Беда заключалась в том, что в то же самое время девочка Поля поняла, что ждет ребенка. Она попыталась разыскать исчезнувшего Вадика, но безуспешно. Его убитые горем родители слушать ее не пожелали, где искать Вадика, не сказали, и Поля стала классической матерью-одиночкой. Хорошо, что хоть институт успела окончить и получила диплом.

Потом Вадик Полину разыскал, конечно. Тем более, что и искать особенно не пришлось, она как жила с родителями, так и продолжала жить.

Рождение дочери Вадик воспринял, как и полагается наркоману, вполне равнодушно, заключить брак не предложил и появлялся в Полиной жизни по нескольку раз в год, принося ребенку ерундовые игрушки и выпрашивая у нее совсем не ерундовые по ее зарплате деньги.

Нина рассказывала, и по ее щекам текли крупные слезы, но она их почему-то не вытирала, и все это ужасно раздражало Ларису – и рассказ, и слезы, а больше всего то, что Нина словно не замечала собственной красоты.

Потом родители Полины уехали на ПМЖ в Германию, а она осталась непонятно зачем. А спустя некоторое время и она засобиралась в благополучную Европу, примерно с год назад.

Как раз тогда, когда Володя женился на Ларисе. Он женился, и несчастная Полина решила уехать навсегда. Очень благородно с ее стороны. Господи, лучше бы она, Лариса, этого не слышала.

– Так что он будет деньги требовать, это точно. Дашка ему на фиг не нужна.

По всему получалось, что Нина права.

Ларисе очень хотелось спросить, какого черта Нина бросилась звонить ее мужу, прекрасно зная, что тот ничем Полине помочь не может. С какой стати? Он что, тоже им подружка, которой нужно немедленно сообщить о несчастье?

Лариса не спросила, конечно.

В комнате за время их отсутствия ничего не изменилось: Иван все так же сидел рядом с Полиной, что-то спрашивал, та что-то отвечала, и все же Лариса почувствовала, что беседа подходит к концу.

– Я подожду внизу, – заявила она Ивану.

Тот кивнул, Лариса ободряюще тронула Нину за руку и побрела вниз по лестнице. В подъезде никого не было, она прошла мимо почтовых ящиков, зачем-то заглянув в Полинин. Ящик был пуст. Какого черта она вообще здесь делает? Загудел лифт, Лариса задержалась у дверей, надеясь увидеть Ивана, и обрадовалась: это действительно оказался он.

– По-моему, ничего страшного, – резюмировала она. – Отец есть отец, ничего плохого ребенку не сделает.

– Я так не считаю, – он внимательно на нее посмотрел и почему-то усмехнулся.

– Но… мы ведь все равно вряд ли сможем отыскать девочку.

– Я попробую. – Иван пропустил ее вперед, выходя из подъезда.

Ну что же, пусть пробует. Чем скорее эта Полина уберется отсюда, тем спокойнее будет Ларисе. Она чувствовала, что длинная Нина ей не опасна, несмотря на ее рекламную красоту. Она не нуждается в сочувствии, и Володя едва ли станет о ней беспокоиться.

Беспокоиться… Лариса поежилась, почувствовав, что открыла главное в своем муже – он словно несет ответственность за всех, кто его окружает. За несчастную и очень красивую Полину, например. Дурак.

А на ней, Ларисе, он женился, потому что считал, будто она нуждается в его защите. «Мне спокойнее, когда я за тобой приглядываю…» Интересно, что ей теперь делать с этим его спокойствием? Корчить из себя несчастненькую? Что ей делать, если она больше всего на свете хочет, чтобы он всегда за ней «приглядывал», всю жизнь?

– Иван Юрьевич, – усевшись рядом с водительским местом, произнесла Лариса, покосившись на него. – Я оплачу вашу… ваш труд. Сколько?..

Ей было не жалко денег, она вообще легко относилась к деньгам. Легко их зарабатывала и легко тратила.

– Десять тысяч в день, – серьезно откликнулся он. – Будем надеяться, что управлюсь быстро.

Десять тысяч. Не хило оценивает свой труд Иван Юрьевич, не хило.

– У ближайшего метро меня высадите, – попросила Лариса.

Она не спросила, что он собирается делать, куда ехать и с кем разговаривать. Не догадалась. Да и какая ей разница?

Впрочем, разница есть, чем быстрее Иван найдет ребенка, тем раньше Полина окажется на ПМЖ, и можно будет вздохнуть свободно.

День начался не то чтобы совсем плохо, но и не слишком хорошо. Хотя утро оказалось солнечным, радостным, так и хотелось петь и крутится перед зеркалом. Татьяна и покрутилась немного, примеряя новый австрийский костюм. Костюм был куплен еще весной, в маленьком безумно дорогом бутике, когда она вместе с подружкой Юлькой привычно прогуливалась по магазинам. Воскресный шопинг был для Тани и Юльки обязательным ритуалом уже много лет. Когда-то давно они только примеряли роскошные вещи, потому что денег для таких покупок у них не было. Теперь деньги появились. У Татьяны – потому что она успешно делала карьеру, а у Юльки – потому что удачно находила спонсоров.

Когда-то она Юльке завидовала. Живет себе подруга припеваючи, не работает, с утра до ночи занята исключительно собой, как тут не позавидовать. Теперь Татьяна рассуждала иначе. У Юльки что впереди? Ничего хорошего. Молодость проходит, со «спонсорами» чем дальше, тем будет труднее. Профессии никакой, то есть диплом-то у нее имеется, да что от него толку, от диплома, если Юлька ни дня в жизни не работала. Одна надежда – замуж удачно выйти. Да и тут гарантии никакой – уведет какая-нибудь проворная красоточка мужа, и все. А проворные красотки с каждым годом подрастают.

Так что теперь пусть Юлька ей завидует. А завидовать есть чему – у Татьяны и зарплата солидная, и должность, и перспективы. Есть и еще нечто такое, чего Юлька понять не в состоянии, потому что никогда этого не испытывала, – власть. У Татьяны власть, конечно, не слишком большая, но и не маленькая. Начальник отдела многое может, например, отпустить сотрудника пораньше или вообще разрешить денек-другой дома посидеть. Те, кто поумнее и попроворнее, это хорошо понимают, с Татьяны пылинки сдувать готовы. Она может зарплату повысить или в должности. Правда, тут не все гладко, окладами и должностями главный инженер распоряжается, черт бы ее побрал, но про это подчиненным знать не обязательно.

Татьяна еще раз оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Отличный костюм, девчонки обзавидуются. Улыбнулась своему отражению, брызнула на волосы новой туалетной водой и порадовалась собственному хорошему настроению.

Настроение подпортилось, когда она опять увидела Берсеньеву вылезающей из машины зама. Испортилось настолько, что в институт Татьяна не пошла, прогулялась сначала по расположенному рядом торговому центру. Только время потеряла, смотреть было не на что, а уж покупать – тем более.

– Здравствуйте, Танечка, – в лифте она оказалась вместе с табельщицей Антониной Ивановной.

– Здравствуйте, – кивнула Саморукова. Можно было бы напомнить Антонине, что уже двенадцатый час, давно пора находиться на рабочем месте, но Татьяна не стала, пожалела тетку.

– А что, Настя Берсеньева нового начальника раньше знала? – почему-то шепотом спросила Антонина, хотя в лифте, кроме них, никого не было.