Франческа бросилась сестре на шею.

— Я люблю тебя. Скоро вернусь! — на ходу выкрикнула Франческа и, приподняв юбку, побежала к лестнице, ведущей на второй этаж, где располагались спальни всех членов семьи. В душе вновь поселились радость и ликование. Стоило только представить, каким шоком станет для Харта ее заявление о готовности принять его решение и согласиться, что их расставание только к лучшему для обоих.

О, она бы многое отдала ради того, чтобы он вновь стал ухаживать за ней.

В спальне Франческа быстро переоделась в достаточно скромное вечернее платье и сделала новую прическу. Платье было глубокого зеленого цвета, и она стала вспоминать, где могут быть ее серьги и колье с изумрудами. Совсем недавно она надевала украшения на ужин, который посещала вместе с матерью, поскольку Харт был в отъезде.

Они должны быть на туалетном столике, нет, в косметичке, все же, пожалуй, в шкатулке. Франческа знала за собой отвратительную привычку снимать украшения на ходу и оставлять на первом попавшемся предмете мебели. Она оглядела туалетный столик, журнальный столик у дивана напротив камина. В пламени огня вспыхнули зеленые камни.

В следующую секунду Франческа похолодела от ужаса. Рядом лежал конверт, на котором что-то было написано крупными буквами.

Она бросилась к столику. Только глупец не смог бы понять, что это за конверт.

Письмо было адресовано ей, внизу большими буквами было выведено: «СРОЧНО».

Франческа упала в кресло и быстрым движением схватила конверт, серьги разлетелись по гладкой поверхности, но она даже не обратила на это внимания.

Ногтем поддев кусок бумаги, она вскрыла конверт. Внутри был такой же, что в прошлый раз, лист тонкой писчей бумаги.

Она развернула и прочитала:

«Если хотите получить портрет, будьте завтра в 14:00 на мосту в Центральном парке.

Принесите 75 тысяч долларов».

Наконец ее начали шантажировать.

Франческе хотелось сбежать с семейного ужина, но так поступить она не могла. Вместо этого она весь вечер делала вид, что внимательно слушает разговоры за столом, размышляя о том, как найти необходимые семьдесят пять тысяч. Эндрю и Эван обсуждали бунт на Гаити, Джулия и Конни болтали о достоинствах новой модистки, Франческа же была полностью погружена в свои мысли. Вору действительно нужны от нее только деньги? Тогда почему требование выкупа не поступило раньше? Как это связано с тем, что ее заперли в день свадьбы? Что-то во всем этом казалось очень странным!

Где ей найти столь значительную сумму? Осмелится ли она попросить деньги у отца? Внезапно Франческа твердо осознала, что не осмелится, — Эндрю конечно же даст ей семьдесят пять тысяч, но не преминет задать сотню вопросов.

Харт, только он, не раздумывая, даст ей любую сумму.

Приятно, что она может рассчитывать на него даже в такой ситуации.

Первым желанием было немедленно поехать к Харту и попросить одолжить ей денег, но, когда ужин подходил к концу, пришла к выводу, что ничего не сможет предпринять до завтрашнего дня. Франческа стала вычеркивать кандидатов в шантажисты из своего списка. Она вычеркнула Мура — если бы он украл портрет, то потребовал бы выкуп сразу.

Может ли к этому быть причастен шеф Фарр? Он знал, что портрет может ее скомпрометировать, и мог бы пойти на шантаж даже в том случае, если и не владел компроматом. Но зачем? Он никогда не поставит под угрозу занимаемую в полиции должность ради денег, пусть и очень больших. Как ни прискорбно, но он мог с легкостью заработать эти деньги взяточничеством и поборами, как делали другие офицеры.

Оставалось двое подозреваемых: Соланж Марсо и Билл Рэндл. Соланж была достаточно жадна, чтобы пойти на шантаж, кроме того, не вызывает сомнений, что мадам предпочтет получить деньги, чем решится представить портрет обществу, чем окончательно погубит Франческу. Билла Рэндла можно исключить из списка подозреваемых в краже портрета, но алиби его все же нужно проверить. Необходимо утром встретиться с его матерью, Генриеттой, вместе с Брэгом, а затем ждать новостей, которые принесет с собой последующий день.

В работе она во многом зависит от Рика, прежде всего, он полицейский, притом по роду службы ежедневно получает разного рода информацию. Однако его знает в лицо почти все население города, и если она появится на мосту рядом с Брэгом, то портрет ей не вернуть.

Франческа понимала, что без поддержки идти на встречу не стоит. Уже в полусне, около половины четвертого утра, у нее мелькнула мысль, что надо будет узнать у Харта, не позволит ли он воспользоваться услугами Рауля. И еще она попросит Джоэла ее подстраховать. Через секунду она уже спала, но прежде приняла решение попросить Джоэла, если что-то случится, немедленно обращаться к Брэгу. Она даже может дать мальчику пистолет…

Сейчас, стоя перед дверью особняка Харта, Франческа думала, что все пройдет удачно. Она в этом уверена. К вечеру этого дня портрет будет у нее, а возможно, ей удастся установить и вора.

Еще очень рано, но слуги наверняка встали. Франческа постучала настойчивее, дверь распахнулась, и перед ней возник Харт. От удивления она отступила назад.

Брови Харта поползли вверх.

— Франческа?

На мгновение она замерла, позволив его невероятной привлекательности ласково окутать ее, сразу захотелось рассказать ему о встрече в парке и просить сопровождать ее. Как было бы хорошо, если бы они по-прежнему были вместе.

— Ты кого-то ждешь? — спросила она, придя в себя.

— Нет. Проходи, — сказал он, скорее всего решив, что произошло нечто ужасное.

— Прошу прощения за ранний визит, но ты все равно уже встал. — Она заставила себя улыбнуться и добавила почти весело: — Итак, доброе утро!

Харт не улыбнулся в ответ, вместо этого он схватил ее за руку и почти втащил в дом.

— Что случилось, Франческа?

Стараясь не смотреть ему в глаза, она принялась стягивать перчатки.

— Мне нужно сказать тебе пару слов наедине, Харт. Это очень важное и очень личное.

Она осмелилась поднять глаза. Харт напряженно вглядывался в ее лицо, на котором продолжала играть улыбка. Франческа вынуждена была отвести взгляд.

— Кто-то уже проснулся?

— Не знаю. Я пытаюсь понять, что произошло между нами прошлым вечером и сегодня утром.

Франческа последовала за его взглядом и поняла, что он разглядывает ее левую руку.

— Ты не об этом думаешь.

— А о чем же? — Он смотрел с любопытством.

Франческа молчала.

— Твои нервы на пределе, — продолжал Харт, — иначе ты не светилась бы такой фальшивой улыбкой.

Он взял ее под руку и повел через холл. Франческа очень хотела сказать, что он ошибается, но Харт был прав — ее нервы на пределе. И дело не только в деньгах, которые необходимо срочно найти. Рядом с ним она всегда нервничала, еще до того, как стала его невестой. Кроме того, сочиненная для него история, которая, хоть и казалась вполне правдоподобной, на самом деле была ложью, и одна мысль о ней заставляла Франческу дрожать от страха.