— Немедленно брось эту гадость в печку! — потребовала Роберта. — От дыма меня тошнит!

— Тошнит? — переспросил Энгус, который появился как раз вовремя, чтобы услышать последнее замечание дочери. — Ты хочешь сказать, что уже… ждешь ребенка?

У Роберты от удивления приоткрылся рот, а Элайна с трудом удержала в руках чашку с кофе, который только что налила себе. Коул продолжал насмешливо улыбаться. Ему станет не до смеха, вдруг с горечью подумала Элайна, когда он увидит, как у Эла растет живот!

— Папочка, какой ты неделикатный! — Роберта с притворным смущением опустила глаза, но тут же, увидев, что Элайна направилась к двери, окликнула ее: — Что это с тобой, Эл? Только не говори, что тебя тоже тошнит!

— Вот именно, — сухо отозвалась Элайна. — От мысли, что по твоей вине в доме скоро появится целая свора янки.

— Каких еще янки? — возмутился Энгус, и Элайна воспользовалась случаем, чтобы улизнуть. Роберта, заметив ярость на лице отца, наконец, поняла, что с пышным балом придется повременить.

С появлением Коула Латимера для обитателей дома Крэгхью начался период изобилия, давно забытого всеми. Дульси уже не приходилось экономить соль и сахар; даже Энгус слегка смягчился, поскольку в шкафу у него вновь появился запас бурбона и бренди. У одной из аристократических семей города Коул приобрел двухместную коляску и несколько отличных лошадей, а на следующий день в конюшню привезли запас овса. В отличие от Энгуса Коул не скупился: корм получали не только его жеребец и новые лошади, но даже Тар.

Роберте досаждало лишь одно: хотя теперь у нее были деньги, разыскать по-настоящему роскошные туалеты было нелегко. И все же редко случалось, чтобы она вернулась домой без новой шляпки или пары чудесных туфелек, которые сразу же спешила продемонстрировать Элайне.

Проводя долгие ночные часы без сна, Элайна постепенно поняла, что Коул тоже страдает бессонницей: когда Роберта засыпала, он начинал бесшумно бродить по дому, словно разыскивая что-то. Он и вправду становился все беспокойнее: Роберта равнодушно принимала его ласки и торопила завершить любовную игру — в ней не оказалось ни капли огня, который так взбудоражил его когда-то. Даже та страсть, которую она выказывала до свадьбы, теперь иссякла.

— Боже милостивый, Коул! — ахнула Роберта, когда он однажды раздвинул языком ее губы. — Неужели леди позволительно так целоваться? Это же омерзительно!

Коул нахмурился:

— Но прежде тебе это нравилось…

— Никогда!

Коул завел руку за спину, разминая затекшие мускулы. В присутствии Роберты он постоянно чувствовал какое-то напряжение.

— Кстати, где медальон, который я тебе отдал? Я хочу, чтобы ты вернула мне его.

— Медальон? — недоуменно переспросила Роберта.

Коул открыл окно.

— Да, тот самый, который я подарил тебе в первую ночь. Он недоуменно покачал головой, раздраженный своей забывчивостью. Мало-помалу разрозненные обрывки воспоминаний возвращались к нему, но капитан по-прежнему не мог объяснить себе, что же все-таки тогда произошло. Похоже, он расстался с медальоном только потому, что у него не было денег. Но это же нелогично! Неужели Роберта отдалась ему в обмен на золотую безделушку?

— Должно быть, ты просто потерял его, — пожала плечами Роберта. — Если он здесь, в доме, я обязательно его найду.

На следующий день, вернувшись из госпиталя, Элайна увидела, что все в ее комнате перевернуто вверх дном, а сорванное с постели белье валяется кучей на полу. Девушка изумленно застыла в дверях.

— Могла бы убрать за собой, — раздраженно прошептала она, сразу сообразив, кто устроил этот беспорядок.

Не переставая хмуриться, Элайна принялась раскладывать одежду в комоде, но резкий стук каблуков заставил ее обернуться. Капитан, подойдя к двери, остановился и молча наблюдал за ней.

— Это еще что такое? Как тебе не стыдно!

Элайна с тоской прикрыла глаза, борясь с желанием раскричаться, обозвать его слепым болваном.

— Даже если благодаря вам мы не голодаем, — заявила она, — это еще не значит, что дом принадлежит вам. В своей комнате я убираю так, как пожелаю и когда пожелаю. И я не намерен выслушивать нотации какого-то синебрюхого! Убирайтесь вон!

Она захлопнула дверь перед носом Коула и застыла, дрожа и прислушиваясь к звуку удаляющихся шагов, а потом трясущимися пальцами сжала висящий на груди медальон. Элайна ни секунды не сомневалась, что именно его искала Роберта. Неужели Коул начал припоминать события той ночи? Но тогда — что же будет дальше? И что станет с ее ребенком, если она вправду беременна?

Напряжение, возникшее между Элайной и Энгусом, несколько ослабело — возможно, потому, что она постоянно пропадала в госпитале или у миссис Хоторн. Однако жизнь в доме Крэгхью отнюдь не стала спокойнее. Не прошло и нескольких недель относительного супружеского счастья, как молодая пара начала ссориться. Ухитрившись собрать внушительный гардероб, состоящий прежде всего из роскошных платьев, Роберта жаждала продемонстрировать их, но ее отец с непоколебимым упорством южанина отказывался принимать янки в своем доме, а вечно одетые в траур местные вдовы ей откровенно надоели: она не получала никакого удовольствия, выставляя перед ними свои наряды. Вот если бы ей удалось попасть на бал северян — она тут же заслужила бы титул самой элегантной и утонченной дамы Нового Орлеана! Ее появление на балу под руку с красавцем офицером было бы истинным триумфом. Но у Коула почти не оставалось свободного времени, и Роберте пока приходилось довольствоваться редкими минутами общения с ним.

В результате она решила действовать постепенно, и теперь перед ней встала новая задача: как можно чаше претендовать на его время, которое он ценил превыше денег. Если Коул не являлся домой в назначенный час, Роберта закатывала ему грандиозный скандал и если бы не была уверена, что для него Эл — только чумазый и непослушный мальчишка, то давным-давно обвинила бы кузину в том, что та пытается отбить у нее мужа.

Элайна с трудом надела тесную кофточку. К счастью, ей больше не приходилось беспокоиться о возможной беременности, однако она взрослела, и прятать грудь становилось все труднее — с каждым днем та все больше выпирала из мужской одежды.

Осторожно войдя в кухню, девушка ссутулилась и постаралась погромче шаркать башмаками по полу. Капитан Латимер сидел за столом, поглощая сытный завтрак, приготовленный Дульси. После того как он заявил, что приносит еду для всех живущих в доме, а не только для себя и своей жены, Дульси нехотя изменила свое мнение о янки и стала относиться к нему более доброжелательно. И все же она держалась настороженно, поэтому в присутствии Коула в кухне всегда царила тишина. Тем не менее капитан и чернокожая кухарка питали друг к другу молчаливое уважение.

Поприветствовав Дульси, Элайна уселась на ящике возле очага. Когда Коул, отложив вилку, медленно поднял голову, то обнаружил, что парнишка с любопытством наблюдает за ним, в то время как Дульси бесшумно снует по кухне, то и дело поглядывая на обоих.