Темноволосый даже ойкнуть не успел, как оказался мордой на асфальте. Амбал, сидя у него на спине, продолжал выкручивать руку и, отобрав удостоверение, кивнул милиционерам с автоматами:

– Вызывайте наряд из райотдела, пусть упаковывают...

И тут произошло то, чего не ожидали ни охранники депутатского гаража, ни даже коротко стриженный... Свободная рука лежащего на асфальте офицера ФСО скользнула к подмышечной кобуре. Мгновение – и пистолетный выстрел резанул слух, словно удар циркового шамбарьера. Пуля, срикошетив от бетонного парапета, улетела в сторону. Внушительный мужчина в штатском на секунду ослабил хватку, и этого оказалось достаточным, чтобы задержанный мгновенно поднялся на ноги и, прислонившись спиной к стене, наставил на амбала пистолет.

Коротко стриженный также извлек оружие – то ли из-за солидарности с коллегой, то ли в целях самообороны.

– Так, сейчас вам объяснят, кто мы, а кто – вы! – темноволосый неожиданно сорвался на крик.

Лицо его, искаженное гневом, свидетельствовало, что он без колебаний нажмет на спусковую скобу, и, вероятно, не единожды.

Возможно, комическая история с наполненным водой тазиком в квартире Бондарева еще жгла его самолюбие и требовала компенсации. Возможно, он был исправным службистом и не терпел никаких помех в исполнении обязанностей. А возможно, ощущение сопричастности к заданиям государственной важности раздвинуло для него границы реальности...

Дальнейшая же реальность была такова...

Спустя полчаса у въезда в подземный гараж были менты из ближайшего райотдела, оперативники ФСБ, неприметные мужчины в штатском, черт, дьявол, несколько привлеченных шумом депутатов и заинтересованная скандалом обслуга элитного дома. Амбал в штатском и менты-автоматчики выглядели сконфуженно, словно палачи, собравшиеся на службу, да вдруг угодившие на собственную казнь.

– Простите, не знали... – униженно пробормотал мужчина в строгом костюме.

– А надо было знать! – с доброй чекистской усмешкой отрезал коротко стриженный.

Роллеты были безоговорочно подняты. Оперативники ФСО рысцой побежали в гараж.

Автомобильный парк депутатов Госдумы наверняка мог бы заставить пустить слюни матерого автоугонщика и заинтересовать инспектора налоговой службы. Чопорные «Бентли», могучие «Хаммеры», зализанные «Порше», канонизированные кинематографом черные «Бумеры» и скромные на их фоне японские малолитражки заставляли невольно фиксировать на себе взгляды. Несколько «Жигулей», невесть каким образом затесавшиеся в породистое автомобильное стадо, смотрелись тут явно инородными предметами.

Серый «Форд» отыскали не сразу – машина, которую фургончик преследовал аж от самого Останкина, стоял за бетонной опорой. Капот машины уже остыл, и никаких признаков того, что ее кто-то брал, не наличествовало. Даже госномера – и те были прикручены иные.

Зато владельца угнанного «Форда» отыскали через несколько минут. Он категорически заявил, что ни о каком Климе Владимировиче Бондареве нигде и никогда не слышал, что машина его находится в том же состоянии, в котором он ее и оставлял два дня назад, и что вообще не желает ни с кем беседовать и ничего подписывать.

– Опять прокололись... – темноволосый уселся за руль фургончика и, закурив, вынес горестное резюме: – А прокололись – серьезно... Самое страшное для наружки – это публичный скандал.

– А мы-то в чем виноваты? – коротко стриженный явно подбадривал собеседника, но в большей степени – себя. – Тот, жирный, сразу драться полез... Еще ментов с автоматами с собой приволок.

– Не те ксивы мы с тобой показали, – включив двигатель, водитель фургончика вырулил от депутатского дома. – У нас для оперативного прикрытия какие документы?

– Ментовские, из розыска.

– Правильно. Надо было их сразу показывать. Дешевле бы обошлось – своих они бы не тронули.

– Так ведь по запарке особо и не разберешь, какую ксиву и когда доставать! У меня, кстати, еще три документа для оперативного прикрытия: «Пожарная охрана» и «Мосгорэнерго», и даже «Общество охраны животных». Вот смеху-то было бы, если бы я ментам из спецдивизиона этот документик показал!

– Смеяться будешь на ковре у начальства. Ох и посмеешься!

– Ты, что ли, нет?

– И я... Чувствую, нас такой вечер юмора ожидает... За то, что мы так грубо нарушили конспирацию, наверняка звездюлей повыгребаем. Серьезных.

– Ладно, выкрутимся, не впервой. А с нашим клиентом что?

– Думаю, не все так страшно. Он свою телку с телевидения наверняка где-то бросил, и теперь ото всех шифруется.

– Может, домой к себе поехал?

– Вряд ли, – вырулив на бесконечно длинную Мосфильмовскую, фургончик покатил в насыщенном автомобильном потоке. – А если и домой, то там его, наверное, уже давно ждут наши люди.

– И чего этим Бондаревым так вплотную занялись?

– А нам-то какое дело?

Пиццевозка неторопливо катила по облитой фонарным светом вечерней улице. Дождь наконец закончился. Ветер еще носил в воздухе мелкую водяную пыль и горьковатый, терпкий запах мокрых деревьев, смешанный с бензиновым перегаром. Миновав павильоны «Мосфильма», огороженные забором из высоких чугунных копий, фургончик свернул направо и остановился перед металлическими воротами, за которыми начинался один из многочисленных комплексов, имеющих отношение к администрации президента.

Машина заехала на территорию, и автоматические ворота закрылись почти беззвучно.

– Интересно, Сигов еще на месте? – коротко стриженный нервно посмотрел на часы.

– Боишься?

– А то ты – нет!

– Вроде уже уехал. Смена у него в девять вечера заканчивается.

– Никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня!

– Что это ты имеешь в виду? – заинтересовался темноволосый.

– Я о звездюлях. Ладно, нам еще аппаратуру сдавать и запись разговоров в машине «на цифру» перегонять.

– Главное – надо подумать, что начальству врать будем!..

* * *

Приблизительно в то самое время, когда невыдержанные оперативники Федеральной службы охраны выясняли отношения с милиционерами из спецдивизиона, Клим Бондарев и Тамара Белкина неторопливо шли по тихой улице Довженко, в какой-то сотне метров от депутатского дома.

– Куда теперь? – убито спросила Тамара.

– Ты, кажется, выпить хотела, стресс снять. Вполне объяснимое желание. Предлагаю сделать это в цивилизованных условиях, то есть у меня дома. – Бондарев поднял руку, приманивая такси.

– Если за нами действительно охотятся – лучше добираться на метро, – несмело предположила телеведущая. – Так, во всяком случае, безопасней.

– Э-э-э, вот тут ты не права, – Клим всматривался в перспективу темной улицы, кое-где подкрашенной неверным светом фонарей. – В метро, если ты там давно не была и интерьер подзабыла, повсюду видеокамеры понатыканы. И не только для направления пассажиропотоков и для удобства ментов. По кабелю картинка поступает на центральный пункт в одном из многочисленных аналитическо-информационных комплексов Лубянки. Даже оператор им не понадобится, автоматический сканер вычислит наши лица. Во всяком случае, твое – точно. И даже газовый платок не поможет.