Ей не угадать — ну и пусть. Его выбор сделан, будущее определено. Ей, Джессике Фокс, там нет места. Она проглотила комок, не удивляясь, что горло слегка саднит, и направилась в дом.

— Дорогая, ты выглядишь потрясающе! — Папа Реджи улыбнулся и подмигнул леди Бейнбридж. — Ведь верно, Корни?

На губах графини красовалась самодовольная улыбка. Сама она оделась маркизой Помпадур. Черные с сединой волосы прикрывал громадный, как корона, серебристо-седой парик, на его макушке к тому же красовалась модель корабля.

— Ты совершенно прав, дорогой Реджи, — подтвердила она, оглядев Джессику сверху донизу, потом, склоняя голову то к одному плечу, то к другому, принялась расхаживать вокруг нее. — Мило. Очень мило. Элегантно и в то же время изысканно. Смело, но не до наглости. Могу заранее предсказать, что о ней скажут: «Как оригинально!»

Джессика слегка улыбнулась, желая, чтобы у нее было более подходящее к случаю настроение. Но даже если сама она не чувствовала себя оригинальной, в Бенэмвуде не было никого, даже отдаленно похожего на нее… не в лучшем смысле.

Комнаты для гостей располагались на третьем этаже, бальная зала — на втором. Они втроем спустились по лестнице. Леди Бейнбридж опиралась на руку папы Реджи, одетого Генрихом V. Несмотря на то что маркиз потерял несколько фунтов веса во время болезни, его осанка оставалась величественной, белоснежная грива волос — густой, и в целом из него получился вполне правдоподобный король.

Среди собравшихся Мэттью не было. Его побывка заканчивалась, и послезавтра он возвращался в Портсмут. Ему предстояло заехать в Белмор совсем ненадолго, только за вещами. Мысль о предстоящей разлуке камнем давила на сердце Джессики, но девушка утешала себя тем, что все к лучшему. Разлука давала надежду на забвение.

Неторопливо спустившись на второй этаж, они остановились перед отделанными позолотой дверями бальной залы. Лакей в седом парике, одетый в голубую с золотом ливрею, распахнул перед ними двери, и открылось просторное помещение, убранное с непривычной пестротой, в стиле провинциальной ярмарки. Эта яркость и веселый говор так и манили к себе.

Бал был в самом разгаре. Заметив Джессику, к ней направился сам хозяин, граф Пикеринг, в костюме Юлия Цезаря. После этого ей оставалось только записывать в книжечку имена претендентов на танцы. Герцог Милтон в восхищении не отходил от нее ни на шаг, и даже Адам Аркур попросил оставить один танец для него. Именно этот танец оказался вальсом. Разрешая его, граф Пикеринг осмеливался тем самым бросить вызов условностям, так как вальс считался танцем скандальным, дерзким, недопустимым в добропорядочном обществе. Джессика знала, как его танцуют, но только понаслышке. До сих пор его не исполняли ни на одном из балов, где она бывала. Девушка сознавала, что должна отказать кавалеру в таком танце, особенно если этот кавалер — виконт Сен-Сир, но искушение было слишком велико.

Она осмотрелась, но не нашла Сен-Сира поблизости. Потом на локоть легла рука, и это прикосновение было уверенным и странно знакомым. Ее пронзила догадка, что это вовсе не Сен-Сир. В разрезы маски на нее смотрели темно-синие, поразительно яркие глаза Мэттью.

— Это всего лишь танец, — поспешно начапа она оправдываться. — Мне давно уже хотелось протанцевать вальс, и поэтому…

— И поэтому вы будете его танцевать, мисс Фокс, — перс-бил граф и вдруг улыбнулся, отчего в углах глаз заложилась сеточка чудесных мелких морщинок. — Но при одном условии: со мной.

Неописуемая радость наполнила Джессику. Она ощутила прикосновение руки к талии и позволила увлечь себя в круг танцующих. Ладонь Мэттью была горячей, бедро время от времени касалось ее бедра, и плавная, величественная река музыки несла их, казалось, не по мраморному полу, а над ним.

Девушка подняла глаза и встретила прямой пристальный взгляд, от которого не стала уклоняться. Сердце билось как безумное, и его грохот отдавался в каждой клеточке тела. В этот вечер Мэттью надел форму капитана королевского флота, которая заменила ему карнавальный костюм. Золото эполетов и рыжина волос одинаково отражали свет люстры.

— Значит, Афродита? Что ж, костюм выбран умело. Бал вам нравится, мисс Фокс?

— С этой минуты — да, — дерзко ответила она, прекрасно сознавая, что не должна так себя вести.

Глаза Мэттью потемнели. Рука на талии напряглась, привлекая ее чуточку ближе. Взгляд скользнул по прическе, поблескивающей бриллиантиками, по золотой маске и остановился на губах. Джессику бросило в жар. Это было настоящее чудо — находиться почти в его объятиях на глазах у множества людей, танцуя запрещенный вальс именно с Мэттью.

— Милорд, вы танцуете великолепно. Теперь я смогу сказать всем и каждому, что вальс вовсе не так уж скандален, как принято считать. Что до меня, я могла бы танцевать его день и ночь… вечно.

— Правда? — спросил граф тихо, и глаза его еще больше потемнели.

— Правда…

Внезапно плечо, на котором легко покоилась ее рука, окаменело.

— Ты ведь знаешь, что со мной делаешь?

Джессика продолжала молча смотреть ему в глаза, очень темные теперь.

— Ты — огонь в моей крови, Джесси! Если бы не отец, ничто на свете не помешало бы мне оказаться с тобой в постели!

В постели! Девушка едва заметно вздрогнула. Он думал совсем не о браке с ней, брак приберегая для другой.

— Вы хотели сказать — если бы не отец и леди Каролина? — поправила Джессика ровным тоном.

Хрустальные люстры вращались над головой в такт вальсу, мимо пролетали другие пары, но каким-то странным образом казалось, что в громадной зале они совсем одни. Несколько долгих секунд Мэттью молча смотрел Джессике в глаза, потом вся его поза неуловимо изменилась. Он отодвинулся на расстояние, допустимое приличиями.

— Отец сказал мне, что герцог Милтон намерен предложить вам руку. Если это произойдет, как вы намерены поступить? Ответите согласием?

До этой минуты Джессика старалась не думать о возможном предложении. Она втайне надеялась, что обстоятельства изменятся, что Мэттью чудесным образом поймет, что хочет в жены не леди Каролину, а ее, Джессику.

— А что вы мне посоветуете, милорд? — спросила девушка с оттенком горечи, улыбаясь с холодной вежливостью. — Как по-вашему, достойна я положения герцогини?

Она бессознательно задержала дыхание, в ожидании ответа. Сердце билось так, что полностью заглушало для нее музыку. Джессика молилась в душе, чтобы Мэттью сказал: «Да, достойны, но вы не должны выходить ни за кого, кроме меня!»

В этот момент они достигли грани танцевального круга и сделали красивый поворот. При этом в глаза Джессике бросилась леди Каролина, стоящая рядом с папой Реджи. Мэттью стиснул зубы, и это означало, что он тоже ее видел.

— Джереми — человек благородный, — сказал капитан негромко и чуточку хрипло. — К тому же очень богат и влиятелен. Если он попросит вашей руки, соглашайтесь не раздумывая.