Это порождало нерешительность, особенно в полицейских частях. Лезть в глубину леса, где сосредотачивались десантные группы, они не стремились, порой уклоняясь от заданий немецкого командования.

На правом берегу Днепра образовался (пусть небольшой по масштабам) новый фронт в тылу врага. Не слишком активные партизанские отряды скреплялись профессиональными военными. Десантные батальоны начали наносить направленные удары.

Теперь лейтенант Федор Морозов являлся официальным командиром роты. Назначен приказом по отдельному воздушно-десантному батальону. Правда, порядковый номер его роты Федора не очень устраивал – рота номер четыре. Далее следуют отдельные взводы и мелкие вспомогательные отделения.

Рота насчитывала семьдесят с небольшим человек, состояла из трех взводов. Ими командовали Илья Якушев, Леонид Бондарь и Николай Шорник, пришедший из другой бригады. Вернее, приплывший.

История младшего лейтенанта, упавшего с парашютом в Днепр, проплывшего на бревне полсотни верст в ледяной воде вместе с бойцом Иваном Михиным, была известна всем. И как прорывались они через вражеские позиции, а Николай застрелил фрица, и после, обойдя посты и засады, вышли на батальон Орлова.

Николай Шорник в роте новичок, но своей решительностью сразу завоевал уважение. Среди взводных тоже своя иерархия. Неофициальным заместителем Морозова считался Илья Якушев, старый товарищ. Второе место сразу завоевал Николай Шорник – командир с опытом, да еще прошедший такие испытания.

Получалось так, что старший по званию среди взводных лейтенант Леонид Бондарь становился третьим, хотя служил в штабе и считал себя грамотнее других. Но неудачная попытка взять на себя командование в первый день высадки, которая привела к потерям, сильно подпортила ему авторитет. Так что жаловаться было не на кого.

Старший сержант Николай Тельпугов, мужик хозяйственный, бойкий, работавший в колхозе бригадиром, стал старшиной роты. Воевал он нормально, но с оглядкой – вперед не лез. Помнил, что дома ждут трое детей и младшие братья и сестры. В десант шел с неохотой, но со временем прижился, привык. В пехоте тоже не сладко.

Павла Чередника едва не забрал к себе комбат Орлов. Снайперов в батальоне было всего два. Старого товарища Морозов с трудом отстоял.

– Что, если рота не своя, то и снайпера можно забрать?

– При чем тут не своя? – пытался поставить Федора на место комбат. – Коллектив один, а снайпер во взводе разведки нужнее.

– Забирайте тогда пулемет трофейный и автоматы, которые в бою отбили. Пускай ваши разведчики от души настреляются.

– Придержи язык, – осадил лейтенанта комиссар Майков. – Если понадобится – заберем.

Но Чередника оставили. Иван Евсеевич Майков видел, что Морозов командир сильный. Сколотил крепкую боеспособную роту. Портить с первых дней отношения было бы неразумно. Павел Зима остался на своем месте, исполняя одновременно должность помощника командира взвода.

Орлов сдержал слово насчет снабжения батальона. Сумел договориться с командованием. Ночью в условленное место были сброшены с легких самолетов У-2 два контейнера с боеприпасами, медикаментами и продовольствием. Накормить с воздуха батальон невозможно, зато по нескольку десятков патронов получили на автоматы ППШ, основное оружие десантников. В цинковых коробках были упакованы патроны для ручных пулеметов.

Тщательно завернутые в телогрейки, лежали три противотанковые мины, взрыватели – отдельно. В другом мешке находились бруски тола, патроны к бронебойным ружьям. Оживление вызвал увесистый вещмешок махорки. Курева не хватало, это был хороший подарок. Партизаны-проводники приносили торбу табака-самосада, но его хватило лишь на день.

И еще через ночь скользнула с отключенными моторами пара легких У-2 и тоже сбросила нужный груз. Только на этот раз самолеты осветили ракетами, а затем перехватила зенитная артиллерия. Светящиеся трассы уткнулись в корпус одного из них. Работали немецкие скорострельные автоматы калибра 20 миллиметров, хорошо знакомые десантникам.

Веер снарядов поджег, развалил на куски деревянную машину, которую пилотировали девушки из женского легкого бомбардировочного полка. Погибший экипаж упал где-то возле Днепра, а взвод десантников, торопливо затоптав костры, уходил с грузом, пока не появились немцы.

Младший лейтенант Илья Якушев, не колеблясь, вступил бы в бой, чтобы отомстить за погибших девушек. Они каждый раз подвергали себя смертельному риску. Перелетали линию фронта на деревянных самолетах, развивающих скорость всего 130 километров в час. А чтобы сбить эти машины, достаточно было нескольких пуль винтовочного калибра.

Смелые летчицы вылетали каждую ночь, не зная, кто из них вернется. Боеприпасы и медикаменты требовались на плацдармах, отрезанных от основных сил. Десантники, вскрыв грузовые парашюты, несли ящики с патронами, упаковки перевязочных бинтов, йод, сульфидин. Какое-то количество сухого молока, сахара и сухарей, хотя бы для поддержки раненых.

Рисковать этим грузом было нельзя, и взвод младшего лейтенанта петлял, обходя свет фар и шум автомобильных моторов. Главное, донести свою ношу до батальона.

Первую боевую операцию комбат Орлов готовил со всей тщательностью. Разведка дня три дежурила на дорогах, докладывала данные.

На рассвете тихо снялась и ушла на задание первая рота, усиленная разведкой, саперами, легкой «сорокапяткой» и минометом. Возможные цели были обговорены заранее.

Рота под командой капитана Родиона Чашникова ударила из засады по артиллерийской колонне. Колесно-гусеничные тягачи «Ганза» тянули на прицепах шестиорудийную батарею 105-миллиметровых гаубиц. В колонне было также несколько автомашин с боеприпасами и разным грузом, бронетранспортер со спаренной зенитной установкой и мотоциклы.

Родион Чашников, опытный и рассудительный командир, сразу понял, что быстрого победного удара не получится. В машинах находилось более сотни немецких солдат и офицеров, была обеспечена пулеметная защита.

И все же после недолгого колебания капитан принял решение нанести удар. Гаубицы двигались по направлению к Днепру и наверняка предназначались для обстрела переправ. Уничтожить сразу шесть орудий, посылающих в минуту по семь-восемь увесистых 15-килограммовых снарядов, было не только заманчиво. Это была бы реальная прямая помощь нашим войскам в форсировании Днепра, ради чего был организован десант, уже понесший огромные потери.

Эти «стопятки», относящиеся по немецкой квалификации к легким полевым гаубицам, совсем не напоминали легкое оружие. Их снаряды летели на 10-12 километров и были способны одним удачным попаданием пустить ко дну понтон или массивный плот, перевозящий танки и артиллерию.

Шрапнельные стаканы, разрываясь над целью, раскидывали три-четыре сотни стальных шариков каждый. И спасения от этого железного дождя не было, даже на дне прибрежных окопов, не говоря о воде. От одного батарейного залпа гибли порой сразу десятки людей.