Она безнадежно повернула ключ в зажигании. Мотор медленно, протестующе, зафыркал, но искра не проходила. Она выключила зажигание и нажала гудок. Он сипло прохрипел, но этот звук уже вряд ли кто-нибудь мог услышать, даже из того дома у подножия холма.

– Ну вот, – сказала она свирепо. – Доволен? Вот и все.

Тэд заплакал. Это началось, как в раннем детстве: рот скривился, слезы покатились по щекам еще до того, как раздались первые всхлипывания. Она обняла его, попросила прощения, говорила, что ей тоже плохо, что скоро приедет почтальон и они поедут домой, думая при этом: «Вся в мать. Она тоже в случае беды всегда старалась разделить ее с близкими. Яблочко от яблони. Может, и Тэд, когда подрастет…»

– Мама, почему так жарко?

– Эффект отражения, – машинально ответила она. Теперь она думала о том, что проходит последний экзамен на материнство или на взрослость. Сколько они здесь? Часов пятнадцать, самое большее. И она уже совершенно выдохлась.

– А можно мне попить «Доктора Пеппера», когда мы приедем домой? – Слова от монстров, смятые и промокшие от пота, лежали у него на коленях.

– Все, что захочешь, – сказала она и крепко обняла его. Его тело казалось одеревеневшим. «Зачем я кричала на него?» – подумала она горестно.

Но она исправится. Вот только приедет почтальон, и она обязательно исправится.

– А я думаю, что мо… что собака нас съест, – сказал Тэд.

Она промолчала. Куджо нигде не было. Даже звук мотора не привлек его. Может, он спит? Может, он уже умирает? Вот было бы хорошо… Особенно если бы он умирал медленно. В муках. Она снова посмотрела на дверь. Она заперта. Теперь это было ясно. Когда люди уезжают, они запирают дверь. Было бы глупо пытаться ее открыть, особенно зная, что скоро приедет почтальон. «Представь, что это на самом деле», – всегда говорил Вик. Представь, что на самом деле пес жив и ждет в сарае, когда ты соберешься вылезти.

Уже было почти одиннадцать. Она еще час назад заметила что-то, лежащее в траве за окном Тэда. После пятнадцати минут изучения она поняла, что это старая бейсбольная бита с рукояткой, обмотанной изолентой.

Вскоре после этого из сарая опять показался Куджо, слепо таращась на солнце своими красными воспаленными глазами.

Приторный голос Джерри Гарсиа из чьего-то транзистора плыл по коридору, отражаясь от его стенок, как будто звучал в длинной стальной трубе. В это утро он умывался и брился в грязном общественном туалете, среди луж блевотины и засохших пятен крови.

«Иди куда хочешь, сладкая моя, – пел Джерри Гарсиа, – но не говори им, что знаешь меня».

Стив Кемп стоял у окна своей комнаты на пятом этаже портлендской гостиницы, глядя вниз и думая о Донне Трентон, о том, как он развлекался с ней и что потом случилось. А что случилось? Что за чушь?

У него зверски болела голова. Лучше бы он поехал в Айдахо. Чего ради он торчит здесь? Он не знал. Этим утром он посмотрел на себя в грязное зеркало в туалете и подумал, что стареет. Вернувшись в номер, заметил на полу таракана. Кругом дрянь.

«Она выперла меня не потому, что я стар, – бессвязно думал он. – Я вовсе не стар. Она просто получила от меня что хотела, эта сука. У нее чесалось в одном месте. Я ей прописал лекарство. Интересно, как любящему супругу мое скромное послание? Что он с ней сделал? Если, конечно, прочитал».

Стив затушил сигарету о шкаф. Да, это интересный вопрос. Ответ на него может дать ответы и на другие. И прогнать это гнусное чувство, не покидавшее его с тех пор, как ему так постыдно указали на дверь.

Внезапно он понял, что нужно делать, и сердце его забилось в предвкушении. Он сунул руку в карман, нащупал мелочь и вышел. Было без двадцати двенадцать, и почтальон, на которого так надеялась Донна, уже сворачивал на Кленовую дорогу.

Вик, Роджер и Роб Мартин провели утро в студии и вышли оттуда только к обеду. После гамбургеров и большого количества пива Вик внезапно осознал, что он пьян. Обычно он не выпивал больше одного коктейля или стакана белого вина; он наблюдал, как многие из его коллег по рекламе шлялись по питейным заведениям на Мэдисон-авеню, рассказывая первым встречным о сюжетах, которые они никогда уже не разработают, или, если напивались сильнее, о романах, которых никогда уже не напишут.

Его охватывало странное чувство: полупобедное, полутревожное. Роб встретил их идею последней рекламы Профессора с энтузиазмом, но не хотел ничего делать без одобрения старика Шарпа и его сына.

Теперь они втроем сидели за угловым столиком ресторана над остатками своих гамбургеров, загромоздившими стол пивными бутылками и переполненной пепельницей. Вик вспомнил день, когда они с Роджером сидели в «Желтой субмарине» в Портленде, обсуждали предстоящую поездку. На волне ностальгии он вспомнил про Донну и Тэда и прикинул, что они сейчас делают. Надо позвонить им вечером, подумал он. Если я еще буду достаточно трезвым.

– Ну и что теперь? – спросил Роб. – Останетесь тут или полетите в Нью-Йорк? Можем сходить на бейсбол.

Вик поглядел на Роджера, но тот лишь пожал плечами.

– В Нью-Йорк. Спасибо, Роб, но нам сейчас не надо бейсбола. Нужно еще много согласовывать, но я думаю, все в конце концов согласятся с моей идеей.

– Ну, не заносись, – сказал Роб. – Еще много вопросов.

– Вот и нужно их разрешить, – сказал Роджер. – Я думаю, на маркетинг нам хватит дня.

– Может, понадобятся и два, – заметил Вик. – Во всяком случае, нужно иметь запас времени.

– А что потом?

– А потом мы позвоним старику и попросим с ним встречи. Я думаю, мы полетим в Кливленд прямо из Нью-Йорка. «Волшебное таинственное путешествие».

– Ага, «увидеть Кливленд и умереть», – мрачно подхватил Роджер. – Мне не терпится увидеть этого старого пердуна.

– Не забудь и про молодого, – усмехнулся Вик.

– Как можно! Джентльмены, я предлагаю еще по маленькой.

Роб взглянул на часы:

– Знаете, мне…

– Ну, еще по одной.

– Ладно, – вздохнул Роб.

Почтальон Джордж Мира сошел со ступенек почты в Касл-Роке и пукнул. Сегодня он пукал особенно часто, но это его мало волновало.

Причем это не зависело от того, что он ел. Вечером они с женой ели тосты с селедочным маслом – он пукал. Утром бананы – он опять пукал. Днем в «Пьяном тигре» он съел два чизбургера с майонезом – и снова пукал.

Он отыскал симптомы в «Домашней медицинской энциклопедии», солидном двенадцатитомном издании, которое его жена приобретала по тому в год в Сауз-Пэрисе. То, что Джордж Мира прочитал в статье «Газы избыточные», его не очень обрадовало. Там говорилось, что это может быть симптомом гастрита или даже язвы. Он уже хотел сходить к доктору Квентину, но скорее всего тот скажет ему, что он просто стареет и оттого портит воздух.