Не останавливаясь, я интуитивно вела его к вершине удовольствия.

— Фиксируй кулаком проникновения, тебе не должно быть дискомфортно. — Рома стал толкаться мне навстречу, его рука опустилась на мой затылок, и он несильно сжал волосы.

Его стоны, громкое рваное дыхание так меня возбудили, что я перестала замечать стихию, разыгравшуюся за окном.

— Фиалка, — проревел он и вытащил член изо рта. Капля жидкости успела брызнуть мне на губы, глядя ему в глаза, я ее слизнула. — Ты решила окончательно свести меня с ума? Мы идем в душ!

Рома вытер руку о мокрую рубашку, со словами: «ее все равно выбрасывать», подхватил меня на руки и прямо в одежде занес в кабину.

В ванной комнате было темно, как ночью. Я не видела ничего, но от этого невероятно остро ощущала каждое прикосновение. Я хотела, чтобы он снова вошел в меня, но если Рома сказал «нет», это настоящее «нет». Но зато его губы и язык дарили мне непередаваемые ощущения. Хватило нескольких минут, чтобы и я получила разрядку.

Отыскав в кухонном шкафу два небольших огарка, мы с ними перемещались по дому. Пока я убирала в гостиной и коридоре, Рома разогрел еду. Я уже не жалела об отключенном свете, ведь это был наш с ним первый ужин при свечах.

* * *

Свет дали поздно ночью. Рома продолжал спать, а я на цыпочках прошла в другую комнату и до пяти часов утра готовилась к экзамену, пока не пришел Алмазов и молча не утащил меня в спальню.

— Женщина, ты с ума сошла? Ночью люди спят, — опустив меня на теплую постель, пробурчал он.

— Ну и спал бы. Я тебе не мешала, — и не думая отвечать, он сграбастал меня в свои объятия и тут же заснул.

Минут десять я еще лежала без сна, вспоминала прочитанный материал, Строила планы на ближайшие дни: заказов у меня сейчас нет, я перенесла все на июль из-за сессии, но на работу надо сходить, написать заявление на увольнение. А затем под тихое мужское дыхание не заметила, как уснула.

— Фиалка, подъем. Уже скоро восемь.

«Я только глаза закрыла, шутник!» — не знаю, произнесла я это вслух или только подумала.

— У тебя экзамен с утра, Спящая Красавица.

— Угу, — уткнувшись в подушку, промычала я и выделила себе еще десять минут на сон.

— Катя, ты опоздаешь, — посмеиваясь, он ерошил мне волосы.

— Встаю.

— Пойду, сделаю тебе чай.

Через полчаса выяснилось, что я встала, дошла до двери спальни, развернулась и отправилась назад в постель. Рома думал, я в душе, поэтому стучал в дверь ванной комнаты, торопил меня:

— Фиалка, ты что там застряла? Через двадцать минут такси подъедет, а ты еще не оделась. Выходи оттуда!

Мое молчание вынудило его ворваться в душевую, а затем мужчина вернулся в спальню, поднял непроснувшуюся меня и поставил под душ. Первые остывшие струи воды из лейки коснулись расслабленного теплого тела… Мой визг «окрасил» утро тихой улочки.



— Проснулась, — констатировав факт, он закрыл кабинку со словами: — У тебя три минуты.

За оставшиеся семнадцать я успела почистить зубы, выпить чуть остывший чай, высушить волосы, одеться, собрать сумку и даже пару раз провести тушью по ресницам.

Да любая девушка скажет, что это рекорд! А он еще недовольную моську корчил, что я обуться не успела, таксист уже дважды у ворот сигналил.

У Ромы был в одиннадцать часов самолет, старалась об этом не думать, но без него будет одиноко в новом большом доме. Ему с утра еще нужно было заехать к Ирине Александровне, а затем в детский дом попрощаться с Лизой. Опять накупит ей подарков, чтобы она не грустила. Пока я ему не запрещаю ее баловать, но потом эту практику придется пресечь.

Стояла у дверей кабинета, где проходил экзамен, и старалась перед смертью надышаться. Хорошо, что преподаватель вызывал по списку, я там где-то ближе к концу значилась, поэтому было немного времени подучить. В перерывах не забывала молиться: «Господи, пошли мне хороший билет!» Порой мне кажется, студенты перед сессией — это самые верующие люди.

В десять часов пришло сообщение от Ромы.

А: Я в аэропорт. Документы все сдал, через две недели Лизу должны передать нам. Жду снимок зачетки. Удачи, Фиалка! Вернусь в пятницу вечером, приеду — залюблю.

Вот может он одним словом устроить в голове кашу! Ничего, что мне скоро заходить, билет тянуть, а я все забыла! Стою, краснею и думаю об его этом «залюблю»! В мельчайших деталях вспоминаю не предмет, который учила, а то, как этот мужчина…

«Как жарко!» — помахала я тетрадкой перед лицом.

Вон Петр Чижов друга своего в бок толкает и на меня кивает, думает, я этого не вижу? Ну а кто мне виноват? Глаза красные после бессонной ночи, на ногах еле стою, но при этом загадочно улыбаюсь.

— Не накурилась я, Чижов, расслабься, — не глядя на него, громко произнесла. Курс затрещал. Из аудитории вышел однокурсник, все бросились к нему с вопросами: «Что получил? Задавал дополнительные вопросы?..» — обычная практика.

— Мишин, — раздался басистый тягучий голос препода из-за двери.

После Мишина по списку Маноков, а следом за ним я.

Телефон в сумочке зазвонил, забыла отключить звук. Лиза.

— Катя! — раздался встревоженный голос малышки, как только я приняла вызов. — Тетя Оля и дядя Вова пришли меня забрать! — я даже не поняла, что оседаю по стене на пол. — Я спряталась за беседкой. Не хочу уходить с ними, — всхлипнула она горестно в трубку.

— Не плачь, Лиза, не плачь. Я сейчас приеду.

— Вы с Ромой обещали меня забрать, — напуганный голос племяшки слышать было невыносимо. — Я хочу жить с тобой и Ромой!

— Тише-тише, — старалась ее успокоить, а у самой голос сел. Я поднялась на ноги, огляделась и пошла на выход. — Лиза, мы будем всю дорогу разговаривать, не клади трубку.

— Я сначала Роме позвонила, а он трубку не берет! — малышка испугалась и винила в этом нас, взрослых.

— У него же в одиннадцать вылет, он, наверное, не слышал, — старалась говорить тихо, монотонно, чтобы ее успокоить. В телефоне раздался короткий сигнал. Отведя от уха трубку, взглянула на дисплей — звонил Алмазов. — Лиза, повиси немного, не отключайся, я сейчас с Ромой поговорю.

— Хорошо! Я к вам хо-о-чу-у.

— Мы обязательно сейчас приедем, малышка. Только ты не плачь, пожалуйста. — Алмаз снова до меня дозванивался, и я переключила вызов.

— Что происходит, Фиалка? — я услышала его властный сильный голос и стала успокаиваться.

— Это семья, Карпенко или Кривенко, пришли в детский дом, чтобы забрать Лизу. Она спряталась за беседкой, я еду туда, — вкратце обрисовала ситуацию.

— Никуда ты не едешь! Сосредоточься на экзамене. Я разберусь, — прозвучало это как угроза, но мне не жалко было обидчиков племяшки.