Я обернулась на него. Наблюдая за детьми, я ненадолго даже забыла о его присутствии.

— Спасибо. Будешь чай? — не дожидаясь ответа, подошла к чайнику, налила воды и поставила на базу. Снова посмотрела на отца. — Как ты узнал, где я живу, и зачем явился? — получилось жестче, чем я планировала.

— В старом ежедневнике твоей мамы нашел телефон твоей подруги. Позвонил, ну и… — провел ладонью по совсем седым волосам. — Она рассказала, где тебя можно найти.

— Понятно, — поджала губы. Инна, черт её подери!..

— А пришел я… — замялся отец.

— За деньгами, да? — хмыкнула, опередив.

Что еще может понадобиться человеку, который шесть лет не вспоминал обо мне, который отказался от меня в пользу своей новой семьи, да что там… который сразу после смерти мамы притащил в нашу квартиру свою беременную любовницу!

Я шумно выдохнула, с силой вцепившись пальцами в столешницу. Мне казалось, что я давно пережила его предательство и отпустила: из мыслей, из сердца. Но почему снова глаза щиплет от подступающих слез?! Почему, черт возьми?!

— Говори, сколько тебе нужно, — резко развернулась спиной к отцу. — И убирайся.

— Алина… Дочка…

— У тебя нет дочки! — рявкнула я, развернувшись, полоснула презрительным взглядом. — Одна у тебя дочка! И зовут её Рита! Алины нет! Давно уже нет, и не надо пытаться играть у меня на чувствах. Не получится. Ты сделал выбор, отец, хотя выбирать было не обязательно. Но ты был без ума от своей Аллочки и… Где она?! Где твоя жена?!

Внутри меня была буря. Он был так нужен мне… Когда-то давно. Когда не стало мамы, когда я, еще совсем девчонка, не понимала, как жить дальше. Когда была потеряна. Когда, в конце концов, попыталась вернуться домой и нашла свои вещи убранными в коробки. Он нужен был мне тогда, а сейчас… сейчас больше нет. Сейчас мне нужен был отец, но не он. Отцом мне стал Вадим и, глядя сейчас на предавшего меня мужчину, я понимала — жизнь сложилась так, как должна была. Бумеранг…

— Она ушла от нас три года назад, — опустив голову, негромко выговорил отец. — Нашла себе помоложе, да побогаче, — усмехнулся криво. — Маргоша с детства росла слабенькой и болезненной. Приходилось постоянно быть с ней. Алла все кричала, кричала, кричала… А после просто собрала вещи и ушла.

Я опешила.

— Тогда почему ты не нашел меня раньше?

— Я не мог, — поднял он на меня виноватый взгляд. — Думаешь, я не понимал, что сам перечеркнул все хорошее, что было у нас с тобой? Понимал, Алина. Тем более, что получалось выкручиваться. Идти к тебе… — качнул головой. — Нет, Алина. Пока я мог справляться сам, я справлялся. Мне нужно было поднимать Ритку, и я работал, чтобы у нее было все то же, что было у других детей. Просить у тебя помощи, я не мог. Не мог…

— Тогда почему сейчас пришел?

— Рита в очередной раз заболела, мне пришлось взять больничный в третий раз за пару месяцев. Ну и… погнали меня поганой метлой с работы, — практически процедил, слегка хлопнув по столешнице ладонью. — Зачем им такой работник нужен.

Я помолчала с пару секунд, раздумывая над тем, что услышала.

— Понятно, — сказала наконец. Мне было его жаль. Жаль, если то, что он сказал — правда. Но смысла ему врать я не видела. Давить на жалость — а зачем? — Сколько тебе нужно денег.

— Мне не нужны деньги, Алина, — отец встал со своего места и подошел ко мне. Закипевший чайник выключился, и следующие его слова прозвучали во вмиг образовавшейся тишине: — Точнее… нужны, но просто так принять я их не смогу.

— Тогда что тебе нужно?

— Работа, — удивил меня отец.

Действительно удивил. Наверное, я изменилась, но он изменился не меньше. Переосмыслил ли свою жизнь? Свои поступки, взгляды? Наверное, мне бы хотелось этого… Не для себя — для него. Потому что, в отличие от нас с ним, шанс с Ритой у него еще был.

— Работа, — вскинула брови с усмешкой.

— Ну и… — осторожно, будто боясь меня, коснулся плеча. — Твое прощение. Прости меня, Алинка, — поднял голову.

Я увидела, что в уголках его глаз стоят слезы, и сердце от этого предательски сжалось. Не помню, чтобы когда-нибудь видела его слезы… Никогда. Ни разу за все те годы, что мы были семьей.

— У матери твоей я прощения уже попросить не могу, так хоть у тебя. Прости за все. Я ошибся. Это было… — поморщился, как будто с отвращением. — Помешательство. Но теперь уже не важно. Прости.

Горло сдавило невидимой рукой. Я вытерла все-таки покатившуюся предательскую слезинку.

Простить. Можно ли его простить? Может быть, простить и можно, только забыть не получится. И начать заново тоже. Хотя даже прощение — слишком. Для меня — слишком.

— Я дам тебе работу, отец, — убрала его руку с плеча. — И помогу с Ритой. Это всё, — сухо.

— Спасибо, — после секундного молчания сдержанно кивнул он. — Спасибо.

Я ничего не ответила. Глупо ему было ждать от меня прощения. Не настолько я милосердна. Разве то, что разрушено, можно заново выстроить одним «прости»? Маму не вернуть, и отношения наши с ним, какими они были до её смерти, когда я еще наивно верила, что моя семья — самая любящая, — тоже. Но для сестры сердце я приоткрыть готова. Маленькая русоволосая кнопка, лишенная материнской ласки. Если так суждено, пусть будет так. Значит, судьба распорядилась, чтобы я поставила ее на ноги вместе с отцом.

Как бы я ни относилась к ее матери, девочка в этом не виновата. Ей так же хочется любви и ласки. Нежных объятий и поцелуев на ночь. Детскую комнату и большого плюшевого медведя. Так почему бы мне не дать ей всё это? Пока не поздно. Да, сейчас я могла бы отказать ей в этом, отказать отцу, но… Повторять его ошибки я не стану. Не хочу.

Уехали отец и Рита только под вечер. Янка все никак не хотела отпускать свою новую тетю, да и Рита, кажется, немного освоилась. По крайней мере, когда девочки снова появились в кухне спустя примерно час, зажата так сильно она уже не была.

Несмотря ни на что, провожая отъезжающее от дома такси, я чувствовала, что на душе моей потеплело. И мне очень хотелось поделиться новостью о визите отца с Олегом. Хотелось рассказать ему обо всем: о сестре, о том, что почувствовала, увидев её, о принятых решениях. О том, как смотрела на неё, намазывающую на ломоть ржаного хлеба сметану и понимая — все-таки она моя родная кровь. Точно так же… Точно так же я делала в детстве. Глупость, но почему-то эта глупость стала определяющей для меня.

Обо всём этом я хотела рассказать Олегу. Предполагала, что он скажет, что я, как всегда, слишком доверчива, что вижу в людях только светлое и не желаю замечать темных сторон, но… Так же знала я и то, что он поддержит мое решение участвовать в жизни сестры.

Однако мы с Яной успели поужинать, а Олега все не было. Янка убежала в свою комнату, я же принялась складывать тарелки в посудомойку. В этот самый момент телефон мой пискнул. От Олега пришла смс.