— Тогда я провожу Маргариту домой, а вы тут... — Петя не договорил, но и так все поняли, что сейчас начнется не менее тяжелая часть диалога.

— И не смей вести ее к лекарям, если не хочешь проблем! — не забыл сказать ему в спину Серафим.

— Я понял, понял, — быстро проговорил Петя и помог опереться на себя Маргарите.

Мне было ее жалко, но я тоже злилась на нее — она, получается, выкинула оберег Серафима, который семь лет назад стал бы его молчаливым признанием и избавил нас от всей той боли, которую мы тащили за собой!

«И она знала, кто сделал это с вами», — напомнил голос разума.

Я выпустила Петю с волчицей и снова накинула Тишину. Теперь мы остались вдвоем с Серафимом, а между нами разверзлась пропасть из-за одного лишь слова, сказанного Маргаритой.

Ребенок.

Серафим

— Почему ты ничего не сказала? — я сдерживался как мог. Изо всех сил. Глушил в себе ярость, чтобы не обернуться окончательно и не растерзать клыками плоть Антипа.

Как же я хотел убить его! Прямо сейчас! Прямо здесь!

Арина была беременна? Она носила нашего ребенка?

Как это могло так быстро произойти?!

— Потому что я думала, что ты сделал это специально, — она сказала это так горько, таким безжизненным голосом, что у меня сердце замерло на секунду, заставив испытать агонию в теле.

— Ты правда так думала? — я прорычал, хотя хотелось скулить.

Она обняла себя руками, будто хотела защититься. От меня? Нет. Она старалась удержать себя от горечи, что потекла по кабинету густым туманом.

Мы оба сейчас страдали молча, но так быть не должно!

Я сделал шаг к моей мореглазке и притянул к себе.

— Все, что случилось тогда, это не наш выбор, Ариша. Не вини себя! Мы отомстим, я даю тебе слово. Мы отомстим... — я хотел произнести его имя, но опять не смог, скрежеча зубами.

— Отомстим, — уверенно ответила Арина и схватилась за меня, а я не смог сдерживать Зверя. Охнул тихо и обернулся огромным волком. И это был самый первый раз перед любимой. Семь лет назад я так и не успел показать оборот. Арина удивленно уставилась на меня в облике волка, а потом завороженно провела руками по серебристой шерсти.

— Так ты не серый, — рассмеялась она, — ты же весь белый, Серафим.

Я боднул ее головой и притерся боком, выражая крайнюю степень любви. В моих мечтах первый оборот перед Ариной я проводил в хижине в лесу, в собственных угодьях, где мог бы пробежаться на воле вместе с моей мореглазкой на спине. Она, как магесса, оценила бы такое единение. Но в итоге не сдержал эмоций и обернулся в ее кабинете.

— Какой же ты огромный! — выдохнула она счастливо и заглянула в мои глаза. Я снова аккуратно притерся. А потом запустил обратный оборот. Лишняя масса испарилась белесым дымом, оставляя меня совершенно голым. Издержки обращения — не успел раздеться, считай, сжег одежду.

— Да уж, ты везде огромный, — мечтательно проговорила Арина, отвернулась, подошла к стеллажу и суетливо принялась рыться в нижнем ящике, выуживая оттуда какие-то вещи. Она стояла на коленях около ящиков, где, видимо, искала для меня одежду.

— У тебя есть мужские вещи? — вкрадчиво спросил я, понимая, что начинаю ревновать. Сильно ревновать. В голове так и сидела ее фраза, что она думала, что я специально мог так жестоко поступить с ней.

— А это осталось... не помню уже от кого, но видишь — пригодилось. Серафим, ты что! — вскрикнула от испуга Арина, потому что я, не церемонясь, подхватил ее за живот, подтянул к себе и задрал юбку. Она была в чулках и удобных трусиках-шортиках. Удобство в этом всем было в том, что я мог легко их стянуть вниз и раскрыть половинки ягодиц большими пальцами.

— А ничего! — понизил я голос. — Ты меня во всех грехах, оказывается, обвинила. Знаешь фразу: «Если тебя несправедливо обидели, вернись и заслужи»?

— Серафии... Фима... — охнула Арина, когда я вошел в нее языком. — Ай! — вскрикнула она следом, когда я прикусил ягодицу.

— Какой еще Фима?!

— Самый-самый любимый, — сексуально проговорила моя мореглазка, а я распалил ее для самого страстного нашего соития. Я выпрямился, провел рукой по стволу, размазывая по коже смазку и приставил головку к влажному нежному входу. Член вошел глубоко, и Арина выгнулась, принимая меня целиком. Я не хотел брать ее грубо, но моя девочка сама заставила меня стать зверем, так страстно шепча мое имя.

Я ускорил темп, стараясь не сжимать нежную кожу бедер слишком сильно. Арина стонала все громче и громче, и я вколачивался, стараясь довести ее до пика. Воздух вокруг нас наэлектризовался, пропитался ее магией и моим звериным мускусом. Секс стал еще развратнее и горячее. Я безумно ее хотел и не мог насытиться. Растворился в нашем наслаждении и кончил лишь от ее тихого: «Фима».

Моя мореглазка дрожала от удовольствия, но попыталась встать, а я не позволил. Аккуратно обтер Арину футболкой, которую она нашла для меня. Вернул ее нижнее белье на место и бережно поднял на руки, чтобы сесть вместе с ней на небольшую софу около книжных стеллажей.

— Я не переусердствовал? — спросил я виновато, всматриваясь в счастливое лицо любимой.

— Все было идеально, — улыбнулась краешками губ Ариша, провела по моей щеке пальчиками и вдруг заплакала. Слезы так и полились по ее щекам.

— Мне так тебя не хватало! — голос ее был таким надломленным, что у меня все внутри оборвалось. Я прижал ее к себе, почти вжал в себя, слушая всхлипы, которые рвали мне душу.

— Я так устала, Серафим. Что он за монстр такой? Убить для него, как чихнуть? И я ведь верила ему столько лет! Только последние два года я начала что-то подозревать. Сомневаться все больше и больше. Почему ты не пришел раньше? Почему?

Она отстранилась и стукнула меня в грудь. Я хотел утешить. Хотел прошептать все слова, которые повторял для нее каждую одинокую ночь в своей голове. Но не мог из-за того дерьма, что на меня наложил Антип!

Смотрел на нее, пытаясь хоть взглядом донести все то, что сейчас чувствовал.

И Арина смотрела на меня, а потом вытерла слезы и вздохнула. Взгляд ее снова стал цепким и серьезным.

— Надеюсь, когда я сломаю печать в твоем теле, то ты мне подробно расскажешь, что тебя так долго задержало.

Я улыбнулся правым уголком губ и кивнул.

— А сейчас нам надо помочь Ворону. Он в большой беде. И мы единственные можем ему помочь.

— Говори, что от меня требуется, — не менее серьезно сказал я.

* * *

Петя вышел из ванной и стряхнул руки от воды. В квартире Маргариты было так пусто, что даже не нашлось полотенца. Волчица здесь как будто и не жила, а просто забегала переночевать. Раз в месяц. Хотя какой образ жизни вела Марго, Петя такой необжитой квартире не удивился.