Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Высадив нас у тракта, телега сразу уехала. Но трактирщик не обманул, не прошло и получаса, как приехал дилижанс, за два места я отдал последние деньги.
Поспевать за дилижансом оказалось той еще задачей. Бок с каждой верстой болел все сильнее, и, судя по ощущениям, снова начал кровоточить. Последний час я вообще держался на одном упрямстве, но в Актин мы прибыли одновременно с сестрой. Вездесущий Бран подогнал откуда˗то экипаж, и я, наконец, смог вернуть Деяну домой, под крылышко к матери.
Я сидел, устало ссутулившись, на коне у крыльца своего дома, смотрел на мелькающие в окнах силуэты, поднявшуюся суету, представлял, как матушка сейчас будет причитать и отчитывать Деяну. Я понимал, что мне тоже надо спешиться и идти туда, но участвовать в воспитании не хотелось, а хотелось упасть, желательно на что˗нибудь мягкое, и чтобы меня не трогали суток этак двое. И я малодушно развернул коня и направил его к дому Мари.
С коня я спустился сам, сделал пару шагов к крыльцу, а дальше темнота.
14. Болезнь
Об уехавших не было известий больше суток. Только на второй день уже в сумерках под окнами послышался цокот копыт. Я поспешила открыть дверь и застала момент, когда Ивер сделал шаг к крыльцу и упал лицом вперед. Фразу, которую выдал подскочивший Бран, можно было бы перевести как: "Вот упрямец!"
˗ Ранен он, госпожа, ему бы отлежаться недельку, а не верхом скакать. И ведь молчал всю дорогу! ˗ проговорил он, не то с осуждением, не то с восхищением.
˗ Давай его в дом и скачи за лекарем, ˗ распорядилась я. ˗ Айли, неси полотенца и горячую воду!
Ивера устроили в гостевой комнате. К приезду доктора мы с Айли успели его раздеть, ужаснуться виду раны и немного смыть кровь. Лекарь долго колдовал над порезом, стягивая края и снимая начавшееся воспаление, затем выдал мне банку с заживляющей мазью, обезболивающий сбор и пообещал зайти утром проверить больного.
Ночь прошла беспокойно. У Ивера начался жар, пришлось делать холодные компрессы и поить из ложечки, вливая воду в пересохшие губы. В пансионе нам рассказывали об уходе за больными, настоящая леди должна уметь помочь своим близким, но одно дело слушать теорию, другое ˗ столкнуться с этим на практике. К утру я еле держалась на ногах от усталости и переживаний. На рассвете меня сменила Айли, а я ушла к себе и рухнула на постель, даже не сняв платье.
Разбудила меня опять же Айли, по ощущениям я проспала всего пару часов, но за окном уже ярко светило солнце. Горничная доложила, что приехал лекарь осматривать больного, и, возможно, я захочу потом с ним переговорить. Пришлось вставать, наскоро приводить себя в порядок и идти в гостевую спальню. Доктор уже закончил осмотр и, несмотря на то, что Ивер пока так и не очнулся, был настроен оптимистично.
˗ Не беспокойтесь, госпожа Брадан, организм молодой, справится. Делайте перевязки с мазью два раза в день, поите отваром и все будет хорошо. Главное не беспокоить рану, хоть к кровати его привяжите, но не давайте тревожить.
Следующим визитером оказался дворецкий Витуров. Я встретила его в прихожей и выслушала долгую, витиеватую речь, суть которой сводилась к вопросу:
˗ Не знаете ли, куда запропал наш граф?
Понимая, что родные волнуются, я пояснила состояние графа и даже позволила взглянуть на его спящую милость. Дворецкий ушел успокаивать или пугать, тут уж как получится, графиню, а я решила, наконец, позавтракать. Я как раз примеривалась к чудесному десерту, как звонок на входной двери снова ожил.
На этот раз явился семейный лекарь Витуров. Надо отдать должное его мастерству, осмотр он провел магически, не беспокоя больного, еще немного поколдовал над его боком и рукой и с сожалением констатировал, что лечение проводится верно, перевозка больного в данный момент противопоказана. С этим он отбыл, оставив целую кучу рекомендаций, и тоже пообещал заехать вечером.
К вечеру граф, наконец, очнулся и недоуменно осмотрелся. Пришлось рассказывать, что он пропустил за последние сутки. Ивер слушал невнимательно, а под конец и вовсе перебил меня, потребовав срочно позвать Брана. Я немного обиделась, пока не сообразила, для чего он его зовет.
Дальше вечер прошел в хлопотах о болезном. Накормить, развлечь беседой, уговорить, что за полчаса рана зажить еще не успела, и вставать еще рано, и ему только кажется, что чувствует он себя прекрасно. Идея привязать больного выглядела уже весьма соблазнительно.
От желания добить больного меня спас приход лекарей, обоих сразу. Сначала они с ревностью поглядывали друг на друга, но поняв, что наниматели у них разные, и отказываться от их услуг никто не собирается, успокоились, провели консилиум у постели больного и пришли к единодушному мнению, что лежать ему еще неделю, не меньше.
Так и потекли дни. Самым сложным оказалось больного развлечь и удержать в постели. В первый день я попыталась ему почитать. Мы перебрали все книги, что были в доме, все шесть штук, модные любовные романы и романтические поэмы. Увы, все они были осмеяны и признаны недостойными ушей его графской милости.
Следующим пунктом Бран был отправлен в дом Витуров за «приличной книгой». К моему тихому злорадству, то что передала графиня, мало отличалось от моего набора, те же поэмы и легкий роман.
Тогда Бран был отправлен снова, на этот раз в книжную лавку. Когда он в третий раз принес популярную поэму модного столичного поэта, граф сдался и позволил мне ее почитать. Где˗то на третьей странице Ивер сладко заснул, к моему огромному облегчению, и проспал большую часть дня, включая обед.
На второй день, видя мрачные взгляды больного на стопку книг, я предложила пересказать приключенческие книги для мальчиков, которые читала в детстве. День прошел весело и интересно. Оказалось, что большинство этих книг Ивер тоже читал, и мы с удовольствием обсудили их все, наперебой вспоминая интересные моменты и споря, кто лучше помнит те или иные детали приключений.
А на третий и последующие дни Ивер сам придумал себе, а точнее мне, занятие. Он велел пересылать ему всю приходящую корреспонденцию. А поскольку ни читать, ни тем более писать, сам он был не в состоянии, то это
