не тушенку с «Вискасом». Где-то была допотопная крупноячеистая авоська, в которую, при желании, весь ассортимент универсама вместится.

— Бойкот! Гулять!

Котяра покорно прыгнул в распяленную авоську — покопошился, устраиваясь, лапы выпростал наружу, тулово внутри.

Ор-р-ригинально!

Дык! Только так и ходим. Иначе гуляет сам по себе, отвлечешься на миг — ищи-свищи… у Катюхи. (Помнишь Гречанинову, Арт? Не забыл? Нашу Катюху?!) Котяра не совсем юдинский, он и Катюхин тоже. У нее — Кеша, попугай. Марик и подарил. У Кеши с Бойкотом — психологическая несовместимость. Приходится принимать превентивные меры… Авоська — идеальный ограничитель: чуть взбунтанет котяра — приподнимаешь, лишаешь точки опоры… Ку-у-уды денешься, независимый!

Ор-р-ригинально! Сменить, что ли, «beskin» на авоську?

— Что там снаружи за погодка, Арт?

— Дасс им таннвальд финстер ист! — отфутболил цитату, но и объективно доложился Токмарев. В Сосновом Бору и впрямь довольно мрачно… с погодкой.

Надо понимать, Марик выбирал котяру по принципу полной идентичности с каноническим — из Братьев — Василием. Имечко оттуда же. Пусть не Василий, но Бойкот, бойцовый кот. Ах, да! Котяра — не совсем юдинский, Катюхин. Общаются, значит. Домашними зверушками-птичками обмениваются — эдак по-домашнему. Имели виды, помнится, Юдины на Гречанинову, имели…

— Помочь? — Токмарев полез за бумажником.

— Ай, брось!

— Нет, но все-таки…

— Арт! С этим у меня напряженки нет. Приспичит — сам скажу.

— А то возьми полтинник? Вхожу в долю.

— Ты не входишь в долю, а ты — гость. Раздай свой полтинник дружине вещего Олега, если девать некуда.

— Кому-кому?

— Гвардейцам.

— В смысле?

— Ай, ладно. Спрячь, короче. Мне все равно пол-лимона разменивать… А ты поиграй-поиграй пока. Я серьезно, Арт!.. Тут легко. И полностью русифицировано. Сейчас одну программку подгружу… «Мышкой» умеешь пользоваться? Ай, не понадобится. Самый первый уровень выставляю… Дай-ка я тебя привяжу. Во! Все, я пошел, а ты давай-давай, осваивай! Не пожалеешь. И расслабься полностью, расслабься.

Игра называлась — «Stalker». Ну, разумеется!

И, разумеется, Токмарев поначалу не собирался сражаться в «Сталкера».

Пользоваться «мышкой» он умел. Обижа-аешь, Марик!

Артем не столь дремуч, сколь фольклорный тип с прайс-листом из магазина компьютерной техники: «У-у, с-сволочи-буржуи новорусские! Ладно, кошек кормить консервами, когда народ бедствует! Но — коврик для мыши?! За пять долларов! Ващщще! Коврик для мыши, а?!»

Однако Артем и не столь зациклен, сколь иной фольклорный тип, спросонок отметающий женские страхи супруги по поводу скребущейся на кухне мыши: «Как она может там скрестись, дура?! Она же к компьютеру присоединена, а он в комнате!»

Во всяком случае, Артем не игроголик. В детство пока не впал. А Марик, судя по всему, впал. Тряпки-одежки для плюшевого мишки, кукольные автоматики-наручники, кот в авоське, игрушки-сталкеры.

До игрушек ли?!

Но Юдин и в самом деле «привязал» — налепил два датчика на Токмаревские запястья. Паутинные провода от датчиков уходили куда-то вниз, к задней панели компьютера. Движений не стесняли, но свободу передвижения ограничивали. На свой страх и риск Артем не решился стряхнуть их с себя — вдруг повредится что-нибудь? ну ее, хитрую технику, в болото! В болото не в болото, а сиди, как… привязанный, играй…

Что ж… Тем более действительно любопытно. Даже Архару. Явился из кухни, дурашка, на полчасика лишенный нового приятеля: посижу рядом? с полчасика? Осмысленно уставился в монитор. Сиди, Архар, сиди. Но лапами по клавиатуре — ц! У Марика уже есть один такой подобный башковитый…

Игрушка предварительно посоветовала: «Прочти меня».

