Все это опытные бойцы хорошо знали.

– Врежем? – переглянулся Родион Чашников с начштаба Тимофеем Юткиным, который тоже участвовал в операции.

– Цель того стоит, – ответил капитан Юткин.

По команде Чашникова рота открыла огонь. В течение первых минут были подбиты и загорелись несколько тягачей и автомашин. «Сорокапятка» и 82-миллиметровый миномет, кроме машин, смяли и повредили две гаубицы. Но уничтожить батарею можно было лишь взрывчаткой и гранатами. Тем более запас снарядов и мин был ограничен.

Продолжали стрельбу два противотанковых ружья, ручные пулеметы и автоматы. Огненным клубком вспыхнула цистерна с горючим. Зажигательные пули достали тягач, пытавшийся уйти. Из горящей кабины и кузова выпрыгивали солдаты, некоторые падали здесь же, срезанные автоматными очередями.

Рота бросилась к колонне. Но если начало боя было успешным, почти без потерь, то атакующие десантники наткнулись на плотный огонь артиллеристов и пулеметчиков. Использовать свои орудия на таком малом расстоянии расчеты бы не сумели, да и нападение произошло внезапно. Но слаженная стрельба из пулеметов, автоматов и карабинов сразу же обернулась для роты серьезными потерями.

Кроме нескольких десантников был убит командир взвода, а другой тяжело ранен. Бронетранспортер получил пробоину от снаряда, но, обрушив огонь крупнокалиберной пулеметной установки, пробил с двухсот метров щит «сорокапятки», вывел из строя расчет. Затем тяжелые пули снова хлестнули по наступающим.

Бронебойщики сумели повредить двигатель бронетранспортера. Легкие 50-миллиметровые минометы, состоящие на вооружении гаубичной батареи, обрушили град осколочных мин, небольших, но опасных при близких попаданиях. Один расчет бронебойщиков погиб. Второй стал менять позицию и угодил под очередь крупнокалиберного пулемета.

Видя, что запланированное нападение превращается в затяжной бой, Родион Чашников лично поднял людей. Он сразу был ранен, но рота уже достигла дороги. В ближнем бою хорошо подготовленные десантники, имевшие к немцам свой счет, сразу взяли верх.

Солдаты-артиллеристы продолжали обороняться, быстро перезаряжали и вели беглый огонь из карабинов, бросали гранаты. Офицеры и фельдфебели, показывая пример, опустошали магазины своих автоматов и стреляли из пистолетов.

Остановить волну обозленных парашютистов они не могли. Автоматы ППШ, основное оружие десанта, имеют скорострельность шестнадцать выстрелов в секунду. Эти автоматы с емкими круглыми дисками били в упор, пробивая бреши в оборонительной линии.

Десантники тоже несли потери, но уже началась отчаянная рукопашная схватка, к которой германцы так и не привыкли до конца войны. У большинства бойцов не было в запасе второго диска, да он и не слишком был нужен.

Расстреляв имевшиеся патроны, рослые, крепкие парни пускали в ход приклады. Выхватывали десантные ножи, отточенные до бритвенной остроты (чтобы одним махом перерезать парашютную стропу), и последнее, что видели многие из германских артиллеристов, было сверкнувшее на солнце лезвие.

Приклады ломались о добротные немецкие каски. Покрепче перехватив ствол, бойцы добивали врага массивными стальными казенниками. Кто берег автомат, выдергивали из чехлов такие же остро заточенные лопатки. Удары наискось перерубали шейные позвонки, вытянутые для защиты руки.

И все это перекрывали крики, ругань и рев схватившихся насмерть людей. Капитан, командир гаубичной батареи, собрал вокруг себя кучку солдат и унтер-офицеров. Укрываясь за гаубицей, вели огонь из автоматов и поставленного на лафет пулемета.

Сумели срезать сразу несколько десантников. Расчет пулемета, вращая ствол, выстилал длинные очереди. Но переломить ситуацию эта кучка не смогла. Задыхаясь от дыма горящего тягача, Тимофей Юткин и сержант-сапер швырнули две связки тола под зарядный ящик. Едва успели отбежать на несколько шагов и упасть в кювет.

Рванули бруски тола, сдетонировали снаряды в зарядном ящике. Взрыв разнес на куски лафет, пулеметный расчет, раскидал смятые тела командира батареи и его помощников. Это стало переломным моментом боя.

Немцы не кинулись убегать и в этой ситуации. Они отходили, отстреливаясь. Но грамотное отступление вскоре превратилось в бегство. При виде многочисленных тел убитых камрадов у кого-то не выдержали нервы. Свалился с перебитой ногой немецкий лейтенант. Двое солдат, пытавшихся его унести, угодили под пулеметную очередь.

Бронетранспортер с крупнокалиберными пулеметами забросали гранатами. Прикрывать бегущих стало некому. Остатки батареи добрались до бугра метрах в семистах от дороги и залегли на его вершине. Стрельба из автоматов и карабинов на таком расстоянии была малоэффективной, а десантникам было не до них. Срочно перевязывали раненых, собирали трофейное оружие, взрывали гаубицы, тягачи, поджигали издырявленные пулями автомашины. Над дорогой поднимались клубы густого маслянистого дыма. Горела солярка, резиновые шины, брезентовые тенты тягачей.

Затем, тяжело нагруженные, спешно уходили к лесу. Операцию можно было назвать успешной. Были уничтожены шесть гаубиц вместе с тягачами, бронетранспортер, четыре автомашины.

Захватили два пулемета, легкий миномет, более полусотни винтовок и автоматов с боезапасом. На месте боя насчитали шестьдесят убитых немцев, двоих взяли живыми. По приказу капитана Чашникова собрали документы убитых, чтобы позже определить, какие части противостоят нашим войскам.

Шли, почти бежали, оживленно переговариваясь на ходу. Некоторые бойцы успели хлебнуть трофейного рома. Но возбуждение быстро спадало. Несли восемь погибших и более десятка тяжело раненных товарищей. Легко раненные шли сами. Пока добрались до лагеря, умерли еще двое бойцов, а один скончался уже на операционном столе.

Хирург ампутировал ногу молодому пареньку, еще несколько человек находились между жизнью и смертью. Пули крупнокалиберных пулеметов оставляли раны, из которых, несмотря на все усилия хирурга, продолжала вытекать кровь.

От попаданий разрывных пуль, которые широко применялись немцами, люди умирали в основном сразу. Двум десантникам, раненным в живот, не помогла бы никакая операция. Мелкие осколки изрешетили, как дробью, внутренности.

И все же, несмотря на потери, комбат Орлов в своей короткой речи у братской могилы заявил, что жертвы были не напрасные.

– Парни погибли в бою, а не убегая от погони. Артиллерийскую батарею вместе с тягачами раскатали вдрызг. За одного нашего шестерых фрицев на тот свет отправили. Салют давать не будем, лишний шум ни к чему. Земля вам пухом, ребята…

И надел свой старый потертый шлем.

Пленные, оба получившие легкие ранения, вели себя по-разному. Водитель тягача, ефрейтор лет тридцати, на вопросы отвечал довольно откровенно. Назвал свою часть, откуда прибыли, состав артиллерийского полка.

– Какое настроение у солдат?

Водитель усмехнулся, произнес несколько фраз. Костя Левченко, неплохо говоривший по-немецки, перевел: