– Значит, – решительно заявила Виктория, – как обычно, воспользуемся моим недюжинным писательским талантом и знанием человеческой психологии и разыграем персональный спектакль для маленького Мурата. Кстати, сколько ему?

– Десять.

– То есть попавшие в беду привлекательные блондинки его пока не интересуют? Жаль-жаль… А какой он вообще? Что любит?

– Да обычный мальчишка, – пожала плечами Ася. – Любит… Комиксы, супергероев, гоночные машины, собак, попкорн, компьютерные игры…

– Так-так. – Виктория потерла руки. – Кое-что вырисовывается.

– Что, оденемся в трико и изобразим для него Бэтмена и Робина? – хохотнула Ася.

– Не совсем, – подмигнула ей Виктория. – Но нам для исполнения плана понадобится сообщник. Как считаешь, Мустафа не будет против, если в его доме поселится еще один гость?

Мальчишка сидел в уединенном уголке парка, на скамейке, и водил пальцем по экрану планшета. Людей вокруг не было, лишь где-то за деревьями изредка мелькали прохожие.

– Посмотри, это нужный нам планшет? – Виктория передала Асе бинокль.

Та придвинулась поближе к окну автомобиля, заглянула в окуляры и радостно кивнула:

– Он! У меня и флешка уже наготове. Мне бы только вставить ее на одну минуту, скинуть файл – и все. Верну гаджет на место в первозданном виде.

– Что ж, постараемся дать тебе эту минуту, – отозвалась Виктория и погладила сидевшего у нее на коленях рыжеватого щенка таксы, вертевшегося во все стороны и совавшего любопытный нос то ей под мышку, то в приоткрытое окно. – Оставайтесь на месте, – добавила она, обращаясь к водителю. – Не глушите мотор. Если все пройдет, как запланировано, мы вернемся через несколько минут и сразу должны будем уехать.

Тот понятливо кивнул.

Конечно, появляться на улице Стамбула с открытыми лицами было для них с Асей большим риском. Ни шляпы, ни кепки, ни темные очки, которые надели подруги, не могли гарантировать того, что случайно встреченный знакомый их не узнает. Но делать было нечего, пришлось положиться на удачу. Изучив местность в бинокль, камер наблюдения Виктория не нашла. Уголок парка был тихим, и можно было надеяться, что за те несколько минут, что займет вся операция, никто поблизости не появится. Ну что ж, кто не рискует…

– Все необходимое с тобой? – спросила она Асю, выходя из машины.

Та молча показала ей объемистую сумку, а затем, оглядевшись по сторонам, скользнула в ближайшие кусты. Виктория же степенно пошла по дорожке, прижимая к груди вертевшегося щенка. Мурат, услышав шаги, оторвался от планшета, поднял голову и с интересом уставился на собаку.

– Мальчик, ты не подскажешь, нет ли тут поблизости зоомагазина? – спросила Виктория, поравнявшись с ним.

– Есть! – радостно отозвался мальчишка. – Пойдете вон по той аллейке, затем налево, через дорогу и… Какой милый! – Он протянул руку к щенку. – Можно погладить? А как его зовут?

– Хэллбой, – ответила Виктория.

И глаза у мальчишки загорелись:

– Ух ты! Как супергероя, да?

Планшет был забыт. Мурат отложил его на скамейку.

«Дело сделано!» – отметила про себя Виктория.

И, подойдя к ней вплотную, мальчик начал играть со щенком.

– Любишь собак? – спросила Виктория.

И мальчишка энергично закивал.

– Послушай-ка. – Виктория сделала вид, будто ее только что осенила удачная мысль. – А может, ты тогда поиграешь с ним минутку? А я пока сбегаю в магазин? Он совсем маленький еще, пугается, когда вокруг много людей.

– Конечно! – обрадовался Мурат. – Не волнуйтесь, я с ним побуду. Мы классно поиграем, правда, Хэллбой?

– Спасибо тебе! – искренне поблагодарила Виктория и, передав щенка на руки мальчику, быстро пошла прочь по аллее.

Теперь дело было за Асей. Пройдя буквально пару шагов, Виктория услышала за спиной какую-то возню, заливистый лай и вскрик пацана:

– Хэллбой! Стой! Ах, куда ты?

А обернувшись, увидела такую картину. Сквозь кусты тенью проскользнула полосатая кошка, за ней, тоненько, но очень задорно тявкая, мчался таксеныш. А за ним испуганно семенил Мурат, окликая щенка.

– Простите! – на бегу бросил он Виктории. – Я его не удержал. Он увидел кошку и…

– Ты не виноват! – заверила она, включаясь в погоню. – Он же охотник, у него инстинкт. Ничего, сейчас мы его!

Все это значило, что Аська сработала верно – в нужный момент выпустила из сумки кошку, которую они привезли с собой. Кошка была обыкновенная, уличная. Они поймали ее неподалеку от виллы Мустафы. А вот за щенка пришлось выложить кругленькую сумму. Один из охранников только вчера привез его из зоомагазина.

Теперь главным было не поймать таксеныша слишком быстро – чтобы Ася успела скопировать с брошенного без присмотра планшета все, что нужно. Кошка вскарабкалась по стволу на дерево. Хэллбой принялся носиться вокруг, задирая острую мордочку вверх и громко лая.

– Давайте я с той стороны… – предложил Мурат и на четвереньках пополз под низко нависающие над землей ветки.

– Осторожно, не поранься, – увещевала его Виктория. – Ах, черт вертлявый, опять улизнул.

В целом на поимку щенка ушло минут десять. Виктория надеялась, что Ася все успела. По крайней мере, когда они вернулись к скамейке, планшет лежал на том же месте, как будто никто к нему и не прикасался.

Запыхавшийся Мурат передал щенка Виктории и в последний раз потрепал его по ушам.

– Какой ты классный! Хоть и непослушный. Эх, как бы мне хотелось иметь такую собаку…

– А знаешь, – Виктория задумчиво взглянула на Мурата. – Мне почему-то кажется, что однажды она у тебя появится. Спасибо тебе! Ты добрый и очень отзывчивый мальчик!

Когда она вернулась к машине, Ася уже сидела на заднем сиденье.

– Домой! Скорее! – скомандовала Виктория водителю.

Ася же с победным видом продемонстрировала ей флешку:

– Але-оп! Надеюсь, это немного взбодрит нашего унылого адвоката. И он всему миру докажет, что я не виновата, а заодно камня на камне не оставит от моего пронырливого бывшего супруга.

– Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда Лолита, – произнес Альтан со сцены.

Его удивительный голос, на который Виктория списывала едва ли не половину ответственности за постигшее ее наваждение, струился в зал тихой музыкой. Он был словно мелодия, светлая и печальная, но в самом своем очаровании имевшая какой-то болезненный излом. «Обреченная», – вот как она назвала бы для себя эту песнь, которую пел зрителям Альтан.