– Ну и чудные же эти края… Так что мы теперь будем делать? – тихо поинтересовался у Лантеи Оцарио, когда группа обустроилась на новом месте и собралась вся в одной спальне, чтобы обсудить произошедшее. Ашарх уже успел поделиться подробностями своей беседы с комендантом и его заместителем, а Манс перевел его слова всему отряду, так что теперь все были в курсе ситуации.

– Ждать. Что же еще? – хмыкнула Лантея. – Если будем покорно выполнять все их требования, у нас есть неплохие шансы…

– Шансы на что? На то, что они расщедрятся и отведут нас к этому Синклиту? – несколько грубо спросил Виек. – Им плевать, кто мы. Они, мне кажется, особенно даже не верят в нашу историю.

– Но ведь моя магия их удивила, – заметила Лантея, даже не став злиться на гвардейца из-за его сердитого тона. Все были на взводе в тот момент, все переживали из-за своей судьбы.

– Им ни горячо ни холодно от нашей магии. В этих лесах нет песка, а, значит, не будет и дара богини. Они должны понимать, что такой союз им ничего не даст, – коротко и зло рыкнул Виек.

– Но ведь это не им решать! – вступился за сестру Манс. – Возможность заключения военного союза должен рассматривать Синклит, а не простой начальник гарнизона с помощником.

– Прекратите эти пустые споры, – зычным голосом прервала начинающуюся ссору Эрмина. – Они ничего не дадут. Мы должны дождаться вердикта, тогда и будем думать. А сейчас стоит отдохнуть. Может быть, больше нам не представится такого шанса.

Все замолчали. В полупустых комнатах достаточно быстро стало темно, стоило вечеру опуститься на Лес. Через узкие окна внутрь помещения проникало немного слабого голубого света, испускаемого деревьями хацу, и в этих полупрозрачных лучах лица пустынников казались масками мертвенно-серого цвета. Эрмина тихо напевала какую-то мелодию себе под нос, и все странники, сидя на лежаках, на полу или возле окна, в напряженной задумчивости незаметно покачивали головами или пальцами в такт легкой расслабляющей музыке. Ашарх тоже сидел возле стены, подстелив под себя плащ, и думал над тем, какой несправедливо жестокой всегда кажется жизнь, когда ключи от будущего по воле случая попадают в чужие руки.

Через несколько часов до посольства вновь снизошли, и вернувшийся Бриасвайс в сопровождении пары солдат раздал плошки со странными вареными плодами. Очевидно, это был ужин, хотя никто из группы точно не мог сказать, что же все-таки лежало в их мисках. И пока Ашарх с сомнением вглядывался в свою еду, к нему вплотную подошел Бриасвайс.

– Иди за мной.

Профессор растерянно посмотрел на альва, но тот быстро развернулся и лишь подал знак своим воинам, чтобы они поторопили Ашарха. Его вывели из комнаты под конвоем, и вся процессия двинулась по длинным коридорам. Вскоре Бриасвайс шагнул в одно из помещений, больше всего напоминавшее аскетичный рабочий кабинет: в углу была стойка с различными видами оружия и брони, рядом находился каменный стол с нефритовыми вставками, на котором лежали раскрытые книги и свитки из бамбуковых дощечек. Однако альв, не замедляя шаг, пересек комнату и вышел на небольшой круглый балкон, где его уже дожидался Тестариус, облокотившись на парапет. Солдаты легко подтолкнули Ашарха, вынуждая проследовать за заместителем коменданта, и после небрежного взмаха Бриасвайса, сразу же ушли, быстро покинув кабинет.

– Можешь отужинать здесь, конечно, коль уж ты такой голодный, – с долей пренебрежения в голосе проговорил Бриасвайс. – Хотя я бы попросил тебя воздержаться от подобного в следующий раз. Кабинет коменданта – не столовая.

Ашарх только после этих слов обратил внимание, что все время, пока его вели по коридорам, он так и держал миску с едой в руке. Профессор с сомнением посмотрел на желтые мягкие плоды, часть из которых по пути размазалась по миске, и есть это у него желание отпало.

– Это шишки дерева хацу, – неожиданно усмехнулся Бриасвайс, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за своим собеседником. – Ешь, не бойся… Они сладки, совсем как приятная вечерняя беседа.

– Зачем вы привели меня сюда? – не позволяя сбить себя с толку спросил Аш.

– Комендант хочет переговорить с тобой без лишних ушей.

– Я слушаю.

Почти сразу же Тестариус заговорил на амриле, а Бриасвайс стал переводить. Это больше походило на хорошо отрепетированный спектакль, чем на реальность, и профессор все ждал подвоха, готовый буквально ко всему.

– Оглянись-ка, человек. Хорошенько посмотри вокруг себя и скажи мне, что ты видишь.

Начальник гарнизона с некоторой наигранностью провел ладонью перед собой. Ашарх послушно посмотрел по сторонам. С небольшого балкончика открывался приятный глазу вид на чащу необъятных хацу и мягкий травяной ковер, укрывавший корни деревьев-гигантов. Воздух был свежим и пропитанным приятной едва уловимой сладостью, смешанной с земляной горечью.

– Это мой дом, моя страна, мой народ, – продолжил тем временем Тестариус, не дождавшись ответа. – И я с самой юности борюсь за свободу Леса. Мои предки растили эти деревья тысячелетиями, чтобы хацу укрывали альвов от солнца, дарили им пищу и кров. Но все вокруг жаждут лишь уничтожить эту красоту… Люди, треклятые ифриты, гоблины… Одни – силой, другие – торговлей и хитростью. У альвов нет и не было союзников, мы всегда были сами по себе. Мы боремся против целого мира ради того, чтобы защитить творение наших рук. Чтобы Могучий Лес мог жить… Ты понимаешь это своим ограниченным разумом, человек?

– Да, – не особенно догадываясь, к чему клонит комендант, сказал Аш.

– Тогда скажи мне, за что борешься ты сам?

– В каком смысле?

– Ради чего ты проживаешь каждый день? – начиная терять терпение, перефразировал Тестариус.

– Ради своих товарищей и их борьбы, – чуть помедлив, ответил профессор, поворачиваясь к начальнику крепости и заглядывая в его вытянутые миндалевидные глаза. – Они пытаются защитить свою родину, как и вы. А я лишь хочу помочь им в достижении цели.

– Ты человек, дитя Залмара, и один из тысяч крошечных листиков этого гнилого древа – Залмар-Афи. Какое тебе дело до того, что будет с этим пустынным народом? – неожиданно от себя спросил Бриасвайс, пока Тестариус, слегка прищурив подведенные красной краской глаза, обдумывал слова Ашарха.

– Разве это так плохо, что мне небезразлична судьба целой цивилизации, находящейся на краю гибели?

Бриасвайс ничего на это не ответил, но зато сразу же заговорил Тестариус, и его заместитель быстро перевел слова коменданта:

– Если им суждено исчезнуть под натиском имперской армии, то ни ты, ни военные союзы их не спасут. Ифриты напали на один из их городов, а значит, они на этом не остановятся, отыщут и уничтожат и другие. Генерал-император Кагатт Ястребиный Клюв так или иначе добьется своего.

– Вы пригласили меня сюда только для того, чтобы побеседовать о неумолимости судьбы? – вкрадчиво поинтересовался профессор. – Может, мы перейдем к сути дела?