– Понимаю, что мое имя вам ничего не говорит… – запинаясь, как школьник, произнес в трубку незнакомец. – Мы вместе отдыхали с Папой на курорте…

– Догадываюсь… Чем обязан? Если вы звоните среди ночи, то у вас, вероятно, срочное дело?

– Да как вам сказать. Скорее «нет», чем «да». Но, к сожалению, сам я не могу прибыть к вам. Это слишком опасно для моего здоровья. И если вы не откажетесь навестить меня сами, то наш разговор не имеет смысла. Сразу скажу, ваши расходы будут оплачены по высшему разряду, причем, если это для вас важно: не из кассы того профсоюза, который отправил меня на курорт…

– Угадали – важно. Все понятно, господин Дантесов. Кстати, вы можете говорить по этому телефону свободно, не прибегая к иносказаниям. Телефон зарегистрирован на имя совершенно постороннего человека. Так что не беспокойтесь, нас никто не слушает. Разве что с вашей стороны?

– В этом смысле я тоже обеспокоился. И поступил точно так же, как вы.

– Что, тоже из органов? Или близко?

«Упаси господи!» – чуть не сорвалось с языка недавнего заключенного, но он вовремя прикусил язык. Этот Глушко наверняка обидится. Сам же секунду назад сказал, что он из органов.

– Да нет. Совсем из другого профсоюза. Нашего брата органы, как правило, опекают во всех смыслах этого слова. Так что не будем дальше гадать. Когда увидимся, все станет понятно.

– Подождите, дайте подумать, – довольно невнятно пробормотал он, уже невольно размышляя о своем.

«Папа, конечно же, есть Папа, но не может же он себе позволить соглашаться неизвестно на что, так сказать, вслепую. Это не только опасно, но и довольно глупо».

Неизвестный абонент терпеливо ждал.

Как ни странно, этот ночной звонок пробудил в Глушко воспоминание о том, как к нему в офис, ничуть не прячась от посторонних глаз, явился боевой товарищ еще по Афгану. А «камуфлировать» встречу, к примеру, под ужин в ресторане или посещение семейного торжества общего друга, с точки зрения Юрия Ниловича, было бы надо. Старый «напалмовый» приятель с некоторых пор стал служить в высокой должности не где-нибудь, а в администрации президента.

Демонстративно открыто явиться в офис «Ангелов»?! Это представлялось Глушко поступком неосмотрительным. Или у них за «Стенкой» все настолько в полном ажуре, или, наоборот, откровенная грызня…

И что особенно любопытно: когда приятель ушел, Юрий Нилович поймал себя на мысли о том, что так и не понял цели встречи. Какие-то разговорчики о том о сем, дела, заработки, не потерял ли старые связи. Точно, разговор ни о чем…

Но надо же такому случиться. Профессионально натренированный мозг Глушко именно в разговоре с неизвестным ему человеком «от Папы» выудил из памяти, возможно, то единственное, что было важно. Когда речь зашла о друзьях-товарищах, словом, о старых связях, гость из президентской администрации, как бы между прочим, полюбопытствовал у Юрия Ниловича, не было ли в последнее время у него странных, неожиданных звонков или даже посещений? Но, не увидев в глазах главы «Ангелов» какого-либо оживления мысли на эту тему, сам резко погасил ее.

Не о звонке ли человека, который все еще «висит» на трубке, шла речь?

– Вы еще слушаете меня, господин Дантесов? Кстати, классная у вас фамилия. Только сейчас дошло…

– Очень хорошо, – все тем же тоном школьного учителя произнес телефонный собеседник. – Возможно, это даст вам ключ к пониманию того, кто вам звонит.

– Тогда позвольте полюбопытствовать, как раз для прояснения вашего статуса, если вы упорно боитесь говорить «в открытую».

– Попробуйте.

– Когда Папа дал вам мои координаты? Недавно или давно?

– Скорее, второе.

Глушко уловил, что абонент вспоминал.

– Тогда это подпадает под некоторые мои умозаключения.

– Вы можете разобраться в них, если проштудируете газеты той поры. Надеюсь, это натолкнет на некие мысли. А я вам через недельку перезвоню. До свидания.

– Да-а, клиент, судя по всему, еще та штучка, – сказал сам себе вслух Глушко. – Что ж, полистаем печать, покопаемся в Интернете. Пока, вместо моря, как предлагал господин Дантесов. Любопытная все же фамилия… Половина беглецов мира с удовольствием поменяла бы свою фамилию на эту.

Глушко даже не подозревал, насколько точно попал «в яблочко»!

Отложив все дела, он с головой окунулся в события минувшего года. Интуиция безошибочно подсказывала: «наклевывался» фантастически выгодный «заказ». Но, помимо этого, его распирало элементарное человеческое любопытство. За кого же вступился сам Папа? Ведь прежде на его памяти «такого» еще не было. Кто скрывается под фамилией Дантесов? Кого это главный воровской авторитет страны подпустил к себе столь близко? Папа – не тот человек, чтобы поступать, как говорится, «от балды». Он мог пойти на такое либо ради друга, либо ради больших денег, либо ради торжества справедливости! Выбирай любого туза. Каждый козырной.

Любопытный материал плывет ему в руки, подумал он, хорошо ляжет в диссертацию. Впрочем, думать об этом пока рано. Вдруг все окажется фальшивым, как искусственная полиэтиленовая елка?

Проштудировав как следует прессу той поры, Юрий Нилович по-прежнему терялся в догадках. Слишком много было событий…

В какой-то момент он даже подумал, что на него пытаются выйти доверенные люди грузинского президента. Кто знает, может, Папа – тоже грузин, а в газетах черным по белому было написано, что президент обращался за помощью к «авторитетам», среди которых грузин, как известно, было немало.

Но что-то его в этом сценарии смущало.

Стоп! А где вообще сейчас чалится Папа? Вопрос, конечно, интересный…

На следующий день Глушко уже имел ответ на этот вопрос. Далекая, далекая Сибирь. А это может означать только одно. Как он мог не подумать об этом, штудируя прессу?! Олигарх, о чьей гибели при побеге не писали в те дни лишь заводские многотиражки, возможно, отнюдь не утонул, его не съели волки, не упал в пропасть, а благополучно сбежал.

Все сходится! И протекция Папы. И непонятный визит приятеля из-за «Стенки». Хотя, как раз с приятелем не все отчетливо.

Ничего себе, какая рыбина попала «Ангелам» в сети. Что ж, будет чем обрадовать абонента Дантесова. Каков хитрец, однако?! Даже фамилию не стал особо менять. Данист – Дантес – Дантесов! Вроде даже с вызовом, а поди догадайся.

* * *

Отвлекшись от воспоминаний о разговоре с человеком, которого судьба, похоже, выбрала на такую щепетильную роль вершителя чьих-то судеб, Данист понимал, что ничего уже не остается, как ждать. «Ангел» рано или поздно прилетит! И это уже реальность.

«Как он сказал? Что может меня обрадовать? Что наконец готов для дальнейшего разговора? Тем лучше! Интересно, о каких таких моих влиятельных друзьях он говорил? Уж не о тех ли, на кого ссылался гражданин начальник колонии? Из его слов получалось, что своей настоящей свободой я должен быть обязан именно им. Впрочем, теперь какая разница? Я же не пошел их маршрутом… Может, и не надо им всего знать… Надо будет обязательно спросить Глушко, когда перезвонит. Что за люди? Что за друзья?»