– Позвоните на пост, – язык плохо ворочался в мгновенно пересохшем рту, – узнайте, что случилось.

Секретарша схватила трубку. Гендиректор хотел послать охранника пойти узнать, что творится в здании, но осекся на полуслове: он не знал, может ли просить того о подобном. Охранник молодой мужчина с плоским лицом и восточным разрезом глаз, сам поднялся с дивана, бесцветным голосом произнес:

– Пожарная тревога, – расстегнул пиджак и шагнул к двери, под полой на мгновение мелькнула раскрытая подмышечная кобура.

Охранник вышел к лифту, припал носом к узкой щели между створками кабины, принюхался, недоуменно пожал плечами – запаха гари не чувствовалось, хотя он точно знал, что даже при небольшом возгорании дым тут же тянется в лифтовые шахты. И тут до его слуха донесся тихий щелчок электронного замка, он ощутил еле уловимое движение воздуха – значит, открылась дверь. Узкоглазый двинулся по коридору. Навстречу ему из-за угла вышли Бондарев и Белкина.

Взгляды Клима и охранника встретились. Профессионалы мгновенно узнают себе подобных.

«Пиджак у него расстегнут – это хорошо», – молнией пронеслась в голове у Бондарева.

Узкоглазый даже не успел прикинуть – защищаться или напасть самому, как Клим уже сделал замах левой. Охраннику был знаком этот удар, и он «на автомате» поставил блок правой. Но вместо того, чтобы ударить «по науке» – как учили, Бондарев воспользовался тем, что противник открылся, вырвал у него из кобуры пистолет, тут же отскочил. Теперь его было не достать ни рукой, ни ногой.

Щелкнул предохранитель, ствол табельного оружия уже смотрел на своего бывшего хозяина. Охранник напряженно дышал, понимая, что влип по-крупному.

– ФСО? – тихо спросил Клим.

Узкоглазый угрюмо молчал.

– В любом случае коленную чашечку я тебе прострелить успею, – пообещал Бондарев, – а ранение из собственного «табеля» тебе зачтется только минусом.

Как ему показалось, противник в этом тоже не сомневался. Краем глаза Клим отметил, что Белкина держалась молодцом, не запаниковала. Даже, наоборот, на ее лице проступила азартная улыбка.

– Тома, открой и придержи дверь.

Телеведущая, прижимаясь спиной к стене, проскользнула мимо охранника и распахнула дверь в приемную. Секретарша, прижимавшая трубку к уху – с поста ей пообещали выяснить, что произошло, округлила глаза.

– Тамара Викентьевна, – проговорила секретарша, не посвященная в политические игры, – вы уже вернулись из охотхозяйства? А я командировки на всю группу выписала...

Белкина коротко улыбнулась и перевела вопросительный взгляд на сверкающую фальшивым золотом табличку на двери гендиректора.

– У себя... – доверительно сообщила секретарша, – но... Да-да, я вас слушаю. Говорите, что датчики дыма и огня не фиксируют, а сработало на нашем этаже? Владимир Петрович!

И тут немолодая женщина приросла к креслу, онемела.

В приемную с заложенными за голову руками вошел мрачный охранник, к которому она уже успела привыкнуть, как к дополнительной мебели. Его держал под прицелом пистолета какой-то незнакомый мужчина, который сразу же завладел телефонной трубкой и уверенно произнес в микрофон:

– Да, я проверил, ложное срабатывание. Отмените сигнал тревоги, – после чего тут же оборвал провод.

Гендиректор застыл в раскрытой двери кабинета и смотрел на Белкину, как на привидение, ее появление поразило его больше, чем зрелище захваченного в заложники охранника.

– Как вы сюда попали? – наконец выдавил он из себя.

– Думали, что через все ваши сканеры-шманеры без карточек-шмарточек не пробраться? Не помогло! – В устах телеведущей это прозвучало ужасно вульгарно.

Бондарев резким движением опустил рукоять пистолета на затылок охранника, тот рухнул на кожаный диван.

– С ним все в порядке, жив, – поспешил успокоить ойкнувшую, схватившуюся за сердце секретаршу Бондарев. – А теперь, Владимир Петрович, мы идем к вам. Есть предложение: сделать так, чтобы все остались довольны жизнью, – пистолет исчез в кармане.

– Все в порядке, – умоляюще пролепетал гендиректор, обращаясь к секретарше, – никуда не звоните. Я потом сам...

Белкина с гордо поднятой головой прошла в кабинет мимо своего шефа-предателя, села за гостевой столик. Бондарев выразительно посмотрел на секретаршу и очень вежливо произнес:

– Извините за беспокойство, – и закрыл за собой дверь.

Гендиректор на ватных ногах обошел письменный стол и опустился в кресло.

Большинство руководителей, как мифический Антей от земли, получают прилив энергии от начальнического кресла. Пистолет ему пока не угрожал, опасный незнакомец вел себя сдержанно. К тому же ногой удалось нажать под столом «тревожную кнопку». Владимир Петрович воспрянул духом и даже рискнул возмутиться:

– По какому праву?..

– Тамара Викентьевна пришла, чтобы вам сказать... – Клим стал за спиной у Белкиной.

Гендиректор тут же замахал руками:

– Я твое безответственное послание на четвертой дорожке получил! С меня хватило. И больше ничего не хочу знать! Ты не должна была так поступать. Уж не знаю, что на тебя нашло?!

– Она пришла говорить, а не слушать, – напомнил Клим.

– Меня заверили на самом верху, что это полный бред! – асимметрично парировал Владимир Петрович.

– Я хоть раз передавала в компанию недостоверные новости? – внятно произнесла Тамара.

– Не припомню, – вынужден был признать шеф. – Но это ничего не меняет.

– И вы верите тем, на самом верху? – с улыбкой Джоконды поинтересовалась телеведущая.

– Нет, но не верить не имею права, – сдался гендиректор. – И в любом случае не собираюсь выдавать твое сообщение в новостях. Хоть убейте меня в моем же кабинете.

– Я уже поняла, с кем имею дело, и даже раскаиваюсь, что поступила неправильно, – ухмыльнулась Тамара. – Но мне моя работа нравится, и я не собираюсь ее терять. Сюжет для эфира про один день президента я честно завершила, мы передали его на студию, и теперь я просто хочу спокойно ходить на службу.

– Это невозможно, – тут же признался гендиректор. – Твой пропуск я уже аннулировал, а твой контракт лежит у меня на столе, тебя по десяти пунктам можно уволить, – он принялся шарить среди бумаг, будто именно этот аргумент мог убедить Белкину.

Тем временем сердобольная секретарша честно выполняла свой долг, она прикладывала к затылку бесчувственного охранника мокрое полотенце, тот негромко постанывал, но в сознание не приходил. В приемную зашли двое – одного из них женщина знала в лицо – тот самый, важный и неулыбчивый, с седым ежиком коротко стриженных волос, изредка навещавший гендиректора. Второй мало чем отличался от лежащего на диване, только глаза пошире. Оба прятали в ладонях пистолеты.

– Там... – прошептала секретарша, указывая взглядом на закрытую дверь кабинета.