Мысли Эдуарды вновь вернулись к Марселу. Она видела, чувствовала, что ее муж в самом деле очень изменился за последнее время. Их разлука не прошла для него даром, он понял, чего хочет от жизни, понял, как важна и дорога ему Эдуарда. Его взгляд, ласкающий, восхищенный, говорил об этом. Раньше их объединяла страсть, пылкое желание, а теперь что-то совсем-совсем другое – может быть, любовь?..

И вот день, которого с волнением и надеждой ждали Фернанду, Милена, Лидия, со злорадством Бранка и с заинтересованным сочувствующим любопытством многие друзья, наступил.

В зал суда набилось очень много народу, и все головы невольно поворачивались то налево, то направо – к двум женщинам, которые сидели с напряженными лицами, ничего не замечая вокруг, – к матери и невесте.

Бранка на первое заседание суда не пошла, отговорившись своей необыкновенной чувствительностью.

– Что-то я такой чувствительности за мамой не замечала, – не преминула ядовито заметить на ходу Милена, но ей было не до матери. Накануне она упросила отца пойти с ней, и Арналду согласился. Теперь она была рада, что с ней рядом сидит отец. Милена верила, что он поможет ей в трудную минуту.

Пока не ввели Фернанду, она не отрывала глаз от Альсиу, пытаясь понять, насколько он уверен в благополучном исходе процесса, но на невозмутимом лице адвоката прочесть что-нибудь, хорошее или дурное, было невозможно.

Наконец судья объявил:

– Введите обвиняемого Фернанду Гонзаго.

Лидия затаила дыхание, сердце у нее заколотилось. Она умоляюще взглянула на судью: неужели он не видит, что этот большой мальчик с таким добрым лицом, темными страдающими глазами и по-детски пухлыми губами не может быть торговцем наркотиками?

– Снимите наручники, – распорядился судья. Сердце у Лидии забилось спокойнее: конечно, судья все видит. Почему он должен что-то иметь против ее мальчика?

– Прокуратура в лице прокурора выдвигает против Фернанду Гонзаго, у которого был найден наркотик кокаин в количестве пятидесяти граммов, обвинение по статье двенадцатой, – продолжал судья. – Обвиняемый! Подтверждаете ли вы этот факт?

– Нет, ваша честь.

Нанду был уверен в своей правоте, но обида за ту несправедливость, которой он подвергся, не могла не наделить его ответ напряженной страстностью.

Судья внимательно посмотрел на него: перевозбудимость? Эмоциональная неуравновешенность?

– Как тогда вы объясните тот факт, что в вашей сумке был найден наркотик? – спросил он.

– Я вижу две возможности, ваша честь. – Перейдя к делу, Нанду сразу успокоился и заговорил толково и обстоятельно, как говорил обычно. – Первая: мне подсунули его еще на земле. В тот день у меня было очень много вылетов, я чувствовал себя усталым и дважды забывал свою сумку. Один раз в кабинете моего начальника Фаусту, второй раз – в раздевалке.

У Нанду было время на то, чтобы этот несчастный день припомнить в мельчайших подробностях. Он мог рассказать его минута за минутой, и чем дальше, тем больше подозрений внушал ему Фаусту. Чего стоило только его заявление о том, что он, Фернанду, всегда ведет себя подозрительно? Что у него странные знакомые и странные разговоры по телефону? Вот их разговор в кабинете был и вправду странным, потому что выяснять какие-то там планы накануне вылета было просто глупо. С другой стороны, он сказал о Нанду и добрые слова комиссару… И все-таки, дал бы Бог выйти на свободу, и он нашел бы о чем поговорить с Фаусту.

– Что касается раздевалки, то я просто не помню, кто там был, но человека два-три, это точно! – продолжал он. – Второе предположение: наркотик мне подсунули в воздухе – один из пассажиров, когда все мы заметили полицейских на посадочной полосе.

– А вы заметили полицейских на посадочной полосе?

– Конечно. – Нанду даже улыбнулся. – Пассажиры мои забеспокоились, стали спрашивать, в чем там дело? Но я-то был совершенно спокоен. «Прилетим, узнаем», – отвечал я. Если бы наркотики были мои, что мне мешало выкинуть сумку в окно до посадки? Или не сумку, а сверточек?

В зале зааплодировали – так убедительно защищал себя Нанду. По лицу Альсиу тоже было видно, что он доволен. Очевидно, они вместе продумали шаг за шагом все аргументы, которые будут говорить в пользу сеньора Гонзаго.

– Расскажите подробно, что было с вашей сумкой с тех пор, как вы вышли из дома, и до того момента, когда у вас ее забрал полицейский, – попросил судья.

Сделанное подследственным замечание в самом деле выглядело убедительно: нужно было быть круглым идиотом, чтобы, имея в сумке кокаин и заметив проверяющий полицейский патруль, не избавиться от наркотика. На идиота парень походил мало. Но с другой стороны, у него могли быть связи и в полиции.

– Собираясь на работу, – начал рассказывать Нанду, очень ярко представив себе тот беззаботный солнечный день, когда он собирался вот-вот расписаться с Миленой и думал об их новой квартире, – я положил в сумку то, что обычно: расческу, записную книжку, бумажник, документы и две фотографии с магнитом, которые обычно креплю на панель управления – моей сестры и… моей девушки.

Нанду отыскал Милену в зале, и она вся подалась ему навстречу, влюбленные загляделись друг на друга.

– Продолжайте, – сухо предложил судья.

– С сумкой за плечами, она у меня крепится как рюкзачок, потому что на работу я езжу на мотоцикле, я сел на мотоцикл и поехал.

Он почувствовал упругий ветер, который бил ему в лицо на мосту, почувствовал, как ему недостает этого ветра, потом он опять повторил, где оставлял сумку, рассказал, как его обыскивали и как он был изумлен, когда у него нашли наркотик.

– Почему вы пытались бежать? – задал вопрос судья.

– Да не пытался я бежать! – сердито ответил Нанду. – Я просто не принял всерьез всю эту глупость: что меня могут арестовать и прочее. Я просто очень спешил домой. А уж когда на меня навалились, я посопротивлялся.

И, глядя на широкоплечего Фернанду, публика легко представила себе, как сопротивлялся этот парень.

– Если бы я тогда понял, что мне нужно отстаивать свою жизнь, я бы, наверное, сопротивлялся по-другому, – угрюмо добавил Нанду и тут же понял, что и сейчас он защищает свою жизнь, что именно сейчас решается его судьба. И он торопливо заговорил: – Я предполагаю, что кто-то был заинтересован в том, чтобы навредить мне, и подложил наркотик на земле.

– Предполагая, что действие было направлено против вас, кого вы подозреваете? – осведомился судья.

– Сеньора Фаусту Рибейру, – выпалил Фернанду.

– А на каком основании? – поинтересовался судья.

– Он уже не раз устраивал мне неприятности, – горячо заговорил Нанду, – подстроил перевод в другой штат и даже угрожал мне!

– Как же он вам угрожал? – Судья уже было расположился к молодому человеку, но столь явное желание выгородить себя и потопить другого настораживало.