Дрожа от нетерпения, я обхватила его талию ногами, стаскивая рубашку и, вновь и вновь исследуя его тело руками, ногтями, языком.

– Сегодня долгих прелюдии не будет, – прохрипел Филипп, хватая меня за ягодицы и прижимая к себе. Я почувствовала, как сильно он хочет меня.

– Мне нравится твой напор, – я нащупала молнию на его брюках и, быстро расстегнув, освободила рвущийся наружу, возбужденный член. Филипп издал звук, похожий на рык, когда я нежно сжала его рукой, и принялась ласкать. Но это продолжалось не долго, потому, что он шепнул,

– Позволь мне войти в тебя, я хочу, чтобы мы кончили вместе.

Желание почувствовать его, переполняло меня, поэтому я с готовностью, открылась и приняла его всего без остатка, почти сразу испытав стремительный и мощный оргазм. Филипп не захотел сдерживаться и кончил следом за мной, шепча мне на ухо приятные пошлости.

Немного погодя, он выпустил меня из объятий и предложил,

– Мороженное будешь?

Остаток вечера мы пролежали в постели, уплетая мороженное и наслаждаясь друг другом, разделив спальное место и лакомство с радостным Малышом, который с удовольствием расположился у нас в ногах.

Когда пришло время уезжать, я поняла, что всей душой хочу остаться.

Филипп тоже был взволнован и несколько раз спросил, не могу ли я отложить поездку.

– Ты не представляешь, как мне хочется быть с вами, – улыбнулась я, целуя Филиппа и обнимая на прощание щенка, не понимающего почему его снова оставляют одного и, взволнованного не меньше нас, – но, я должна ехать. Пока мы не решим вопрос с Эриком, ты считаешься моим любовником. А это не тот статус, которого ты заслуживаешь.

Филипп серьезно посмотрел на меня, но ничего не ответил.

Чуть позже, он привез меня на вокзал. До отбытия поезда оставалось совсем немного времени, а мы стояли обнявшись, совершенно не желая отпускать друг друга.

– Я уезжаю всего на пару дней, – попыталась приободрить я саму себя, – надеюсь, что все пройдет гладко, и Эрик отпустит меня, тогда нам с тобой ничего не помешает быть вместе.

– Очень рассчитываю на это, иначе мне придется выкрасть тебя и увезти куда-нибудь подальше ото всех, – шепнул Филипп.

– Буду только рада, если ты меня украдешь, – ответила я ему, так же шепотом, – а сейчас мне пора.

– Обещай, что напишешь, когда приедешь, – нехотя отпуская меня, сказал Филипп

– Обещаю, – сказала я и пошла в вагон.

– София! Я тебя люблю, – крикнул он мне вдогонку. Я остановилась и, обернувшись, улыбнулась ему.

– Скоро увидимся, – я помахала ему рукой и скрылась из вида. Поезд тронулся.

«Я тоже тебя люблю, Филипп», – подумала я, и с тяжелым сердцем отправилась в путь.

Я проспала всю дорогу. Когда я открыла глаза, за окном мелькали пригородные огоньки моего города.

Эрик уже ждал меня на перроне. Хорошо, что в этот раз без цветов. Я шла ему на встречу, прокручивая варианты уместного приветствия.

Он сосредоточенно смотрел на меня. Не удивлюсь, если он что-то подозревает. В последние дни я почти не звонила ему, ограничиваясь несколькими сообщениями в мессенджерах. Впрочем, вокзал – это не место для серьезного разговора. Поэтому нужно вести себя как раньше. Я улыбнулась самой искренней улыбкой, какую только могла из себя выжать, и сказала,

– Привет!

– Привет, – ответил он, очевидно ощущая незримую дистанцию между нами.

– Поедем домой? – задала я глупый вопрос, куда же еще мы могли с ним поехать.

– Да, конечно, – он взял мой чемодан, и мы пошли.

– Как дела? – спросила я, тишина между нами напрягала.

– Все в порядке, а как у тебя на работе? – он сделал акцент на слове работа. Было понятно, что он не рад моей новой жизни. А что будет, когда я признаюсь ему? – с ужасом подумала я.

– Хорошо, много всего происходит, – уклончиво ответила я.

– Да, поделишься? – без особенного энтузиазма спросил он.

– Например, в Прагу мы летели с известным хирургом, он пригласил нас на вручение премии.

– Всю команду? И за какие заслуги? – удивленно спросил Эрик.

– Нет, только меня и первого пилота. Мы смогли успокоить его сына, от которого весь самолет был в ужасе, – попыталась я немного посмеяться, но Эрик не поддержал мое веселье. Он вообще был сильно напряженным.

– Мне казалось, что в ваши обязанности входит только управление самолетом, – недовольно произнес он. Я решила не продолжать эту тему, поэтому остаток пути мы ехали молча.

Дом встретил воспоминаниями из прошлого. В каждой вазе и фотографии на стене – наша с Эриком жизнь.

Как легко может все исчезнуть, из-за одной лишь встречи. Из-за одного взгляда, касания, поцелуя. Я вспомнила, как увидела Филиппа, тогда в самолете. Это было, словно удар током. Испытав его, либо ты выживешь, но уже никогда не станешь прежним, либо не справишься с мощностью напряжения и умрешь.

Так и я, после встречи с Филиппом, уже не смогу быть той Софией, что была раньше. Надеюсь Эрик поймет.

«Наверное, лучше отложить разговор до завтра, уже поздно, и он не в настроении», – решила я.

Заперевшись в ванной с телефоном, я написала Филиппу, что все хорошо, я дома, и пожелала доброй ночи. Он быстро ответил, что ночь без меня не может быть доброй, от чего я улыбнулась и послала ему в ответ целующий смайлик. В ответ на него, мне посыпались десятки разных эмодзи, романтического характера.

Я удалила сообщения от Филиппа и отключила телефон, затем быстро приняла душ и вернулась в спальню. Эрик сидел с ноутбуком в руках, заметив меня, он поднял глаза. На мне было одно полотенце. Раздеваться перед ним было некомфортно.

«Как быстро он стал чужим человеком», – удивилась я. Но, он не собирался отводить взгляд. Наоборот, он отложил компьютер, и, подойдя ко мне, начал стягивать полотенце. Вот черт. Нужно было предугадать его реакцию.

– Я скучал по тебе, – прижимаясь ко мне всем телом сказал он.

Я застыла. Мне совершенно не хотелось даже спать с ним в одной постели, а тем более, заниматься сексом. Резко повернувшись, я серьезно сказала.

– Прости Эрик, не могу, у меня женские дела, – соврала я.

«Кстати, когда они были последний раз? Нужно посмотреть в календаре».

– Раньше нас это не смущало, – не отступал он.

– Я устала, и неважно себя чувствую, – отрезала я. Надеюсь, он не будет брать меня силой.

– Мы давно не были вместе. Меня не устраивает это, – вскипел, обычно спокойный, Эрик.

Я забралась под одеяло, изобразив самое печальное лицо из всех возможных.