– Что-то не нравится? – забеспокоился Валера, заметив, что я перестала жевать и задумалась.

– Нет-нет, все прекрасно! – ответила я. – Только…

Мой взгляд упал на пустую солонку – маленькую стеклянную баночку с завинчивающейся крышкой.

– Только соли не хватает! – нашлась я.

– Я возьму с другого столика. – Услужливый Валера отвернулся, разыскивая взглядом свободный столик с полной солонкой, а потом встал и отошел.

Я мгновенно сцапала маленькую стеклянную баночку, отвернула крышку, побросала в солонку недоеденные грибочки, снова закупорила емкость и сунула руки под стол: Валера возвращался. Я спешно затолкала баночку в карман джинсов, с благодарной улыбкой приняла солонку и размашисто потрясла ею над своей тарелкой, безнадежно испортив оливье. Есть пересоленный салат мне не хотелось, поэтому я перешла ко второй части запланированной программы и спросила:

– Ну, и какого же рода реклама вам нужна? Чем вы занимаетесь?

– Деньги делаю, – уклончиво ответил Валера.

– Вы фальшивомонетчик?! – весело ужаснулась я.

– А это хороший бизнес? – Мой собеседник поднял стакан и торжественно провозгласил: – За знакомство!

Я послушно взяла свой. Холодный стакан слегка запотел, и в момент ритуального «чоканья» выскользнул из моей руки.

– Ой, мамочка! – Я в отчаянии уставилась на ужасное красное пятно, расплывающееся на моих светлых джинсах. – Да что же мне так не везет!

– Простите ради бога, это я виноват, не рассчитал и слишком сильно стукнул! – Валера поспешно подал мне салфетку.

– Это не поможет, – сердито буркнула я.

Молодой человек был совершенно прав, это по его вине мои штаны украсились томатным пятном! Врезался своим стаканом в мой, как неуправляемый пароход в опору моста!

– Пятно надо замыть! – постановил Валера.

В решении этого вопроса он проявил такую же деловитость и сноровку, как при организации наших неудавшихся посиделок. Меньше чем через минуту новый знакомый втолкнул меня в дамский туалет, а служительницу – пожилую тетку с лицом Пьеро, – наоборот, оттуда выдернул и горячо нашептал ей какие-то инструкции. Краем глаза я увидела, что Валера сунул в руку туалетной дамы сторублевку, после чего тетка перестала кукситься, завернула тонкие губы крючочками вверх и запрыгала вокруг меня резвым зайчиком. Дверь в коридор она совершенно бесцеремонно захлопнула прямо перед носом какой-то посетительницы и, приговаривая:

– Сейчас, сейчас мы все сделаем, все будет хорошо, не нужно волноваться! – стянула с меня джинсы и устремилась с ними к рукомойнику.

Стоять без штанов мне было неуютно, потому как дверь в помещение общего пользование то и дело широко распахивалась, пропуская в клозет очередную страждущую.

– А вы, милочка, в кабинке подождите! – угадав мое смущение, посоветовала служительница. – Я пятно уже почти отстирала, сейчас подержу пару минут под сушилкой – и будут ваши брючки, как новенькие!

Я последовала этому совету и прошла в кабинку. По случаю воспользовалась удобствами, поскучала немного, мысленно отсчитывая две минуты, потом толкнула дверь – а она не открылась! Я подумала, что ее просто заклинило, поэтому крепко взялась за ручку изнутри и хорошенько потрясла. Результат – нулевой!

– Эй, я выйти не могу! – крикнула я.

Снова потрясла дверь – определенно, она была закрыта на задвижку с той стороны! Выходит, меня заперли? Ничего себе!

Первой моей реакцией на эту неожиданную подлость было удивление. Я вообразила, что тетка-служительница решила спереть мои джинсы, хотя и не могла придумать, зачем они ей понадобились. Штанам сто лет в обед, и размерчик у меня совсем другой, и в карманах ничего мало-мальски ценного нет – стыренную в кафе солонку с грибочками я переложила, извините за пикантную подробность, в бюстгальтер. А сумка моя у Валеры осталась, он вызвался ее подержать, пока я буду в туалете.

Вспомнив про сумку, доверенную новому знакомому, я слегка заволновалась. Может, симпатяга Валера промышляет воровством и мошенничеством? Вот так высматривает в аэропорту дуреху вроде меня, знакомится, обливает соком и ведет в туалет, а тетка-служительница у него в подельщицах ходит? Сумку сопрут, карманы обчистят и без штанов меня оставят!

Я лягнула дверь ногой, потом стукнула ее задом, потом долго толкала плечом, а напоследок еще боднула головой. Вот это я напрасно сделала, в голове что-то печально тренькнуло, и меня сразу замутило. Тошнота подкатила к горлу так стремительно и неудержимо, что я даже порадовалась тому, что не вышла из кабинки. Унитаз опять пригодился, меня вырвало только что съеденными салатами. Минут пять мне было ни до чего, еще десять я приходила в себя, привалившись спиной к закрытой двери и мелко дрожа. Потом мне полегчало. Я спустила воду, вытерла лицо и руки обрывком туалетной бумаги и задумалась, что же делать. Сидеть в уборной, пока не закончится смена моей тюремщицы? Да она небось сутки дежурит!

– Надо выбираться, – сказала я сама себе и принялась осматривать свое узилище.

Мое внимание привлекла круглая коробочка на водопроводной трубе. Я узнала счетчик-водомер и тут же решила, что это полезное приспособление послужит моему освобождению. Не раздумывая, я придавила кнопку смыва, и в унитаз каскадом полилась вода. Любуясь моим рукотворным водопадом, я не стала разлучать палец и кнопку, и к шуму низвергающейся воды прибавилось журчание набирающейся в бачок. Счетчик закрутился, как танцовщики в «Половецких плясках». Я коварно улыбнулась.

– Эй, куда столько воды льешь? – как я и ожидала, забеспокоилась служительница.

Наверняка им вменено в обязанность следить за экономным расходом воды! Я улыбнулась шире и ничего не ответила.

– Ты там, никак, бачок свернула?! – зашумела тетка, заглушая рев унитазной Ниагары. – Вот люди! Руки-крюки! Даже смыть за собой нормально не умеют!

Ругаясь, баба распахнула дверь кабинки, и я вылетела из нее примерно так, как это делают скаковые лошади на ипподроме: пригнув шею и взрыв землю копытами. Тетка, в которую я врезалась, не удержалась на ногах и шлепнулась на толстую задницу. Ручка с кряком вырвалась из двери да так и осталась в ее кулаке.

– Где мои штаны? – рявкнула я, нависнув над бабой, сидящей на полу сортира во временном обалдении.

Оглянувшись, я увидела джинсы на полотенцесушителе, сдернула их с перекладины и быстро натянула на себя. Колено было еще влажным, но это меня сейчас не волновало. Я выскочила в коридор и, как опасалась, не увидела там Валеры. Моя сумка – приметная холщовая торба с изображением немецкого триколора – сиротливо болталась на ручке распахнутой двери мужского туалета. Я дернула ее, едва не разлучив с родной дверью еще одну деревянную ручку, и быстро проверила содержимое. Так, кошелек на месте, остатки Алкиного стольника в нем лежат, как лежали, мобильник в кармашке цел, даже металлический подносик, который я за каким-то бесом таскаю с собой уже третий день, никуда не делся!