Когда же Флавиан, которого осудили, не выслушав, напомнил о решении папы Льва, Барсум и его монахи бросились на Флавиана и так его искалечили, что он умер через три дня. Патриархом в Константинополе сделали Анатолия, который раньше был полномочным представителем Диоскора в столице.

Таким было это чудовищное сборище, на котором голоса добывали с помощью насилия и запугивания, где место святых книг заняли палки и мечи, а угрозы солдат звучали вместо похвал Богу.

Как раз примерно к этому времени следует отнести несколько писем Феодорита к константинопольским монахам. Феодорит (иначе Теодорет), епископ города Кир, был смещен эфесским сборищем со своей должности, даже не получив разрешения появиться перед своими судьями, а его сочинения были осуждены так же, как сочинения Нестория. Он напомнил о решении папы, чье учение, так четко и ясно изложенное, он принял с большой охотой. В то же время он, чтобы не допустить соблазна, которым могло бы стать для святых душ его осуждение, но одновременно показать столичным монахам, о чьих славных трудах он знал, как высоко он ценит их и их символы, и как ему важно не быть лишенным общения с ними, он много раз писал им письма, сообщая им обо всем, что он вынес ради истины и заверить их, что он исповедует каноническое православие. Трудно было бы найти более красноречивые свидетельства того, как сильно влияли монахи на борьбу за истинное православие, каким поучительным примером была их верность для всего Востока, и той надежды на победу церкви, которую рождала в сердцах верность монахов старым догмам.

В письме к Марцеллу, архимандриту монастыря Неусыпающих, епископ Кира пишет: «Нас побуждает снова писать Вам не только прекрасная жизнь, которую Вы ведете, но также и достойное похвалы усердие, которое Вы проявили в борьбе за апостольскую веру, не боясь ни императорского могущества, ни сговора епископов. Хотя большинство из них дали согласие лишь потому, что их вынудили силой, все же они утвердили своими подписями новую ересь. Но ничто из всего этого не поколебало Вашего благочестия, и Вы сохранили верность старым догмам, которые были верой апостолов и пророков, и которым учит церковь. Мы тоже гордимся тем, что остались верны этим правилам веры… и горячо просим Ваше Благочестие молиться о том, чтобы нас причислили не к тем, кто оскорбляет Евангелие, а к тем, кто страдает от несправедливости за евангельскую истину».

Он написал также письмо константинопольскому монаху Андрею, с которым никогда не виделся, но с которым очень желал познакомиться оттого, что слышал о нем много хорошего. «Весь мир, – писал он, – восхищается правильностью Вашей веры, поучительностью Вашей жизни, стойкостью Вашей души, гармоничностью Вашего поведения, Вашими мягкими манерами и обаянием в обществе и всеми добродетелями, которые сделали Вас совершенным последователем святой философии. Дорогой друг, преподнесите мне в дар как можно скорее то, чего я желаю, – пришлите Ваши письма, в которых Вы беседовали бы со мной, потому что обмен письмами приносит большое утешение разлученным. Вы будете писать человеку, чьи верования ничем не отличаются от Ваших».

Еще одно письмо, гораздо более важное по своему значению, было адресовано всем монахам императорской столицы. В нем Феодорит рассказывает о том, как его осудили в его отсутствие по ложному обвинению в том, что он разделяет ошибочные взгляды Ария, Евномия и Аполлинария. Он долго излагает свой взгляд на воплощение Слова и сочетание божественного и человеческого в Иисусе Христе. Он верит так же, как все Отцы греческой и латинской церквей, «в то, что святейший Лев, который теперь управляет великим Римом и распространяет из Запада во все земли свет истинного учения, изложил в своих апостольских письмах в качестве правила веры».

Партия Евтихия вскоре лишилась милости императора. Главная опора этой партии, евнух Хризафий, попал в опалу, императрица Евдоксия была выслана в Иерусалим, а Феодосий внезапно скончался в июле 450 года (погиб в результате несчастного случая на охоте), оставив трон Пульхерии и Маркиану. Новые император и императрица, горячие сторонники канонического православия, постарались покончить с религиозными спорами, которые нарушали покой империи. Сначала в Константинополе был созван малый собор; все присутствовавшие на нем епископы во главе с патриархом Анатолием и все столичные монахи, которые в нем участвовали, поддержали догматическое письмо папы Льва и осуждение Нестория и Евтихия.

