будто эти шестерёнки того и гляди начнут вращаться и «чехол» откроется.

Пейсли встала и, наклонившись, тоже стала разглядывать находку Дэкса.

– А почему вы думаете, что они не могут вращаться? – спросила она.

– Тут нет ни замочной скважины, ни заводной пружины – ничего, что могло бы запустить скрытый механизм. – Корбетт окинул яйцо озадаченным взглядом.

– Может быть, где-то всё-таки есть потайная заводная пружина, – предположила девочка. – Или этот каркас сделан по принципу маминых часов, которые не нужно заводить. – Пейсли протянула часы Корбетту, при этом случайно задев рукой яйцо, отчего покрывающие его тонкие шестерёнки из ночного серебра начали вращаться.

– Как ты это сделала?! – восхитился Дэкс.

– Никак, просто коснулась яйца.

– Сделайте это снова, – прошептал Док Лэнгли.

Пейсли нерешительно коснулась яйца указательным пальцем, но ничего не произошло. Она потёрла яйцо тыльной стороной ладони. Опять ничего.

– Попробуйте часами, – подсказала стоящая у неё за спиной Оделия.

Пейсли поднесла часы к филигранной поверхности яйца – и составляющие её шестерёнки снова начали вращаться. Пейсли быстро отдёрнула руку с часами.

– Давай ещё раз, – попросил Дэкс.

На этот раз Пейсли прижала часы к яйцу и замерла. Оплетающие яйцо шестерёнки начали бесшумно вращаться. Каркас из ночного серебра раскрылся, как лепестки цветка, которые затем опустились вниз, образовав прочную подставку-чашу, на которой лежало яйцо.

– Ух ты! – воскликнул Корбетт.

– Действительно, мистер Граббинс, «ух ты!» – кивнул Док Лэнгли. – Часы Виолетты… возможно ли, что они сделаны из того же ночного серебра, что и каркас, оплетающий яйцо?

– Да, такое возможно! – восторженно воскликнул Корбетт. – Это объяснило бы их связь.

– Яйцо принадлежало маме, и она ничего нам не рассказала?! – На лице Дэкса отразился ужас.

– Она нам много чего не рассказывала, Дэкс.

Оделия наклонилась к столу:

– Когда эти два предмета оказываются рядом, они узнают друг друга и начинают взаимодействовать?

– Верно, – Корбетт нахмурился. – Но это не объясняет всего. Должен быть источник энергии. Часы не могут генерировать электрикополе.

– Это потому что у них есть свой источник энергии – как у электриколампочки, только… мощнее. – Тут Пейсли осенило, и она резко выпрямилась. – Камень-Сердце!

– Да, конечно, тогда всё становится на свои места. Профессор всегда носила часы при себе, но в ночь, когда её похитили, оставила их в кабинете. Перед началом эксперимента она попросила меня принести их, потому что ей нужна была их энергия, чтобы запустить машину. Я не успел вернуться в лабораторию вовремя: прогремел взрыв, и профессора похитили. Вот почему Тёмная драконица так хочет заполучить Камень-Сердце: без него машина не будет работать.

– Она хочет, чтобы мама ещё раз провела эксперимент. – Пейсли провела пальцем по тёплому металлу часов. – И камень всё это время был у меня?

– Теперь мы можем спасти маму! – воскликнул Дэкс.

– Подождите, – тихо проговорила Оделия. – Вы не можете отдать камень Тёмной драконице. Что она сделает, запустив машину? Откроет Завесу?

– Мне всё равно, что она сделает. Я хочу вернуть маму. – Пейсли прижала часы к груди.

– Моя дорогая, Оделия права, – заметил Лэнгли. – Я тоже хочу вернуть Виолетту, но мы должны подумать о последствиях. Представьте, на что способна Тёмная драконица, если у неё окажутся ваша матушка, её машина и мощь этого камня.

