– Хавгану была необходима мощь, превышающая все, на что когда-либо был способен волшебный народ, – продолжил он. – Моя вторая половина верила в него. Она создала для Хавгана орудие, с помощью которого он мог сосредоточить эту силу, и головной убор, через который он мог бы направить свою волю, копье и корону. Когда этого оказалось недостаточно, он полностью открылся для силы двойнеца. Они приняли свою участь вместе. Хавган знал, что это уничтожит его. Но им двигало отчаянное желание, из-за чего он совершил этот жуткий поступок.

– Власть развращает, – ответил Джекаби. – Ведь об этом поэма, не так ли? «Копье сжимает руку – ту, что копье хватает». В конце концов он потерпел неудачу, потому что его собственная мощь в итоге исковеркала его сущность.

– Хавган не потерпел неудачу. Он победил, но ужасной ценой для себя. Я даже не могу представить эту боль.

– Погоди, что значит победил? – опешила я.

– Он достиг своей цели. Это должно было убить его, но я тоже пришел ему на помощь. Я создал для него амулет, чтобы обуздать полыхающую внутри него мощь, защитить его как изнутри, так и снаружи. Я сделал так, чтобы его нельзя было погубить ни одним смертельным оружием: ни пламенем, ни морозом, ни даже ходом лет.

– Щит, – произнес Джекаби. – Щит был этим амулетом. Твоя вторая половина сделала его всемогущим, а ты – неуязвимым.

– Не совсем неуязвимым. Я оставил щель в его броне. Хавгана можно было убить, но сделать это мог только тот, кто не желал ему смерти, чья душа была чиста, а намерения – благи.

– И тут появляется Араун, – понял Джекаби. – Только не говори, что король волшебного народа чист и всеблаг. Он заносчив и тщеславен.

– Погоди-ка, – вмешалась я. – Если твоя вторая половина принесла себя в жертву до того, как умер Жуткий король, то кто тогда воскресил Хавгана потом?

– Никто, – ответил двойнец. – Хавган мертв. Он очень долго нес на себе это бремя. Было бы бессердечно требовать от него вновь взвалить на себя эту ношу.

– Если Хавган мертв, то кто носит сейчас Жуткую корону? – осенило Джекаби.

Двойнец открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого вдруг исчез. Едва он пропал, как о парапет, высекая искры, ударилась стрела, угодив как раз в то место, где сидела мохнатая фигурка. Я невольно вскинула голову и увидела стоящую на крыше башни женщину в синей одежде, заряжающую вторую стрелу в изящный арбалет. От уголка ее губ до глаза тянулся шрам цвета слоновой кости.

– Ну что, запутались? – спросила Сериф.

– И должны были запутаться, – продолжила Сериф, прочесывая взглядом прищуренных глаз стену замка. – Двойнецы, они такие: воплощение хаоса, неразберихи и сомнений. Двойнец может убедить вас кромешной ночью в том, что светит солнце и что ваши враги – это друзья.

Позади нее воздух подернулся изумрудным отблеском, и из разлома появился Виргул. Развернувшись в воздухе, он элегантно приземлился на корточки рядом со своим генералом. Явление капитана выглядело гораздо эффектнее, чем мое. Он тут же распрямился и положил руку на рукоять меча.

– Все так думают, но этот двойнец не выглядел особенно враждебным, – заметила я.

– Они и не выглядят враждебными, – прорычала Сериф, опуская арбалет.

– Так какова же была изначальная цель Хавгана? – нахмурилась я.

– Ты о чем? – не поняла Сериф.

– Двойнец сказал, что Хавган победил. Но Араун говорил, что Хавган намеревался разрушить барьер. Он его не разрушил. Завеса существует, по крайне мере, пока. Так каким же образом Хавган победил?

– Он и не победил. Его затея провалилась. Двойнец тебе солгал.

– Я так не думаю, – вступил в разговор Джекаби. – Двойнец не лгал.

– А я лгу? – холодно осведомилась Сериф.

Джекаби внимательно посмотрел на нее.

– Хм, нет.

– Ну вот и все.

– Как вы сюда попали? – спросила я. – Если Араун не знает, где находится Цитадель Жуткого короля, то как ее нашли вы?

– Шли за вами, разумеется, – ответил Виргул. – Я знал, что мы находимся где-то близко, поэтому сопоставил силовые линии и нашел их пересечение.

– Силовые линии? – переспросила я.

– Швы, – пояснил Джекаби. – Силовая линия – это шов, идущий вдоль стены-завесы. В нашем мире очень мало активной магии по сравнению с Аннуином, но ярче всего она проявляется в местах швов. Колдуны и ведьмы испокон веков пользовались ими для усиления своего природного дара. Понятно, что разлом мог произойти как раз вдоль какой-то силовой линии. Легче же разорвать ткань по шву, чем на ровном участке.

– А как вы объясните, что сотрудничали с врагом? – спросила Сериф, крепче сжимая арбалет, но пока не поднимая его.

– Как говорится, лучше иметь дело с тем дьяволом, которого знаешь, – ответил Джекаби. – Он привел нас к дьяволу, которого мы еще не знаем.

– Похоже, он уже потерял для вас свою ценность, – выгнула бровь Сериф. – Вам привычно убивать всех своих осведомителей?

– Только тех, кто привык к попыткам убить нас.

– Мадам генерал, – прервал их Виргул, – мы не одни.

Двери массивной караульной в дальнем конце замка распахнулись. В них стоял стройный мужчина с белыми волосами. Лицо его оставалось в тени, но вся фигура казалась странно знакомой, хотя внимание мое приковала пара ярко-красных бесенят, промчавшихся мимо него, размахивая хвостами. Они вскочили на внешнюю стену и, вереща словно мартышки, поскакали к нам, перепрыгивая с одного зубца на другой.

Виргул в мгновение ока вытащил меч из ножен и спрыгнул с крыши на стену.

– Берегитесь, генерал!

Сериф не дрогнула. Расставив ноги шире, она подняла арбалет и прицелилась в ближайшего беса. Стрела пронзила его в прыжке, красная тварь рухнула на парапет со сдавленным стоном и, перекатившись, упала со стены. Второй бес сердито заверещал, но продолжил, подпрыгивая, свой путь.

– Если это все, что они могут нам противопоставить… – начала Сериф.

Ее прервал глухой стон. Огры – те стражники, которых обезвредил Павел, – привстали, оттолкнулись от камней и неуклюже поднялись на ноги. Головы их по-прежнему свисали под неестественным углом, глаза подернулись бледной пеленой, как у покойного мистера Фэйрмонта в саду, прежде чем тот попытался съесть Чарли и меня.

Если вы незнакомы с чувством, которое охватывает вас в окружении воскресших огров, то оно похоже на то, что вы испытали бы, потерявшись ночью в лесу. Вас окружают какие-то тени, слишком высокие, чтобы разобраться, что к чему. Но отличие тут, разумеется, в том, что деревья не так рьяно стремятся убить вас самым жестоким образом. Ну и в запахе – тоже.

Трупы огров выпрямились в полный рост и, хрустнув шеями, огляделись. Головой я едва доставала до пояса ближайшего стражника, и мой взгляд был почти на уровне его покачивающихся мясистых кулаков. Когда я подняла глаза, голова у меня слегка закружилась.