Намган от неожиданности побледнел, однако быстро взял себя в руки.

– Ты жена Вангьяла? – Голос его звучал все так же внушительно, но к концу вопроса немного дрогнул.

– Не знаю, – честно ответила я. – Воину силы с Запретной Горы важны статусы или мысли?

Возможно, мне показалось, но издалека послышался тихий смешок. Сначала с одной стороны, потом с другой. Дальше я поняла, что не ослышалась. Присутствующие действительно от могильной тишины перешли к возбужденному шепоту и тихому веселью. Думаю, это была своеобразная нервная реакция на мои слова, а не настоящий смех.

– Ты обвиняешь меня?

Я пожала плечами:

– А ты испытываешь вину, слушая мои вопросы?

– Порой равновесие требует принятия. – В глубине глаз Намгана мелькнул страх. Он сам не верил своим словам. Почему сделал? Потому что все делали.

Я зашла в тупик. Прилюдно утопила авторитет главы Запретного дзонга парой вопросов, а зачем – придумать не успела.

– Разве? – пошла до конца я.

– Кто ты? – Намган сощурился, как будто только осознав, что говорит не с женщиной своего мира.

Я повернулась к Вангьялу, который все время диалога наблюдал за мной с безмятежной полуулыбкой, и вопросительно подняла брови. К сожалению, хитрец промолчал, только заулыбался шире, и все. Прекрасная и величественная Мона Лиза, не иначе. Черт желтоглазый! Любовь толкала меня на странные эмоции и не менее странные сравнения.

Я вздохнула, повернулась к Намгану и сказала первое, что пришло в голову.

– Человек.

Пятеро воинов за его спиной заметно разволновались.

– Почему ты одета как мужчина?

– Это удобно.

Намган закрыл глаза, на лице его проступила усталость, затем он засмеялся и спросил:

– Мне говорили о рабыне, которую учит брат цанпо. Этому он тебя научил? Спуститься истиной на голову молящегося?

Так песня про это?

Честно говоря, меня вся ситуация утомила не меньше. Монотонность и цикличность диалога с упрямцем лишала сил. Чувство вины за убийство Мамаева еще не пришло, и, видимо, оттого мне подумалось, что выстрелить еще пару раз из плазменной винтовки было бы куда как проще и интереснее, чем торчать в этом зале с массой людей и разбираться в их политических и социальных взглядах.

– А ты хочешь, чтобы это оказалось именно так? Для чего? Чтобы вновь не взять ответственность, данную тебе? Снова свое решение отдашь другим?

– И какое же решение ты видишь верным, женщина?

Я вздохнула и потерла переносицу пальцами. В желании здешних людей не нести ни за что ответственность я не ошиблась.

– Хочешь, чтобы я приняла его за тебя? Как эта тетрадка решала столетиями за вас всех?

Мои слова погрузили зал в тишину.

– Ты рабыня, нарушившая закон. Как смеешь ты судить свободных?

Вот тут я поняла, что эго главы Запретной Горы не сдастся, он кругами будет ходить, но останется слеп и верен своему желанию не признавать ошибки прошлого. Вангьял говорил сегодня, что воины силы не верят во власть цанпо и не уважают его. Так в чем же дело?

Я взглянула на Пуньцога, Ювоно, пожилого весельчака, самодержца, довольного преданностью Намгана, на правящую жену, затем на пятерых молчаливых ребят и осознала: на Запретной Горе происходило то же, что в дзонге Сунда Келапа. У власти стоял тот, кто сдерживал развитие, слепо следуя архаичному укладу. В глазах пятерых молодых мужчин не было той упрямой убежденности, какую показывал их глава.

Распинаться о ценности жизни или равенстве прав стало бы глупой тратой времени и душевных сил, которые и без того у меня лично уже были на исходе. И вдруг я вновь нашла выход из тупика.

– Воин силы не способен быть безучастным наблюдателем. Чужую боль он чувствует не для того, чтобы остаться к ней равнодушным, – слово в слово повторила я услышанное однажды от Вангьяла.

И именно эти слова переломили происходящее. Зал взорвался шумом взволнованных голосов. Пятеро, за эмоциями которых я так внимательно наблюдала, повскакивали со своих мест. Намган же сделал резкий выпад в мою сторону, но удар его не достиг цели. Я увернулась и отступила ближе к Пуньцогу, позволяя Вангьялу вступить в схватку с разгневанным главой Запретного дзонга. Не мой это мир, а значит, и бой не мой.

Зал замер и затих. Из того, чему я успела стать свидетелем в этом мире, поняла, что навыки свои воины силы в реальной жизни использовали редко. Их и без того боялись как огня. А значит, стать свидетелем исторической схватки для местных жителей было чем-то невероятным.

– Он не даст никому ступить к тебе ближе, – прошептал мне Пуньцог. – Не волнуйся, не помешаешь. И помощь твоя ему сейчас тоже не нужна.

Я покосилась на ястреба и вновь сосредоточила все внимание на Вангьяле.

Спокойные и собранные противники помедлили, приглядываясь друг к другу, затем резко сошлись. Я успела заметить, как Намган легко и даже изящно нанес несколько ударов кулаками по корпусу моего воина силы, однако ни один не достиг цели. Глава Запретной Горы отступил и тут же снова подался вперед, но на этот раз в ход он пустил колени. Вангьял ушел от каждого из ударов, а после сделал довольно странный прыжок с разворотом. Я только мгновение спустя по реакции Намгана поняла, что это был обман. Уворачиваясь, поклонник абсолютной монархии на доли секунды потерял из виду противника и едва не поплатился за это. Спасла Намгана невероятная реакция. Удар ногой задел его ухо, но не попал по голове.

Я ожидала, что глава Запретной Горы отступит, как это бывает в поединках, но нет. Будто не желая терять попусту время, он кинулся на Вангьяла с новой серией ударов. И опять прогадал.

– На самом деле он не так хорош, как должен быть мудрый, еще и злится, – прошептал у меня над ухом Пуньцог. – Главой дзонга его назвал перед смертью его же отец. Старик когда-то объявил сына проводником силы и обучал, но каждый на Горе знал, Намган пуст.

Так он не эмпат?

– А вот этого мальчика обучал я, – протянул самодовольно Пуньцог, не отрывая взгляд от схватки. – И равных ему стоит поискать.

«Мальчик» меж тем снова пошел на обман, а дальше я поняла гордость ястреба своим учеником. Вангьял с разворота ударил ступней Намгана в живот, и тот, не успев увернуться, рухнул на четвереньки.

– Не признает поражение, – вздохнул Пуньцог едва слышно. – Не на своем он месте всю жизнь.

Намган действительно поднялся. Только это и успел. Вангьял прыгнул на руку, перевернулся, одним-единственным ударом ноги отправил противника в нокаут и выпрямился, приняв знакомую мне позу царствующего прута в позвоночнике. Намган потерял сознание еще до того, как его голова коснулась пола.

– Цэтэ, – в тишине зала проговорил Пуньцог, обращаясь к кому-то из пятерки сопровождающих главы Запретной Горы, – унесите мудреца и окажите ему помощь. Дама, отправляйся на Гору, передай им весть и приглашение сойти вниз для участия в создании нового свода.