— И что же это за ультиматум?

— Прекратить любое преследование пасескриников и допустить международных наблюдателей к расследованию теракта в отеле «Претенсиотт».

Ник ошалело вытаращил глаза:

— Не понял…

Торговец расплылся в улыбке. Ну как же, вот прямо сейчас, немедленно он просветит дремучих аборигенов острова Мумбу-Юмбу в том, как оно все в жизни устроено на самом деле. Нику еще на Земле не раз встречались такие личности, которые воодушевленно вещали всем обо всем, по большей части пересказывая слухи, сплетни и остальную муть из желтой прессы и передач желтого же телевидения типа НТВ либо телеканала «Дождь», с непередаваемым апломбом выдавая все это за истину в последней инстанции.

Как оказалось, Планетарный совет Лузитании объявил, что взрыв в отеле «Претенсиотт» устроили пасескриники. После чего на планете начались преследования честных и демократично настроенных людей… Дальше Ник уже не слушал. Пасескриники, вот оно что… Дакрит рассказал ему о них довольно многое. В принципе, большинство таковых было вполне приличными людьми. Просто не очень любящими насилие и желающими жить так, как им хочется, и чтобы их при этом никто не трогал. Наивные… Нет, совершенно понятно, что, после того как их идеалы воплотятся в жизнь, никто более не сможет, как Ник это услышал в выступлении одного из деятелей пасескриников, «размахивая кулаками перед моим носом заставить меня войти „в круг“». Но с какого дьявола они решили, что та, новая жизнь у них будет спокойной и безмятежной? Что в ней почти сразу не появятся ни обдолбанные наркоманы с ножом, которым срочно нужны деньги на дозу, ни наглые гопники, выворачивающие карманы у одиноких прохожих, ни только внешне напоминающие людей твари, подкарауливающие в малолюдных местах одиноких женщин, ни сдвинутые придурки с оружием в руках, расстреливающие то школьников, то студентов, то коллег по офису, ни веселые ребята-эмигранты, под маркой протестных выступлений развлекающиеся грабежами и массовым сожжением чужих автомобилей? То есть все то, о чем сегодня на Лузитании никто и слыхом не слыхивал. Причем, как Ник подозревал, не только, а возможно — и не столько из-за того, что даже поползновение на нечто подобное мгновенно получило бы немедленный и массовый отпор как со стороны полиции, так и вообще любого оказавшегося поблизости лузитанца. Хотя это, несомненно, играло свою роль. Одно дело, когда ты ожидаешь противодействия своим «подвигам» только со стороны полицейских, которых, насколько Ник помнил, приходится, в зависимости от страны, от двух до где-то десятка человек на тысячу жителей (а может и больше, он точно не помнил), а другое, когда ты рискуешь при любом поползновении на нечто недостойное получить по морде от как минимум семи сотен из каждой тысячи, если вычесть малолетних детей и совсем уж немощных стариков. Ибо даже явное несоответствие сил и возможностей между преступником и самим собой вряд ли кого из лузитанцев остановит. Знают, что едва только ввяжутся в справедливый бой, как тут же на шум прилетит целая кодла распихивающих друг друга в желании поскорее дотянуться до супостата помощников. Да уж… при таком раскладе и стариков с детьми можно не исключать. Разве только грудных младенцев… Так вот, дело было не только в этом. При таком образе жизни всякие генетические и психологические сбои не накапливаются в мозгах и организме, а регулярно, так сказать, «смываются» волнами адреналина, которые рядовой лузитанец испытывает как минимум раз в месяц. При очередном выходе «в круг». То есть даже те люди, которые на любой другой планете, несомненно, стали бы преступниками, в условиях уникального лузитанского общества вполне себе существуют в виде вполне добропорядочных его членов.

Еще одну часть этих самых пасескриников составляли мальчики и девочки периода гормонального взрыва, которым непременно хотелось положить свою жизнь на алтарь чего-то нового и прогрессивного. Да-да, те самые «отчизне посвятим души прекрасные порывы…». В России как раз из таких формируется низовой актив наци, антифа, «белоленточников» и «Наших». Хотя таковых среди пасескриников было куда меньшее количество. Возможно, потому, что, в отличие от Земли, у здешней молодежи тут и так было море возможностей заставить организм вырабатывать адреналин.

Ну а третью часть составляли уроды с самооценкой, завышенной до предела и при этом — без особенных талантов. Что, в свою очередь, не позволяло им продвинуться ни по одному из доступных социальных лифтов, каковых в любом технологическом обществе, как правило, до черта. Это, скажем, в России времен крепостного права с социальными лифтами было не очень. И то люди умудрялись из крепостных в дворяне скакнуть. Как, например, папаша знаменитого белого генерал Деникина, Иван Деникин, начавший службу солдатом-рекрутом из крепостных, а закончивший ее дворянином в чине ажно майора. И Лузитания в этом смысле совершенно не исключение… Но для человека с завышенной самооценкой признать, что он не самый-самый и что его неудачи в попытках пробиться вверх вызваны недостатком его собственных способностей и трудолюбия — совершенно невозможно. Вот они и находят себе оправдание в том, что все дело-де, в «преследованиях со стороны тоталитарного режима» или «засилии кровавой гэбни», с которой они так самоотверженно борются и которая «кушать не может», поскольку круглосуточно занята только «страшной мстёй» именно им. Этих можно обозвать самым неприглядным дерьмом, но, как правило, именно из них и состоит руководящий состав большинства «апазицинеров». Но ни они, да и вообще никто из этих трех категорий, по мнению землянина, не был способен ни подготовить, ни осуществить столь масштабный теракт…

— …демократических процедур! — возвышенно закончил торговец. Ник тряхнул головой, возвращаясь в реальность. Ладно, его-то какое дело? Они здесь для совершенно конкретных действий. А вот мысль торговца насчет некого НЗ в, как это он обозвал, твердых активах стоит обдумать. Поэтому пока весь найденный родий продавать не будем. Хватит с него и того, что отдадим.

— Скажите, уважаемый, а премия — это сколько?

Торговец прекратил «гнать пафос» и мгновенно сосредоточил взгляд на землянине, тут же расплываясь в максимально воодушевленной улыбке:

— Это зависит от размера партии, уважаемый. До миллиона лутов — пять процентов, до десяти — семь, а уж если больше, то…

— Понятно, — кивнул Ник. — Но, к сожалению, родия у нас приблизительно на сумму заказа. Потому-то мы ровно настолько и заказали. Хотя… раз у нас тут образовалась премия в семь процентов, то… — Ник развернулся к гра Ниополу, демонстративно не обратив внимания на мгновенно взбледнувшего торговца, только что понявшего, что он, увлекшись своим возвышенным «токованием», просто подарил им почти полторы сотни лутов, — что у нас там еще по списку, господин инженер? Давайте воспользуемся любезностью хозяина и округлим заказ до максимальной суммы.

В принципе, Ник собирался здесь еще и заправиться, для чего требовалось все-таки продать часть родия, но, раз пошли такие расклады, и впрямь светить его не стоит. На прыжок до системы «Кокотки» им топлива хватит, хоть и в обрез, а там заправимся уже из танков транспорта снабжения. У него там горючки на целый флот…

* * *