Та прошла в Германии, в районе Гамбурга под названием Вандсбек. Фрейд, ненавидевший религиозные обряды, уговорил Марту совершить гражданское бракосочетание. Однако тут же они узнали, что законы Австрии требуют религиозной церемонии, так что на другой день провели и ее – в кругу немногочисленных друзей. Фрейд неохотно произнес нужные слова на иврите, которые быстро выучил наизусть, и после обручения потребовал от Марты: всегда принимать его сторону в спорах с ее семьей; понимать, что она принадлежит ему, а не родным; и отказаться от «религиозных предрассудков». Он тут же воспользовался своей властью, запретив ей соблюдать шаббат. «Мне нельзя было зажечь свечи шаббата, – плакалась Марта кузине, – в первый же пятничный вечер после свадьбы, и это было одно из самых грустных переживаний в моей жизни».

За восемь лет совместной жизни Фрейд стал отцом шестерых детей. Но, похоже, нередко сексуальное желание надолго покидало его, когда ему было за тридцать. В 1893 году тридцатисемилетний Фрейд писал своему другу Флиссу: «Теперь мы живем в полном воздержании»[321].

Два года спустя, после рождения Анны, своего последнего ребенка, Фрейд навсегда прекратил половые контакты с женой. Некоторые биографы объясняют это тем, что те больше не хотели детей, а надежных противозачаточных средств тогда не существовало. Еще они указывают на одну лекцию 1916 года, где Фрейд заявил: «Мы считаем извращением сексуальную активность, направленную не на цель деторождения, но на получение удовольствия независимо от этой цели». (Порой трудно понять, каким образом Фрейд стал для всего мира символом сексуальной свободы.)

Другие исследователи говорят, что Фрейд отказался от сексуальной близости с женой не после рождения последнего ребенка, а сразу по смерти отца. В таком случае это глубокая реакция на потерю отца, которую сам Фрейд называл «самым значимым событием» его жизни, произведшим переворот в его душе. Исследователи также указывают на один описанный Фрейдом случай, когда пациент после смерти отца «начал отказывать себе в любых удовольствиях, связанных с женщинами, из-за хронического чувства вины»[322]. Возможно, нечто подобное происходило и с Фрейдом.

Фрейд был строгим отцом для своих детей и порой окружал их чрезмерной заботой. Его сын Оливер рассказал в интервью, что отец предупреждал сыновей об «опасностях» мастурбации[323]. А в статье, представленной в 1912 году на заседании Венского психоаналитического общества, Фрейд писал: «Мой врачебный опыт не позволяет мне исключить возможность того, что стойкое снижение потенции может быть одним из следствий мастурбации». В другой статье он писал следующее: «Такое заместительное средство для получения сексуального удовлетворения никак нельзя назвать безвредным, оно порождает предрасположенность ко всевозможным неврозам и психозам»[324]. Еще в одной лекции, прочитанной в Венской психиатрической клинике, Фрейд говорил: «Всем известно, что пациенты, страдающие неврозами, очень часто связывают происхождение своих расстройств с мастурбацией. Они видят в ней источник всех своих бед, и нам очень трудно убедить их в том, что они ошибаются. И фактически нам следует признать их правоту, потому что мастурбация – это “личный представитель” инфантильной сексуальности, неправильное развитие которой действительно породило их страдания»[325].

Как полагал Фрейд, клинический синдром под названием «неврастения», куда входили депрессия, тревога и различные соматические симптомы, был следствием избыточной мастурбации[326]. «Если подлинная неврастения развивается вследствие спонтанного семяизвержения или вследствие мастурбации, то факторы, играющие важную роль в этиологии невроза, связаны со сдерживанием сексуального возбуждения – это воздержание при наличии либидо, возбуждение без разрядки и, в первую очередь, прерванный половой акт»[327]. И в другой статье он писал: «Для меня очевидно, что различные навязчивые движения представляют собой замещение движений при мастурбации, от которой пациент воздерживается»[328].

Фрейд был крайне консервативным родителем и стремился контролировать социальную жизнь детей. Когда Эрнест Джонс подумывал пригласить на свидание дочь Фрейда Анну, тот написал ему письмо с вежливой просьбой держаться от нее подальше. «Благодарю тебя за доброе отношение к моей дочке. Быть может, ты ее недостаточно хорошо знаешь», – писал он в июле 1914 года. Фрейд объяснял, что она – наиболее одаренный и цельный ребенок в его семье. А затем пишет слова, которые звучат очень странно на фоне его представлений о том, что сексуальность начинается с рождения: «Она не требует относиться к себе как к женщине, ибо совершенно не испытывает сексуальных желаний… Мы с ней оба понимаем без слов, что она не будет помышлять о замужестве или подготовке к нему еще два-три года. Не думаю, что она нарушит этот договор»[329]. В тот момент Анне почти исполнилось девятнадцать.

Анна Фрейд так и не вышла замуж. Я часто задумывался о том, чем это объяснить. Она казалась мне не только очень умной, но и любвеобильной, и привлекательной. Когда я посещал ее клинику в Лондоне, мне иногда доводилось обедать с ее секретарем Джиной Бон. Как-то раз я спросил, почему Анна Фрейд никогда не была замужем. Мисс Бон отложила вилку, посмотрела на меня в течение нескольких секунд, а затем сказала: «Никогда об этом не спрашивайте».

Чтобы понять, как Льюис выражал свою сексуальность, стоит напомнить о том, какую великую потерю он перенес в девять лет. Он лишился дедушки, дяди и матери; все это усугубилось тем, что отец отправил его в закрытую школу. Быть может, страх пережить новую потерю и снова пережить ту первую невыносимую травму удерживал Льюиса от близких отношений до того момента, когда он встретил женщину, ставшую его женой.