— А чего мне врать? Ребята сказали. Сегодня утром.

Галя задумалась. Так вот в чем дело. Наверное, и Петр поэтому решил удрать. И слава богу. Пусть уматывает со всеми потрохами. А что будет ей самой, если Кольку арестовали? Да ничего. Подумаешь, гуляла! Ну и что? Вот если арестуют Петра, тогда могут всплыть и вещицы, которые он ей дарил. Значит, надо, чтобы Петр, уехал, и как можно быстрее... А он, видно, совсем пустой. Иначе не писал бы записку. И того, что принесет Раечка, будет мало. Что же придумать? Может быть... отдать ему те часики, черт с ними? Да, да, конечно!.. Но сегодня среда... сегодня ночью ему нужен был Пашка. И Кольке он был нужен. Им обоим. Но Колька... Вот Петр и удирает... Значит...

— Галь, может, мы и завтра куда закатимся, а? — спросил Пашка чуть искательно.— Вдвоем, а?

Галя лукаво взглянула на него.

— Закатимся? — переспросила она.— Да еще вдвоем? Ишь ты какой.

— А что такого?

— Ничего. Но ведь ты обещал сегодня, помнишь?

— Точно.

— Так вот, сегодня прокатишь одного человека, да подальше, куда он скажет. Тогда я подумаю насчет завтра.

— Какого человека? Куда? — быстро осведомился Пашка.

— Говорят тебе — куда он скажет.

— С путевым листом будет морока.— Пашка вздохнул.

— Это уж, Пашенька, твоя забота,— засмеялась Галя.

Пашка посмотрел на нее и махнул рукой.

— Ладно. Куда подавать?

— Под вечер загляни, часов в пять. Тогда скажу. А пока иди, иди,— заторопилась Галя.— Небось Раечка-то замерзла вся.

Она вытолкала его из палатки и сказала поджидавшей невдалеке Раечке:

— Ты побыстрее, Раек, слышишь? И Толика своего приведи. Я кое-что ему скажу.

Очень довольная собой, Галя вернулась к прилавку и раскрыла окошечко. Ей казалось, что все складывается как нельзя более удачно.

В то утро, закончив разговор с Пановым, Карцев наскоро позавтракал и, взглянув на часы, поспешно вышел из дому. На углу он разыскал телефон-автомат. Раечки дома не оказалось.

— Она скоро будет,— ответил приятный женский голос.

«Наверное, мать»,— подумал Карцев.

Домой возвращаться не хотелось, и он медленно побрел по улице, не глядя по сторонам, погруженный в невеселые мысли. Что же произошло с ним вчера? Сначала была встреча в райкоме с Пановым. Неужели этот Панов... Но у них был такой откровенный разговор! Он и сейчас говорил с ним, Карцевым, так, будто не знает о том, что произошло потом, после их встречи. Неожиданно Карцев вспомнил, как допытывался у него Федченко, сказал он что-нибудь Панову или нет. Неужели они не сговорились?.. Не может этого быть! Оба ведь из милиции. Но они, конечно, очень разные. И мама почему-то сказала, что там есть разные люди. Откуда она знает?.. Но этот участковый... Сволочь он! Не-ет, таким верить нельзя. Ни ему, ни Панову!.. Неужели этот Виктор и вправду историк, диссертацию собирался писать? Как он сказал? Сегодняшние люди, их судьбы волнуют его больше, чем события других эпох. Вообще этому поверить можно. Но в остальном он, наверное, врал так же, как и участковый. Только тоньше, в силу своего образования. Неужели Панов знает кого-нибудь из его знакомых? Кого же? Розового? Наверное. Раз его знает Федченко. Еще кого? Гусиную Лапу? Ну, нет. Этого он не знает, иначе... Неужели он знает и Раечку?

Тут Карцев снова посмотрел на часы и стал искать глазами телефон-автомат- Ага, вон там у входа в магазин.

Ему ответил все тот же женский голос:

— Да, да, пришла.

И сейчас же в трубке зазвучал знакомый милый голосок:

— Это я. Здравствуйте.

— Раечка. Вот вы и пришли.— Карцев не мог сдержать радости.— Вы меня узнаете?

— Ну, конечно.

— Мы увидимся?

— А когда?

— Сейчас же! Мне так надо вас повидать...

— И мне тоже.

Они быстро уговорились, и Карцев помчался к остановке троллейбуса.

Как всегда в этот час, пассажиров было мало. Карцев прошел вперед, сел у окна, проскреб мохнатую белую наледь на стекле и приник к прозрачному кружку. Троллейбус катился медленно, местами почти полз, то и дело замирая на перекрестках в окружении других машин.

Карцев нетерпеливо покусывал губу. Он опаздывал. Транспорт называется...

Раечка уже ждала его, с беспокойством оглядываясь по сторонам.

— Простите меня,— запыхавшись, сказал Карцев.— Этот проклятый...

— Ничего, ничего! Главное, что вы, наконец, пришли. И ничего не случилось.

Она не могла скрыть радости и тревоги.

— Ну, что же может случиться? — снисходительно улыбнулся Карцев.— Вы и в тот раз чего-то боялись. Не надо, Раечка.— Он нежно взял ее под руку. Ему так хотелось обнять ее, прижать к себе и защищать, защищать от всех. Почему она все время чего-то боится? — Не надо,— повторил он.

— И вовсе я не боюсь, откуда вы взяли? — нетерпеливо возразила Раечка.— И вообще все будет хорошо, я уверена.

— Еще бы! Раз мы встретились. Это же историческое событие, имейте в виду. Во всяком случае, для меня.

Раечка лукаво взглянула на него.

— Так уж прямо и историческое? — Она вдруг озабоченно вздохнула.— Нам надо спешить.

— Ого! Так у вас есть какие-то планы? Отлично.

— Надо зайти к Гале. Помните ее?

— Которая тогда была с вами? Конечно. А куда идти?

Раечка объяснила.

— Давайте пешком,— предложил Карцев.— Такая погода. И все-таки подольше вместе.

Поколебавшись, Раечка согласилась.

— Хорошо. Только пойдем быстро.

— Но не очень,—улыбнулся Карцев.

Когда они двинулись в путь, Раечка спросила:

— Зачем вас вызывали в райком?

— А, по всяким делам,— беспечно отозвался Карцев.— Между прочим, я там познакомился с одним любопытным парнем...

Когда он упомянул, что тот работает в милиции — это вышло непроизвольно, ибо в этом и состояла вся необычность в характере его нового знакомого,— Раечка насторожилась.

— Что же он от вас хотел?

— Ничего особенного. Так, разговор был за жизнь. В одном он прав: надо, Раечка, не бояться, а бороться. Вам, наверное, не приходилось этим заниматься?

Раечка грустно покачала головой, глядя себе под ноги.

— Это очень трудно, особенно бороться с собой.

Она вздохнула. Если бы он знал, какую борьбу выдержала она час назад и на что решилась.

Раечка невольно ускорила шаг.

— Это я знаю,— сказал Карцев.— Но если иметь рядом друга, настоящего друга...