— Ну да.

— Как же тебя угораздило душу в чужие руки отдать?

«Кажется, что-то тут не так, — проворчала я про себя. — Это мне положено вопросы задавать, а тебе отвечать! Откуда мне знать, что ты услышать хочешь?!»

Сочинять сказку по мотивам куцых Васькиных объяснений я не стала. Слишком велик был риск ляпнуть что-нибудь не то, да и врать Илье без особой необходимости мне тоже не хотелось.

— А моего согласия никто не спрашивал, — буркнула я и мысленно добавила: «Вот тебе. И понимай, как хочешь!»

— Ишь ты, как… — протянул он с сочувствием. — И давно ты по этому лесу бродишь?

— Все тебе расскажи, — усмехнулась я, вовремя вспомнив его собственную присказку.

— И то верно, — тихо рассмеялся Илья. — Тебя спрашиваю, а сам не отвечаю.

— Вот, вот. Нечестно.

— И что тебе рассказать? — сдался он.

— Про княжество расскажи, откуда родом, — тут же взяла быка за рога я, по горло насытившись съехавшей совсем не в ту степь болтовней. — Русское. Значит, ты ру…

Я запнулась, сообразив, что не представляю, как тут могли называть жителей Русского княжества. Славяне? Русские? Или, может быть, вообще какие-нибудь русы?

— Правильно, русич, — не заметил заминки Илья. — Только родом я из царства Берендеева. Там и матушка моя до сих пор живет, и братья.

— Это там, где Кощей обретается? — округлила глаза я.

— Нет. Кощей, это с другой стороны. А мы на самой границе с Русским княжеством. Там спокойнее. Впрочем, и Кощей в последнее время не больно-то воду мутит: на западных границах поспокойнее стало. Не иначе как большую гадость готовит, супостат.

— А может, помер? — предположила я, припомнив Васькины рассказы.

— Слыхал я такие сказки, — усмехнулся Илья. — Да только не может он помереть — бессмертный. Отец мой о нем сказывал, когда делу ратному меня учил. И дед. И прадед.

— Большая у тебя семья, как я посмотрю.

— Как у всех, — пожал плечами он. — Давненько я там не был…

— И зачем тебя от берендеев в наши края занесло? — поддержала тон я. Действительно интересно.

Илья ответил не сразу. Будто взвешивал, стоит ли откровенничать. Я чуть не начала грызть ногти от нетерпения, старательно рассматривая траву у себя под ногами: демонстрировать излишний интерес явно не стоило. Но когда я уже набрала воздуха, чтобы переспросить, он все-таки заговорил:

— Служу я князю русскому. Он меня сюда и послал.

— Что ж ты, берендей, а служишь чужому князю? — спросила я, в последний момент прикусив едва не слетевший с языка возглас: «Да скажешь ты наконец, какого черта явился, или нет?!»

— Это длинная история.

— Ничего. У меня время есть, — с деланым равнодушием отозвалась я. — А если за тайны свои боишься, так разболтать мне их некому. Но если хочешь, слово даю, что никому не расскажу.

— Ладно. Слово твое верное, — тряхнул головой Илья. — Слушай тогда. Может, и присоветуешь чего. А то сам я… А…

Он махнул рукой и ненадолго умолк, собираясь с мыслями. Мне даже стало немного стыдно: развела ведь мужика на откровенность.

«А что? — огрызнулась я на воспрянувшую было совесть. — Я ведь действительно никому не скажу. Все, кому надо, уже тут: и Яга, и Василиса, и нечисть. А то, что все они — это я и есть, не суть важно».

Совесть попыталась брыкаться, напоминая, что для Ильи это, скорее всего, еще как важно, но русич все же заговорил, и я забыла про приступ самоедства, превратившись в одно большое и очень внимательное ухо: в кои-то веки мне расскажут хоть что-то!

Старая как мир история в сказочной интерпретации поначалу меня не заинтересовала. Жил-был мальчик, и было у него два брата. Все прочее тоже было, но это не важно. Важно то, что братья — старшие, и сидеть постоянно в их тени мальчику ох как не нравилось. «Илюшка? Это который? А, Алешкин да Ивашкин брат. Как же, знаем, знаем…» Вот только знали именно Алешку да Ивашку, а Илюшка шел к ним довеском, что его совсем не радовало. В довершение неприятностей девица, которая понравилась невезучему младшенькому, дала ему от ворот поворот, чтобы через пару недель выйти замуж за его старшего брата. Тут уж у парня, как говорится, упала планка, и он отправился «славу искать».

Разумеется, так эта история звучала в моем вольном пересказе. И о большей части мотивов странничающего богатыря я догадалась сама. Жаловаться Илья и не думал, зато несколько раз ругнулся на дурную голову, которая ногам покоя не давала. Так или иначе, но в поисках своего места под солнцем, подальше от тени старших братьев Илья забрел в стольный град Русского княжества.

До изысков двадцать первого века тут еще никто не додумался, и сильные мира сего с удовольствием разделяли радости простого народа. Разве что оставляли всякие короны да златотканые пиджаки дома. К тому же они не чурались и дурной задиристости, будучи в подпитии. А может, этот конкретный князь не чурался, тот, которого мне так настойчиво прочили в папаши, не знаю. В любом случае только этим можно объяснить то, что с князем залетный берендей познакомился в пригородной корчме, подбив ему глаз.

Всю эту предысторию я выслушала без особого интереса, отметив для личного пользования только упоминания о довольно свободных нравах в царстве Берендеевом. Там, судя по Илюшкиному рассказу, для нормальной жизни муж девице не больно-то и требовался. По крайней мере, силой замуж не гнали и незамужних одиночек остракизму тоже никто не подвергал, если они вели себя прилично.

А вот дальше стало куда интереснее и, увы, гораздо менее словоохотливо.

— В общем, так получилось, что оказал я князю услугу. Марье в руки ему в том бою попадать никак нельзя было. Не отпустила бы вздорная баба его живым. Обменялись мы с ним платьем, и я погоню за собой увел. А князь до дружинников добрался.

— Аж досюда погоню вел? — ухмыльнулась я, с трудом сдерживаясь, чтобы не поторопить задумчивого рассказчика, подпихнув к более интересным темам.

— Шутишь, — хмыкнул Илья. — То полгода назад было. Вот князь, на мою беду, и вбил себе в голову, что отплатить мне должен. Меня только спросить забыл, как у них, высоких да знатных, водится, надо ли мне такое благодеяние.

«Не только у них, — мысленно проворчала я. — На себя бы посмотрел! Кто бедную нечисть облагодетельствовать надумал?!»

— И чем тебя князь порадовал?

— Женой, — с непередаваемым выражением на лице пояснил Илья. — Будущей.

— А, ну да, — закивала я. — Ты ж влюблен.

— Да нет, — отмахнулся он. — Какая там любовь? Дурь по малолетству в голове гуляла. Но все едино, у нас так не принято: жениться незнамо на ком. Я ж ее не видел ни разу. Вдруг у нее нрав злой да склочный, али я ей не люб буду. Но у князя на все один ответ: «Я князь и отец, как сказал, так и будет!» А с князем спорить… Сама понимать должна.