Затем по желанию императора в Халкидоне (в октябре 451 года) был созван большой собор. Папу на этом церковном съезде представляли три легата; в соборе участвовали больше шестисот епископов, они осудили ошибки Евтихия и признали правилом веры письмо святого Льва Великого. «Это вера Отцов, это вера апостолов. Мы все верим так, все православные верят так. Анафема тому, кто не верит так. Устами Льва говорил Петр. Мы верим в то, во что верит Лев. Его учение – учение Петра, оно – столб, о который разбиваются все ереси, потому что римский епископ поставлен божественным провидением для того, чтобы защищать истину, и так неуязвим, что ошибки не могут его ранить».

На четвертое заседание собора были вызваны архимандриты – сторонники Евтихия и православные архимандриты. Первая группа написала императору письмо, которое было прочитано перед участниками заседания. В числе просьб, с которыми обратились авторы письма, была просьба созвать Вселенский собор. В другом письме, адресованном участникам собора, они просили впустить на заседание святейшего архиепископа Диоскора и святейших епископов, которые были с ним. Среди этих монахов-евтихиан был знаменитый Барсум, который своей жестокостью внес такой большой вклад в победу Евтихия и Диоскора в Эфесе. Увидев, как он входил в зал, один из отцов – участников собора, Диоген, епископ города Кизик, не смог сдержать свое негодование и сказал: «Вот он, этот Барсум, убийца блаженного Флавиана». И все епископы закричали: «Это он, тот Барсум, который устроил мятеж во всей Сирии, тот, кто поднял против нас тысячу монахов. Его нет в прошении на имя императора. Почему он вошел? За дверь Барсума-убийцу, на стадион убийцу, анафема Барсуму, в изгнание Барсума!» Имени Барсума действительно нет в списке архимандритов-евтихиан, подписавших письмо на имя императора Маркиана.

Под этой просьбой стоят восемнадцать подписей, и после каждого имени стоит титул «смиреннейший архимандрит». Но подлинность этих титулов была проверена на публичном заседании в присутствии православных епископов и архимандритов, и оказалось, что почти все подписавшиеся, за исключением троих – Кароза, Дорофея и Максима, незаконно присвоили себе этот титул и не были даже монахами, а жили за пределами монастырей кто один, кто с несколькими собратьями, в часовнях, посвященных мученикам, или в гробницах.

На этом же заседании было прочитано адресованное императору письмо, в котором восемнадцать православных архимандритов хвалили его за усердие в отстаивании православия, просили его наказать монахов, упорствующих в своих ошибках, так сурово. как велят монастырские уставы, и отдать в распоряжение православных пещеру, где «эти нечестивые животные» каждый день хулили святого Спасителя Иисуса Христа.

После этого чтения взял слово Дорофей. Он хотел доказать, что Евтихий был православным и все, что говорили против Евтихия, было клеветой. Но когда его попросили подписаться под письмом папы Льва, которое собор принял как правило веры, он отказался это сделать, и так же поступили другие евтихиане. Чтобы их не осудили сразу же, Дорофей заявил, что император якобы обещал устроить дискуссию между ними и православными и лично присутствовать на ней. На это император дал мудрый ответ: «Если бы я желал сам решить этот спорный вопрос, я не созвал бы собор. Но поскольку он собрался и уведомил меня о вашем деле, я приказываю вам обратиться к нему и узнать от него то, чего вы еще не знаете. Знайте хорошо, что все постановления этого святого Вселенского собрания – правила для меня, я придерживаюсь его решений и верю в них». Карозу, Дорофею, Барсуму и другим монахам их партии была предоставлена отсрочка длиной в тридцать дней, начиная с этого дня, 15 октября, чтобы они имели время подумать и подчиниться постановлениям собора. По завершении этого срока они, если продолжали упорствовать в своей ереси, окончательно лишались своих должностей и званий, причастия и права руководить монастырями. Барсум и его подручные отказались подчиниться. Уехав из Халкидона, Барсум вернулся в Сирию и там продолжал распространять ересь Евтихия до самой своей смерти, случившейся в 458 году. Кароз и Дорофей по просьбе папы были высланы из своих монастырей и лишены возможности распространять свое ядовитое учение. Видно, что император долго был снисходительным по отношению к этим упрямым архимандритам, значит, не следует понимать буквально его объявленный в июле 452 года указ, согласно которому было приказано изгнать из столицы всех евтихиан и даже выслать из империи всех священнослужителей и монахов, которые ранее жили в убежище Евтихия.