— Начальству полагается первый экземпляр давать.

— Обойдется, пусть знает, что еще копии есть!

К среде Надежда совсем приуныла и смотрела на Сан Санычатакими глазами, что он даже рассердился, не каркай, мол.

Они сидели у него в кабинете, часа в три он стал собираться,оделся, взял папку с документами.

— Ты езжай домой и жди меня там.

— Я с тобой, я тебя на улице у входа подожду!

— Я сказал — нет!

Она поняла, что настаивать бесполезно.

Сан Саныч предъявил паспорт у входа, прошел в нужныйкабинет, отметился у референта в приемной.

— Лебедев, пройдите, пожалуйста.

— Добрый день!

— Слушаю вас, изложите вашу просьбу.

— Я по поводу вашего ??ятя, Андрея Рубцова.

Николай Степанович вскинул голову и изобразил на лицеудивление, все ясно, это у него такие психологические методы. Сан Санычпрокашлялся и неторопливо начал.

Он рассказал ему про Марину Киселеву, про то, что дажемилиция перестала считать ее смерть самоубийством, про то, как он проделал своесобственное маленькое расследование, потому что в милиции почему-то сначалаприцепились к нему, а он человек уважаемый, положительный и в жизни с молодымидевушками никаких личных дел не имел, а его представляют чуть ли не Казановой,сплетни ползут по институту и так далее. В этом месте Николай Степанович легкимдвижением бровей дал понять Сан Санычу, что репутация какого-то мелкогоначальника сектора его не интересует, но разговора не прервал. Сан Санычрассказал про заброшенный дом — бывшее общежитие, а дальше перешел к смертиВолоди Тихонова. Тесть Рубцова смотрел недоверчиво, а потом спросил холодно,при чем тут, собственно, его зять? Девушка ходила в квартиру к этому парню, кТихонову, он ее убил, зачем — это другое дело; но нет, сказал Сан Саныч, упарня алиби, его двенадцать человек видели весь вечер и полночи. Сан Санычвидел, что разговор не удался, и удивлялся, почему его до сих пор не выгоняютиз кабинета. Права была Надежда, он сделал глупость, сам себя подставил.

Николай Степанович между тем читал его записи, потом встал икивком головы пригласил его в маленькую комнатку за кабинетом. Там стояли двакресла, столик, телевизор, наверное, был бар, и не было ни окон, ни телефона.

— У вас все? — спросил Николай Степанович.

— Нет, вот еще это. — Сан Саныч указал ему назаписи об Ирине. Купцов еще раз внимательно прочитал их, потом кивнул СанСанычу на кресло, сел сам.

— Зачем вы пришли ко мне со всей этой чушью?

— Может быть, я плохо объяснил, но это не чушь.

Сан Санычу уже стало все равно — будь что будет, ну непосадят же его, на работе могут неприятности устроить, пойдет в сторожа,пропади все пропадом!

— Я хотел вас предупредить, что в вашей семье живетубийца, хладнокровный убийца.

Он уже научился устранять тех, кто ему мешает, вы разве неопасаетесь? Вы считаете все это чушью, да, действительно, доказательства толькокосвенные. Если бы мне удалось собрать достаточно улик, я бы пришел не к вам, ав милицию. И кто знает, вот ведь все время что-то обнаруживается, вот нашлиписьмо той девушки, а может быть, найдется кто-нибудь, кто видел их вместе утого дома, у общежития? Тогда все эти косвенные улики могут сложиться в четкуюкартину.

Ку??цов нахмурился.

— А что вы лично хотите для себя?

— Я хочу, чтобы милиция оставила меня в покое и чтобымои сотрудники перестали коситься на меня с подозрением, вот и все.

— Хорошо, идите, я разберусь, кто тут прав.

С некоторых пор Анатолий Петрович Чистяков взял за правилопрослушивать все разговоры своего партийного босса Купцова, а не толькоподозрительные. В этот день он не ждал ничего интересного, подумаешь, приемграждан по личным вопросам! Придут бабули жаловаться на местную администрациюили многодетные мамаши требовать жилплощадь. Но когда он прочитал списокзаписавшихся на прием, который услужливо предоставил ему завербованныйреферент, что-то привлекло его внимание.

Вот Лебедев А. А., по предварительной договоренности. Навсякий случай, Чистяков решил послушать разговор сам. Он уселся в кресло, наделнаушники, отослал дежурного покурить и не поверил своим ушам!

Удача сама плыла в руки. Мужик что-то вкручивал Купцову прозятя, какую-то совершеннейшую фигню, а тот, вместо того чтобы гнать его в тришеи, слушал внимательно, не перебивая! На середине разговор вдруг прервался.Что такое? Ну надо же, Купцов даже провел мужика в заднюю комнату, видно,догадывается про микрофон.

Но Купцов, человек советского прошлого, явно недооценивалзападную технику. В маленькой комнатке Анатолий Петрович тоже недавно установилмикроскопический микрофончик, который привез по его личной просьбе приятель,уже много лет работавший при русском посольстве в Бельгии.

Так-так, Николай Степанович, рыльце-то у вас в пушку,копнем-ка мы вашего зятька.

Он уже вызвал своих ребят, чтобы дать им соответствующеезадание, но тут раздался телефонный звонок.

— Анатолий Петрович? Купцов беспокоит.

Вот черт, не успел подготовится к разговору!

Лебедев был в списке на прием последним. Николай Степановичсказал референту, чтобы не беспокоили, прошел в заднюю комнату, сел в кресло изадумался: что же, все это означает? Материалы Лебедева лежали перед ним настоле. Чушь какая-то.

Пришел мужик на прием, наговорил с три короба. В прежниевремена он бы за такое из этого кабинета не вышел, вызвали бы санитаров — и вспецпсихушку, а там наколют таким дерьмом, что забудешь, кто ты есть и какзовут, а не то, что в Смольный бегать жаловаться. Сейчас нельзя: гласность.Мужик-то наверняка подстраховался, не полный же он дурак. Может, и удастсязамять всю эту историю, а все равно лишнее внимание к его, Купцова, персонепривлекать сейчас ну никак нельзя. А хуже всего было то, что в глубине души онэтому мужику поверил, то есть он допускал, что какая-то доля правды во всемэтом есть, что зять его каким-то боком во всем этом замешан, про этого говнюкаон во все поверит.

Ох, чувствовал он, ох, чуяло его сердце, что неладно всебудет. Когда Ленка вдруг через месяц после Ялты заявила, что выходит замуж, онис женой прямо обалдели, а он, еще не видя этого парня, сразу понял —проходимец. А уж когда узнали, что сам он родом черт те откуда да моложе Ленкина семь лет, так тут уж даже до жены все дошло. Ленку, Ленку он пожалел. Каккричала она им с женой вся в слезах! Я, говорит, когда по вашему выбору замужвышла в восемнадцать лет, ничего, кроме горя, не 8 Убей меня нежно видела.Повозились бы вы с пьяницей и наркоманом, как я, все лучшие годы, всюмолодость. А теперь еще калека, кому я нужна? Знаю, что не за мои красивыеглаза он на мне женится, ну и что? Ты ему поможешь в работе продвинуться,карьеру сделать, а у меня зато муж будет.