Прочел… Инструкция-путеводитель.

Отдельной строчкой: «Автор Марк Юдин. 1997»

А-а! Детищем хвастался Марик, усаживая Артема к монитору! Тогда, конечно, необходимо вникнуть и разделить непритворный восторг, с позволения сказать, родителя. Типа: зазвали в гости, а там несносный надоедливый хозяйский отрок — хочешь не хочешь, но терпи-привечай, выражай симпатию: как вам только удалось эдакое сотворить, «автор Марк Юдин»!

И ведь безнадежным двоечником в школе был! Уникум — еврей-двоечник.

— Юдин! О чем ты думаешь?! На второй год ведь останешься?! Понимаешь или нет?!

Глядит вроде умно, хлопает мохнатыми ресницами понимающе, но…

Для гения важнее всего — вовремя родиться. И в нужном месте.

Каллиграф до возникновения письменности: может, и я на что сгожусь?

Догадал черт с умом и талантом родиться в России!

Не было тогда, в восьмидесятые, такой школьной науки. То есть информатику, само собой, преподавать пытались, но дисциплина эта была по значимости в одном ряду с пением или гражданской обороной.

Гм-гм! Билл Гейтс тоже был хроническим двоечником…

А Марик тогдашнего периода, будто индульгенцию, носил на груди… «Блокнот агитатора», орган пропаганды и агитации Ленинградского обкома и горкома КПСС. Нет, не сбрендил. Не он. В том майском номере за 1987 год вдруг откуда ни возьмись — интервью с одним из Братьев, с питерским. Мало того что Марик бредил повестями Братьев и суетно полагал, что совпадение имени-отчества собственного папашки с именем-отчеством питерского Брата — знак свыше, но беседа в «Блокноте…» посвящалась именно теории воспитания, именно трагедии невостребованного таланта (каллиграф до возникновения письменности).

Марик покорно принимал очередную учительскую нотацию, затем («Что ты молчишь?! Что ты все время молчишь?! Сказать нечего?! Родителей опять вызывать?!») говорил:

— А вот, знаете, Борис Натанович считает… — и шпарил наизусть: — Фундаментальная проблема теории воспитания — как найти в подростке его талант? Такой талант есть в каждом здоровом человеке, если иметь в виду все возможные сферы приложения рук, ума, души. К сожалению, частенько случается, что человек с особой страстью стремится применить себя как раз в той области, где никаких способностей у него нет. Таковы «графоманы» всех видов — актеры, вообразившие себя писателями; инженеры, ударяющиеся в абстрактную математику; надзиратели, решившие про себя, что они-то и есть истинные педагоги…

Действовало весьма обезоруживающе — гадай, почему Борис Натанович столь лояльно относится к неуспеваемости сына, а также кого Борис Натанович винит в первую очередь, не «истинных педагогов» ли?

Дела давно минувших дней. Аттестат Марик через пень-колоду, конечно, получил… На исходе застоя стопроцентная успеваемость — закон! И не столько для учащихся, сколько для учителей… А тут и повсеместное внедрение «письменности» приключилось — ищи-свищи «каллиграфов», позарез нужны, без них никуда!

Вы опытных системных программистов берете?

Берем! С руками-ногами!

Да-а? И где берете?

Нашел «каллиграф»-Марик свое предназначение.

А сильно же пришлось потрудиться Юдину над «Сталкером»!

Артем не самый крупный специалист и не самый большой любитель, но по случаю игрывал в «Doom-2». Даже не игрывал толком, но пронаблюдал. Собственно, у того же Марика! Когда лет пять назад вместе с Гомозуном экспромтом нагрянули. Олежек мгновенно — к дисплею: «О! Приличная бандура!