В начале марта поднялись ветра — словно для того, чтобы просушить землю под сапогами марширующих солдат. Пятое число месяца выдалось ветреным и прохладным, но именно эта суббота была выбрана днем инаугурации нового губернатора. Церемония состоялась на площади Лафайетта, и последующее празднество удивило горожан своим размахом. Северянами был собран громадный мужской хор, исполнивший религиозные песнопения. Ему аккомпанировали военные оркестры, сотни пушек стреляли одновременно. Во всех церквах звонили в колокола, из-за чего над городом стоял оглушительный шум.

Рано утром Элайна спустилась в кухню и присела у очага, ожидая, пока Дульси приготовит лепешки. Яркое пламя лизало бок закопченного чайника, в котором бурлила вода.

— Похоже, он опять проспал, — заметила Элайна.

Дульси поставила тарелку на стол и, оглянувшись, сообщила вполголоса:

— Мистеру Коулу сегодня опять работать допоздна, а мисс Роберта никак не может понять, что он устает. Янки празднуют назначение этого предателя губернатором, и мисс Роберта пожелала, чтобы мистер Коул сопровождал ее на бал к генералу Бэнксу. А еще она готовится к переезду в Вашингтон, потому что вбила себе в голову, будто для нее будет лучше стать янки. Вчера Джедедайя возил ее к миссис Бэнкс — похоже, ей никак не дают покоя какие-то манеры генеральши.

Смазывая лепешки растопленным маслом, Элайна презрительно фыркнула. Дульси, подбоченившись, наблюдала за ней.

— Сдается мне, так едят лепешки только янки! Ты что, тоже решила стать одной из них?

— Дульси! — послышался из-за стены голос капитана.

— Мистер Коул?

— Попроси Джедедайю принести горячей воды — мне надо долить ванну.

— Джедедайи нет дома, мистер Коул, он повез миссис Картер к врачу.

— А Эл? Мне показалось, я слышал его голос. Дульси настороженно взглянула на Элайну, та выпрямилась на стуле и затихла.

— Да, сэр, — осторожно ответила негритянка. — Мистер Эл сидит здесь.

— Ну так пусть он принесет воду, а то моя остыла и я тут скоро совсем замерзну.

От этого предложения Элайна пришла в ужас. Собравшись с духом, она громко произнесла:

— Если вам нужна вода — придите сюда и возьмите, а мне и без того весь день ведра таскать.

— Эл! — В голосе Коула послышалось раздражение. — Неси сюда воду, и немедленно!

Элайна сжала в кулаке вилку.

— Как бы не так, синебрюхий!

— Говорю тебе, иди сюда! — Судя по всему, Коул разозлился не на шутку. — Иначе я спущу с тебя шкуру!

— А вы сперва попробуйте поймать меня.

— И поймаю, — пригрозил Коул. — А тогда уж непременно покажу, что значит мыться по-настоящему!

Поняв, что это не пустые слова, Элайна замолчала. Ей ужасно не хотелось идти к капитану, но и допускать расправу над собой она вовсе не собиралась.

— Эл! — Терпение капитана явно иссякало.

— Ладно, ладно, сейчас. — Элайна направилась к очагу и, быстро дотронувшись до чайника, удовлетворенно улыбнулась. Впредь янки и в голову не придет просить ее об услугах! Она перелила воду в ведро и, высунув кончик языка, с трудом потащила его через кухню.

— Эл!

— Уже иду! — отозвалась она. — Даже, можно сказать, бегу.

Наконец она распахнула дверь в комнату, где стояла ванна.

— Вот ваша вода.

Прежде чем Коул успел повернуться, Элайна плеснула воду из ведра ему на спину. От неожиданности капитан закашлялся, а потом раздался хриплый рев — горячая вода обожгла ему кожу. Девушка выронила ведро и, увидев, что капитан схватился за край ванны, пытаясь выбраться из нее, бросилась наутек, а пострадавший, обмотав вокруг талии большое полотенце, помчался за ней, оставляя на полу мокрые следы. Спасаясь от разъяренного янки, Элайна спряталась за спину Дульси.

— Ах, негодяй! Ну погоди, я тебе сейчас всыплю! — вопил Коул.

— Может, хоть объясните, в чем дело, сэр? — невинным тоном осведомилась Элайна. — Или вода была слишком холодной?

— Безмозглый болван! — Коул с трудом сдерживался. — Тебе давно пора узнать, что такое горячая ванна!

Улучив момент, Элайна быстро перебежала за большой кухонный стол.

— Даже если мы теперь считаемся родственниками, — с независимым видом сообщила она, смахнув ладонью со стола остатки муки, — это еще не значит, что вы имеете право так кричать.

— Ну, сейчас ты у меня попляшешь! — Капитан изготовился к прыжку, но ему тут же пришлось пригнуться, так как Элайна запустила в него один из своих башмаков. Следом полетел и второй башмак, угодивший Коулу в ногу. Пока он, чертыхаясь, прыгал на одной ноге, девушка, хохоча, бегала вокруг стола.

— Что здесь происходит? — послышался недовольный голос, и в кухне мгновенно воцарилась тишина.

На пороге стояла Роберта.

— Этот негодяй снова чуть не ошпарил меня! — процедил Коул сквозь зубы. — Ну, только попадись мне — я засуну горящую головешку тебе за шиворот, чтобы ты, наконец, понял, как это приятно.

— Коул, прекрати! — воскликнула Роберта, а Элайна. схватив башмаки, выбежала в заднюю дверь.

Чтобы не допустить продолжения погони, Роберта забежала вперед и развела руки, преграждая мужу путь.

— Нам надо поговорить, — строгим тоном проговорила она. — Наверху, если ты не против.

— Я намерен сначала закончить мытье.

— И поэтому расхаживаешь нагишом, когда в доме полно женщин, — съязвила Роберта.

Придерживая полотенце на талии, Коул обернулся и коротко поклонился чернокожей служанке.

— Прошу прощения… Жажда мести заставила меня забыть о приличиях.

Дульси захихикала:

— Надо бы вам извиниться и перед Элом, мистер.

— Коул! — Роберта бросила предостерегающий взгляд на мужа. — Держись подальше от мальчишки!

Латимер усмехнулся:

— Вряд ли это удастся, дорогая. Поскольку я нашел для него место в госпитале, нам так или иначе придется видеться, а для увольнения нужна веская причина. И потом, ты же знаешь, как я предан своей работе…

— Довольно! — прошипела Роберта. — Сегодня ты мог бы сопровождать меня, но ты предпочел свой паршивый госпиталь!

Капитан промолчал — в последнее время только в госпитале он отдыхал от вечных капризов жены.

— Ты не можешь это отрицать! — не унималась Роберта, радуясь тому, что Дульси покинула кухню, оставив их вдвоем.

Коул покачал головой:

— Может, хватит? Не далее как вчера вечером я попросил майора Уоррингтона подежурить за меня, чтобы мы могли побыть вдвоем.

— А разве это было плохо?

— Если помнишь, любимая, — капитан особо подчеркнул последнее слово, — позавчера мы ходили в театр, а потом — к Антуану. Я спал всего три часа и очень устал!