– Ты, парень, лучше о другом думай. Вон сидят и в нашу сторону косятся воины из рода Тайсуна.

– Родственнички, значит, – припомнив, из какого рода были недавние нападавшие, ухмыльнулся Георг.

– Кровники твои, – назидательно произнес Аким.

– Ну и пусть косятся. Они что, вообще тупые – убивать меня в городе? Это не чистое поле, тут сразу такое судилище устроят, что всем горцам мало места будет.

– Экий ты! Думаешь, графу с руки устраивать такое во время ярмарки? Они ведь торговать приехали.

– А то, что их сородичи хотели виконта умыкнуть, граф вот так просто забудет?

– Так ведь не умыкнули. И потом, живым-то из тех, кто умышлял, никто не ушел. А твою смерть можно и под лихих подстроить.

– Ладно. Учту.

– Ты потом куда?

– На постоялый двор.

– Мы проводим. Так, парни?

– Конечно!

– О чем разговор!

– Должок за нами по гроб жизни, – тут же подхватили стражники.

– Да я в городище.

– Ничего. Это даже лучше. Им-то за стены точно до утра ходу нет, – продолжал гнуть свое капрал.

– Все, уговорили. – А почему не уговорить-то? Резаться с горцами Георгу вовсе не улыбалось. Даже если все удачно сложится, иди потом с графским дознатчиком разбирайся.

– Так, а про Чезану-то что знаешь?

– Бывали мы там. Рядом проходили. Дикари, ясное дело, в бега подались, а как только обустроили своих в убежище, тут же потянулись к своим на сбор, чтобы сообща противостоять нам. Но мы быстренько проскользнули и обрушились на тех, к кому разговор имели. Пока горцы собрались с силами, мы уж уходили. Так что обошлось без большой крови. Ну если про сожженное село позабыть да про порубанных там. Дело известное. Идти и резать всех подряд – глупее занятие не придумаешь. Зато на целых два года отбили охоту нападать на караваны Рагланской купеческой гильдии.

– Значит, про те места рассказать можешь?

– Не надо вам туда соваться. Если судить по тому, что я помню, воинов там должно быть никак не меньше полутора сотен.

Еще одна отличительная черта горцев – все мужчины у них являлись воинами. С детства родители обучали мальчиков владеть оружием, а когда подходило время, те выдерживали испытание и получали воинский пояс. Так что представить себе силы рода несложно. Прикинь, сколько мужского населения, вот и получишь количество воинов. Да еще и мальчишки, что постарше: если не лук, то праща обязательно в ход пойдет.

Что тут скажешь. Прав Аким. Сотню раз прав. У них есть лишь один шанс – тайно пробраться в горное селение и умыкнуть пленника. Но если каждая собака знает о том, что удумала эта купчиха, то их там ждут. Вот перебьют всех, попеняют нерадивой дуре – и дальше станут требовать выкуп, а скорее всего, еще и увеличат сумму. Купца они не тронут, тут и к гадалке не ходи. Зачем портить товар? Он у них хоть и под замком, но наверняка не в яме сидит, туда бросают тех, за кого ничего не получишь, – например, наемников. Вот когда точно убедятся, что выкупа не будет, тогда его превратят в простого раба или вовсе зарежут, но пока есть надежда получить выкуп, они будут ждать. В этом нет никаких сомнений по той простой причине, что это обычная практика. За многие поколения выработался определенный механизм по выкупу и обмену пленниками. Даже, можно сказать, имелись определенные традиции.

По пути на постоялый двор Аким успел поведать все, что знал об интересующей Георга местности. Не сказать, что много, но это куда лучше, чем карты Олафа, в достоверности которых было больше сомнений, чем уверенности в чем-либо. Что ж, с остальным придется разбираться на месте, с риском для жизни. Но тут уж, пожалуй, ничего не поделаешь. Однако в будущем нужно будет все же хорошенько думать, прежде чем браться за сомнительные предприятия. Если они выживут, конечно.

Краем глаза парень видел: на самом пределе видимости в лунном свете за ними двигалась группа людей. Отчего-то не было никаких сомнений, что это его кровники. Когда они вышли за ворота, те пытались было пройти за ними, но их живо развернули обратно, да еще и пригрозили в каталажку упрятать, если не подчинятся. Ясное дело, никакие посулы им не помогли – Аким успел шепнуть стражникам пару слов. Вот и ладно. Одной проблемой меньше.

Одноосная повозка, которые горцы предпочитали всем иным, медленно катила вперед. Большие колеса подпрыгивали на камнях. Здесь такой транспорт куда предпочтительнее, чем используемые на равнине. Повозка была не такая вместительная, но более разворотистая, да и большие камни, которые то и дело скатывались с горных склонов, легко пропускала под высоко сидящими осями. Специально тут дорогу никто не расчищал. Если случится камнепад, путник будет вынужден остановиться и сам себе расчистить дорогу. Не управится за день – продолжит на следующий. Если попадется встречный путник или попутчик, то непременно поможет, коли не окажется кровником. Если так, то какая уж тут помощь, резаться начнут так – только держись.

О кровной мести тут забывали только в двух случаях: либо когда воины рода уходили стеречь перевал, либо когда собиралось большое войско. В первом случае кровники не могли даже приблизиться к селению, чтобы взять долг крови, потому как врага защищал закон гор. Воины могли спокойно охранять свой народ от вторжения из Диких земель. Хотя дома оставалась лишь малая часть мужчин, но опасности это не несло, во всяком случае со стороны мстителей. Во втором случае бывало такое, что кровники оказывались бок о бок во время боя и прикрывали спины друг другу. Серьезно так прикрывали, без глупостей, рискуя собой так, словно рядом родич. Бывало, что и гибли, защищая врага. Если и происходили замирения между родами, то в основном в таких ситуациях. Но это было очень редким событием. Командовавшие походом все же старались держать враждующих поодаль друг от друга, чтобы не вводить в искушение. Военачальнику горцев приходилось многое держать в голове. «Просто командовать» никак не получалось, а потому это звание за одни лишь воинские умения заслужить было нереально.

Повозка в очередной раз подпрыгнула на камне. Что-то их слишком много. Наверняка камнепад прошел в этом месте. Дорогу расчистили, но ровно настолько, чтобы могла пройти повозка. Старший небольшого отряда тоже не стал заострять на этом внимания. Проехать можно, хоть и медленно, так что нечего отвлекаться. Если каждый камень с дороги сталкивать, до места весь остаток жизни добираться будешь.

Самой повозкой, запряженной парой быков, правил парнишка лет пятнадцати. Еще два-три года – и ему предстоит пройти обряд посвящения в воины. Но нет никаких сомнений – он с этим справится и, возможно, уже сейчас готов. Сзади него, обложенный мягкими теплыми шкурами, расположился старик с длинной седой бородой. Вид у него нездоровый, на лице бледность, какая бывает только у больных. Сразу понятно: возраст тут ни при чем. Тяготы пути он переносит стоически, правда, и устроить его попробовали со всеми удобствами. Ничего, вон уже заканчивается каменистый участок, дальше полегче будет.