время пожара. Саблю и кое-какие запасы съестного он спрятал в приобретённую у Дуняши дорожную сумку, которую нёс теперь через плечо, терпя её неприятное постукивание по бедру.

Добраться по путям до ближайшего очага цивилизации оказалось не так просто как хотелось, и сделать это Анатолю удалось только поздним вечером. Городишка был маленький, заскорузлый и ничем не примечательный, кроме вывешенных на некоторых улицах красных флагов. Нужно было найти ночлег и приличного человека, который не сдал бы Большевикам и мог бы ввести в курс дела. Анатоль даже не знал, какими деньгами сейчас можно расплачиваться. Он боялся открыто идти в банк, также не знал, можно ли ничего не опасаясь остановиться в гостинице. Поэтому спотыкаясь о мусор и колдобины, он пошёл в сторону церкви, надеясь найти там помощь. Но церковь и дом священника, стояли запертыми, выглядели брошенными. Анатоль уже слишком много времени провёл в пути, ему требовался отдых, поэтому надо было, отбросив страхи, на что-то решиться. Мысли в голове были заняты только ломотой в ногах и пояснице, поэтому он просто отправился в центр города, опираясь на свою удачу, собирался найти там готовую принять его гостиницу. И будь что будет.

В глубоких сумерках на одной из кривых улиц, идущих под гору, Анатоль увидел вывеску «Меблированные номера «Закуток»». С виду дом выглядел более-менее прилично, но дверь была закрыта, окна занавешены, казалось, всю гостиницу окунули в тишину как в чернила. Уставшего Анатоля это не остановило, и он принялся барабанить дверным молотком изо всех сил. Через некоторое время с той стороны раздался сбивчивый голос пожилой женщины:

– Кто там?

– Постоялец, я вас не обижу. Мне нужна комната переночевать.

Словно подумав, как следует хозяйка всё же начала скрипеть засовом через какое-то время. И открыв дверь вначале на цепочку, убедилась, что Анатоль один и прилично выглядит. Потом пустила ночного гостя внутрь. Приглядевшись к нему, она словно обрадовалась приличному человеку, сменила напускную суровость на благодушие и позвала нового постояльца пить чай.

– Голубчик мой, – причитала пожилая хозяйка, – да Вы же с дальней дороги. Пойдёмте на кухню, я разогрею чайник, попьём чаю или Вы предпочитаете кофе? У меня ещё остался небольшой запас. Эта революция всех приличных людей пустит по миру, уж хотя бы какая ни будь власть установилась, лишь бы порядок навели.

– Много у Вас сейчас постояльцев? – Спросил Анатоль, отхлёбывая маленький глоточек горячего чая.

– Не очень, город наш маленький, и слава Богу, остался в стороне от основных событий и боевых действий. Люди живут тихо, а сейчас особенно. Все по домам прячутся. На улицах неспокойно. Пока партии за власть воюют, много преступников развилось. Но это Вы и сами знаете. А к нам Вы по делу приехали или к родственникам?

– Я в вашем городе проездом. У меня дела на юге. Извините, устал с дороги, ног не чувствую. Можете проводить меня в комнату? – Сказал Анатоль, допивая одним большим глотком чай.

После он сразу расплатился за жильё, чем привёл пожилую женщину в тихий восторг, и она счастливая от такой удачи проводила постояльца в свободный номер.

Утром Анатоль расспросил хозяйку о новых реалиях жизни, она, правда, после этого, по всей видимости, приняла его за бывшего политического заключённого, но весьма приличного и пострадавшего за идеалы, поэтому в душу с расспросами не лезла, но всё необходимое рассказала. Потом Анатоль раздобыл газету, узнал из неё последние новости и в том числе примерное расположение войск белой армии. Справился на вокзале, куда и как ходят поезда. Купил на всякий случай билет. Уже ближе к вечеру, как следует проголодавшись и немного освоившись среди людей, которые его поначалу пугали после долгих лет, проведённых уединённо в скиту, Анатоль отправился в небольшой трактир пообедать.

Тяжёлый день, проведённый в опасениях и сомнениях, словно вымарал мысли из его головы. Состояние умственной усталости было сродни отупению. А главное, казалось, что другой жизни у него никогда не было и он всегда так и был не пойми кем, непонятно где.

Не в состояние рефлексировать по поводу всех этих мыслей, Анатоль плюхнулся на жёсткий венский стул за маленьким столиком и сразу заказал пива и обед. Пиво, естественно, принесли почти сразу, а обед пришлось долго ждать. После нескольких больших глотков жажда и усталость уступили место побежавшей по венам неге. Алкоголь сильно действовал на разум после длительного периода воздержания. «Я превращаюсь в настоящего пролетария». – Подумал Анатоль и сделал ещё пару глотков.

Обед принесли горячим, а горячее Анатоль не любил есть с детства, каждый раз обжигал язык. Пришлось опять ждать, пока пища остынет. Несмотря на голод, он не спешил есть. Разум его плыл по рекам фантазий, а на улице начинало смеркаться. Ранняя осенняя ночь наступала быстро. В таверне поднабралось посетителей, хотя пустых мест было ещё много. С шумом и бранью ввалилась компания молодых большевиков в кожаных плащах. Они громко смеялись, травили анекдоты, грубили официанту, требовали кормить их бесплатно за счёт паразитирующего класса. Основная масса посетителей, относившаяся к противоположному социальному лагерю, притихла, затаившись на своих местах. Притих и Анатоль, проблемы ему были не к чему тем более, он находился в состояние поиска самоопределения не зная теперь кто он больше монах или офицер. Но речь в разбитной компании через некоторое время зашла о подвигах, совершённых во имя революции. Обсуждение велось громко, без стеснения и суть его была очевидной для присутствующих. По большей части товарищи хвастались успешными стычками с офицерами и борьбой с контрреволюцией в лице зажиточных горожан. Но один наиболее наглый тип проглотив стопку водки и, попыхивая папиросой, начал рассказывать, как недавно участвовал в аресте святош, живших в лесу.

Описав в красках, пытки которым он с товарищами подверг «монашка», поддерживавшего связь с отшельниками, прежде чем тот рассказал чекистам о месте нахождения старцев. Рассказчик в глумливой форме поведал собутыльникам о самом процессе задержания и о том так избив, святых отцов отправили в областной изолятор.

– Один хлипкий оказался, не выдержал и дух испустил, когда ему Петруха по морде съездил. А остальные, да, отправились в областное отделение ЧК после того, как мы с ними поработали как следует. Ну ничего, там быстро решат, что с ними делать. – Резюмировал рассказчик.

Анатоль, делая вид, что увлечён обедом, побледневший от злобы, слушал рассказ оратора и всматривался в его лицо, изучал и запоминал каждую черту, мимику, особенность, старался понять, с чем связана такая вульгарная ничем не обоснованная ненависть.

Прежний человек, которого он почти победил за время жизни в скиту, просыпался в Анатоле, раньше он убивал и за меньшее зло