– Если только не загнется от пьянства, – пробормотала Джинкс.

Тилли взглядом заставила девочку замолчать, потом снова повернулась к Джеффу.

– Все думают, что здесь только одни никчемные бродяги. Я не говорю, что таких мало, но другие есть тоже. Взять хотя бы Джинкс. Она сбежала от негодяя отчима. – Тилли сделала жест в сторону Лорены, которая снова баюкала младенца. – Муж бил ее беременную. А Робби родители просто бросили.

– Бросили? – переспросил Джефф, заканчивая еду.

Тилли кивнула.

– Сели в автобус, а ему сказали, чтобы сидел и ждал на станции. Но они не вернулись. Джинкс нашла его на скамейке и привела сюда.

– А почему не в... приют?

– Ты когда-нибудь бывал в таких местах? То-то. Там такое творится – врагу не пожелаешь. По крайней мере Робби знает, что здесь у него семья и все его любят. А там, наверху... – Тилли покачала головой. – Да что говорить. Все думают, что там замечательно. Наверное, если есть деньги. А если нет... – Она замолкла. – Внизу не так уж и плохо, по крайней мере здесь, у меня. Через пару лет, когда ребенок подрастет, Лорена сможет найти работу и выберется на поверхность. А в один прекрасный день Джинкс снова начнет ходить в школу...

– Еще чего, – отозвалась девочка.

– Пойдешь как миленькая! – твердо сказала Тилли и снова повернулась к беглецам. – Я не знаю и знать не хочу, что вы натворили или не натворили. Для меня вполне достаточно этого. – Она показала на листовку. – Так что позавтракали и сматывайтесь, пока в туннелях не появились охотники.

– И что же нам делать? – спросил Джаггер.

Тилли принялась счищать с тарелок остатки пищи.

– Ваши проблемы меня не касаются.

– А может быть, это твоя проблема? – прохрипел Джаггер. – А если я сделаю так, что это станет твоей проблемой?

– Блэки, – спокойно позвала Тилли.

Дверь мгновенно отворилась, и в дверном проеме возник громила крупнее Джаггера. За ним были видны еще двое, примерно такой же комплекции.

Все трое держали наготове ножи, и сомнения не было: эти ребята знают, как с ними обращаться.

– Они сейчас уходят, – сказала Тилли, кивнув в сторону беглецов. – Проводишь до угла?

Блэки осклабился:

– С большим удовольствием.

Джефф не успел опомниться, как двое зашли сзади и ему в шею уперся кончик ножа. Он встал и направился к двери. Затем остановился, несмотря на то что Блэки еще раз пошевелил ножом.

– Можно хотя бы забрать наши вещи? Фонарики и костыль Джаггера?

Тилли немного подумала.

– Что ж, я полагаю, это справедливо. Вы с ними пришли, значит, можете забрать с собой. Джинкс, сходи принеси. – Она в последний раз посмотрела на Джеффа. – Помните: здесь чем глубже забираешься, тем сильнее дуреешь. Так что по возможности держитесь выше. Но на поверхность выбраться не рассчитывайте. Во время охоты еще никто не выбирался.

Появилась Джинкс, молча сунула Джеффу фонарики и ржавый железнодорожный костыль. Через несколько секунд они вышли из комнаты. Дверь захлопнулась, отрезав их от света.

Впереди простиралась тьма туннелей.

Остаток утра Кит и Хедер провели в центре, переходя из одного общественного учреждения в другое. Показывать документы и проходить металлодетекторы пришлось столько раз, что они уже потеряли счет. И везде им отвечали одинаково. Создавалось впечатление, что проблему бездомных городские власти считали решенной.

– Конечно, какое-то количество осталось, – вежливо признавали служащие, сидящие за пуленепробиваемыми экранами. – Но работу в нашем городе может найти любой желающий. Так что сейчас их стало гораздо меньше.

А еще говорили:

– Подземные туннели? Да вы в своем уме? Кто же станет там жить? Без света, воды и прочих удобств?

В конце концов Киту и Хедер это надоело. Они съели по хот-догу и направились в метро.

– Знаете, а они правы, – сказала Хедер, оглядывая платформу. Единственный бездомный тихо перебирал струны гитары, поставив перед собой футляр. – Действительно, попрошаек сейчас стало гораздо меньше. Несколько лет назад от них проходу не было.

Подошел поезд, и они вошли в полупустой вагон.

– Я хочу перед вами извиниться, – произнес Кит, опускаясь на сиденье.

Хедер вскинула брови.

– Что?

– Понимаете, мягко выражаясь, я не испытывал большого восторга от вашей связи с...

– У нас была не связь, а любовь! – прервала его Хедер. – Мы собирались пожениться.

Кит вздохнул.

– Вот я и признаю, что был не прав. – Он покраснел. – И приношу свои извинения. Также и за то, что считал вас избалованной богачкой. Даже думал, что вы используете Джеффа, чтобы досадить своему отцу. Что-то вроде маленького бунта, перед тем как успокоиться и завести семью с каким-нибудь преуспевающим адвокатом-прощелыгой с Парк-авеню. Оказывается, все было совсем не так.

Хедер осознала, что улыбается в первый раз после исчезновения Джеффа.

– Папе ваши слова определенно не понравились бы, потому что он в самом деле потерпел поражение. Несмотря на все старания, ему не удалось меня испортить. – Она почти рассмеялась, но вовремя спохватилась, вспомнив, куда они направляются и зачем. Затем спросила почти шепотом: – А если мы его не найдем?

Кит промолчал. Они сошли на станции «Шерман-сквер» и направились по Семьдесят второй улице к Гудзону. С реки дул порывистый ветер, и Хедер подняла воротник легкого пальто. Пройдя еще четверть квартала, они подошли к началу Риверсайд-драйв. Впереди был виден въезд на скоростное шоссе Уэст-Сайд, направо – Риверсайд-парк.

– Пошли, – сказала Хедер, переходя Риверсайд-драйв на красный свет. – Она сказала, что будет ждать у пристани для яхт.

Кит последовал за ней. Они вошли в парк. Проходящая под шоссе Уэст-Сайд дорожка вела к крутому спуску к реке. Здесь Кит заметил железнодорожные пути, шедшие вдоль парка и едва различимые, заслоненные опорами проходящего сверху шоссе. От реки железнодорожные пути отделяла узкая полоска парка. Несмотря на высокий забор, бетонная стена за ними была вся покрыта граффити.

– Здесь проходят поезда, отправляющиеся с Пенн-стейшн, – сказала Хедер. Увидев двух оборванцев, которые наблюдали за ними, сидя у основания колонны по ту сторону забора, она добавила: – А вот и те, кто живет в туннелях.

Как будто в подтверждение ее слов, эти двое вскочили и двинулась по шпалам ко входу у туннель. Перед тем как исчезнуть из вида, один поднял левую руку с вытянутым средним пальцем. Этого было достаточно, чтобы понять, на какой прием можно рассчитывать, если сунуться к ним с расспросами.

Начав спускаться по крутому пандусу, Хедер вдруг остановилась. Ее внимание привлекла небольшая палатка за невысокой металлической оградой примерно в пяти ярдах от дорожки. Перед палаткой стоял шаткий столик с портативной газовой плитой и лоханкой для мытья посуды. Вход в палатку тщательно подметала женщина в длинной неопрятной юбке и сильно заношенной мужской рубахе.