– Если Тёмная драконица думает, что комета – это Великий дракон, то она наверняка захочет его получить, верно? – сказал Корбетт.

– Наверняка, – мрачно ответила Оделия.

– Тогда ей не нужно отдалять комету от Земли – наоборот: она потребует, чтобы ваша матушка направила комету к Земле, к ней.

– Полное безумие, – пробормотала Пейсли. – Это же комета.

– Для вас – возможно, но для неё это дракон Малгол, ни больше ни меньше, – сказал Док Лэнгли.

Корбетт резко выдохнул:

– Дракон или комета – в любом случае мир будет уничтожен.

Воцарилось потрясённое молчание.

– Вы забываете, что именно этого Тёмная драконица и хочет – уничтожить привычный нам мир, – произнёс наконец Док Лэнгли. – Ей всё равно, сколько людей пострадает, – главное, чтобы она получила желаемое.

Пейсли протянула Дэксу руку, и он ухватился за неё своими тонкими пальчиками.

– Нельзя этого допустить, Дэкс. – Девочка почувствовала, что глаза пощипывает от подступивших слёз, и у неё задрожал подбородок.

– А мама? – Дэкс заплакал.

Пейсли опустилась на колени, чтобы их с братом лица оказались на одном уровне:

– Знаю, Дэкс, но мама бы не захотела, чтобы мы спасли её, обеспечив победу Тёмной драконице.

– И что, мы просто бросим маму умирать?! – прорыдал Дэкс.

По щекам Пейсли потекли слёзы:

– Нет-нет, мы попробуем её спасти. – Девочка сжала в кулаке часы. – Но мы не можем вернуть маму с помощью Камня-Сердца: его нельзя отдавать Тёмной драконице, понимаешь?

Дэкс кивнул, вытер нос рукавом куртки и спросил:

– Тогда какой у нас план?

Глава двадцать девятая

Сражение и предательство

Таракан притаился в тени огромной драконицы Фирдвет и наблюдал, как охранник вразвалочку уходит по тёмному коридору Музея естественной истории, подсвечивая себе путь электрикофонариком и совершенно не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Прямо на ходу решая кроссворд и зачитывая вопросы вслух, он преспокойно возвращался к себе в подсобку. Его голос эхом отражался от стен коридора:

– Неподвижное, но на месте не стоит. Не ломается, но всегда гнётся.

В главном зале было холодно. Сверху вниз на охранника взирала Фирдвет, и тот, поёжившись, выключил электриколампы. В темноте зала, озарённая льющимся в высокие арочные окна лунным светом, драконица выглядела величественно.

Охранник направил луч света из фонарика мимо драконицы и, прищурившись, посмотрел в ту сторону, где прятались люди Тёмной драконицы.

Таракан почувствовал, как рядом с ним напряглась сжимающая копьё Лорена, и вытянул руку в сторону, чтобы не дать ходящей броситься вперёд.

Тут охранник, увидев, что входная дверь открыта, отвернулся и, громко выругавшись, быстро пошёл к выходу, не заметив, как Таракан и ходящие с Тёмной драконицей пробегают через зал и запрыгивают на балкон.

– Рассредоточиться! – скомандовала Лорена.

Таракан и ходящие с Тёмной драконицей кивнули и двинулись вглубь музея в поисках своей добычи. Вскоре они проскользнули в Драконье крыло и, поднявшись по лестнице, оказались перед входом в мастерскую Дока Лэнгли.

Таракан прижался к стене рядом с застеклённой дверью и стал слушать, что Пейсли и остальные говорят про Камень-Сердце.

Лорена рванулась в кабинет, но Таракан снова её удержал. Свирепое выражение лица воительницы напугало бы кого угодно, но Таракану случалось видеть кое-что похуже рассерженной ходящей с драконами. Он слышал, как дети Фицуильям спорят, спасать ли им мать или пожертвовать ею, чтобы спасти мир. На миг он позавидовал их готовности отдать свою жизнь и счастье ради жизни и счастья