меня за плечо Софья.

А как я могла быть, если только что узнала имя человека, который вполне осознанно собирался меня укокошить? А главное – за что? За то, что копала под его отца? Так Самойлов сам напросился, зло должно быть наказано – так меня с детства учили. Забыли, правда, сказать, что во взрослой жизни зачастую случается как раз наоборот…

– Хреново, – честно призналась я. – Скажите, в каких отношениях Сергей с отцом был?

– Последнее время в хороших. Это поначалу Сережка обижался, помощь ни в какую не хотел принимать, но потом как-то смягчился, уж не знаю, чем Самойлов его подкупил. Работой, наверное. А последний год они вообще часто общаться стали. Не доверяю я ему, – призналась Софья и посмотрела на меня так, будто я была в силах решить ее проблемы.

Как бы ни так, самой бы кто помог! Барахтаюсь во всем этом, словно младенец, а как выплыть – не понимаю. Захотелось посоветоваться с Красновым. До боли в груди и зуда в ладонях, но я приказала себе забыть об этом. И без того помощь блондина мне дорого обошлась, дороже, чем я предполагала сначала, и, кажется, дороже, чем я в силах оплатить.

– Знаете, я, пожалуй, домой поеду, мне обдумать все надо, – тяжело поднялась я с ящика и отряхнула штаны. – Спасибо, что помогли.

– Точно доедешь? – Софья недоверчиво прищурилась.

На что я лишь махнула рукой и угрюмо поплелась в сторону остановки. Что произошло в ноябре между тремя мужчинами и Мариной, я не знала, но ясно было одно: Самойлов с сынком одним миром мазаны, и что известно одному, известно и другому. Сослал ли Олег Сергея в качестве наказания, или же, наоборот, спрятал – не важно.

И тут, наконец, пришла догадка. Я подпрыгнула в восторге, вскрикнув «Йес!» и заставив обернуться парочку недовольных прохожих, после напустила на себя беззаботный вид и бодро припустила к автобусу, что как раз подъезжал к остановке. В голове уже зрел план, а я точно знала, куда завтра отправлюсь.

Домой я вернулась, уже точно представляя, что надо делать, план был разработан в деталях, оставалась лишь небольшая подготовка. На скорую руку поджарила мясо, сварила рис – бурый и полный пользы, купленный еще Красновым – и назло всему приправила все это майонезом. Я сделала пару звонков, полежала в ванне, после долго укладывала волосы, мазалась кремами, заброшенными с осени, но уснуть еще долго не могла. Лежала в кровати и гоняла мысли по кругу, пока не забылась беспокойным сном.

Проснулась еще до будильника, который поставила на шесть утра. Должного отдыха ночь не принесла, но адреналин, бурливший внутри, бодрил не хуже трех чашек эспрессо. Я встала, надела спортивный костюм, сунула в рюкзак бутылку с водой и отправилась на вокзал, заранее вызванное такси уже ждало внизу. Завтрак в горло не полез, хоть я и честно сварила овсянку. Всю поездку в такси я нетерпеливо дергала ногой, чем неслабо раздражала водителя, но сделать замечание тот так и не решился.

Желающих отправиться загород, помимо меня, в такую рань нашлось немного, вокзал для пригородных поездов оказался непривычно пуст, и только сонные ларечницы лениво поглядывали по сторонам. Я бодро прошагала в сторону касс, взяла билет у хмурой кассирши и вышла на перрон. Солнышко припекало, негромко чирикали воробьи, а на сердце вдруг сделалось легко – я была абсолютно уверена, что скоро все выясню, и долгий, изматывающий период тоскливых сомнений наконец-то закончится.

Через несколько часов я выходила на станции. Желтое, свежеотштукатуренное здание вокзала первым бросилось в глаза, и я поспешила в деревянные двери. Внутри оказалось безлюдно, но на обратное я и не рассчитывала. Изношенные временем и пассажирами ряды со скамейками скучали в гулкой пустоте помещения. Я подошла к кассе, ударила пару раз согнутым пальцем в пластиковую перегородку, та задребезжала. В унисон ей откуда-то из глубины задребезжал голос кассирши:

– Кому там неймется! – из-за древнего шкафа, тяжело ступая, появилась старушка с дымящейся чашкой в руках. – От, молодежь, все спешат куда-то, чай, не пожар! – высказала он мне. – Чего тебе, дочка?

– Здравствуйте, – насколько могла дружелюбно улыбнулась я. – Подскажите, до Низова как отсюда добраться?

– Так это тебе, милая, на автостанцию надо. Сейчас выйдешь в те двери, – старушка аккуратно поставила чашку на стол и указала крючковатым пальцем на выход. – И повернешь направо, за угол. Там остановка автобусная. Второй номер как раз тебе подойдет. Скажешь водителю, что до автостанции, он тебя на нужной остановке и высадит. Все поняла?