Когда Кеттеринг на мгновение удалился, желая поговорить столько что прибывшим джентльменом, его место заняла Феба Чаллинор. Наклонившись ближе, она проговорила заговорщическим шепотом:

— Дело выглядит очень многообещающим, не так ли? — Она скосила глаза на его сиятельство. — Ты должна быть довольна.

Изабелла и была довольна, очень довольна. В конце концов, именно этого она хотела. Ею интересуется великолепно подходящий для ее целей граф, наследник титула маркиза, карманы которого полны денег, так что фантазии по поводу наследника развалившегося графского поместья, не имеющего ничего, кроме офицерского жалованья и немного промышляющего воровством, не собьют ее с цели. Ее не собьют с дороги ни воспоминания о проникающем в душу взгляде синих глаз и шаловливой улыбке, ни воспоминания о руках и губах, грозивших свести ее с ума.

— О, Феба, я полна надежд! — Она сказала чистую правду. Изабелла изо всех сил надеялась, что сможет изгнать из своей жизни майора лорда Мэллори.

— Кеттеринг ни одной женщине не оказывает больше внимания, чем требуют правила хорошего тона, — заметила Феба. — По-моему, у него самые серьезные намерения, дорогая… Как и у тебя, если на это указывает твое платье, выставляющее напоказ все твои прелести.

Действительно, Изабелла надела платье с глубоким вырезом спереди и еще более глубоким сзади. Платье выглядело не более открытым, чем любое другое модное вечернее платье, но Изабелла обнажила грудь чуть больше, чем другие женщины, и надеялась, что лорд Кеттеринг это заметит.

— Каждый делает, что должен, — ответила она с загадочной улыбкой.

Феба зажала рот рукой, чтобы не засмеяться.

— И правда. Правильная приманка может вскружить ему голову.

— Ох, не знаю, Феба. Этот мужчина так отвратительно пристоен, что боюсь, даже если я разденусь догола, он и с места не двинется.

Внезапно Изабелла представила, что раздевается перед Кеттерингом так, как сделала это прошлой ночью для Ричарда. Почему-то сама мысль об этом скорее привела ее в смущение, чем подняла ее настроение..

Внезапно Феба состроила недовольную гримаску.

— Я так понимаю, лорд Кеттеринг еще не предпринял никаких непристойных шагов?

— Он не предпринял вообще никаких шагов, и это очень меня расстраивает.

— Что ж, надеюсь, твой талисман удачи сегодня сделает свое дело.

— Мой что?

Феба указала на рубиновое сердце, высоко приколотое к плечу Изабеллы.

— Твоя брошь. Я заметила, что ты часто ее надеваешь, когда лорд Кеттеринг находится поблизости. Это похоже на старый подарок на память о любви, поэтому я подумала, что ты его носишь для удачи.

По правде говоря, Изабелла надела брошь только потому, что ожидала появления в театре Ричарда. Лорд Кеттеринг упомянул о том, что пригласил лорда Мэллори, но майор уже обещал свое присутствие в ложе семейства Брэдбери. Однако он точно зайдет, чтобы засвидетельствовать свое почтение, и Изабелла надела настоящий рубин именно ради него — она просто не смогла противостоять против искушения дать ему понять, что он украл копию. Он должен знать, что проиграл и что она никогда не даст ему возможности украсть настоящую драгоценность. Для этого она завтра же вернет брошь бабке.

— Это и правда подарок на память о любви. Ты когда-нибудь видела что-нибудь столь же сентиментальное?

— Красивая вещица. Это подарок Руперта?

— Нет, я одолжила ее у бабушки.

Это было почти правдой. Если Изабелла не спросила разрешения, это не значит, что она украла вещь. Не совсем так.

— Что ж, довольно мило. Будем надеяться, все эти любовные эмблемы послужат твоему благу. Ты знаешь, что значит эта надпись?

— Это значит «Настоящая любовь только одна».

Брови Фебы взлетели вверх.

— И ты надеешься, что лорд Кеттеринг — именно такая любовь?

Изабелла уклончиво пожала плечами, но ей не удалось обмануть подругу.

— Мне было бы интересно посмотреть на действенность броши, — хихикнула Феба.

Его сиятельство вернулся мгновение спустя, и Феба, тут же покинув кресло, направилась к мужу.

— Надеюсь, вы ждете представления с не меньшим нетерпением, чем я, — любезно сказал граф.

— Думаю, да. Я еще не видел Кина в роли Яго.

Молодой актер очаровывал публику и почти всегда отвлекал Изабеллу от лорда Кеттеринга и его ухаживаний в рамках этикета, но, каждый раз бросая на него взгляд, она начинала раздумывать, как же заставить его поцеловать себя так, чтобы не прослыть распутницей. Будут ли его губы такими же возбуждающими, как губы Ричарда? Будет ли таким же смелым его язык? Будут ли его прикосновения столь же волшебными?

Когда после первого акта упал занавес, граф повернулся к ней, улыбнулся:

— Кин просто великолепен, не правда ли? Я всегда считал Яго самым неестественным персонажем, неким извергом. Кин делает его правдоподобным. Несмотря на полное отсутствие моральных принципов, это все же человек. Вы согласны?

Изабелла не очень внимательно следила за актерами на сцене. Она слишком часто отвлекалась, и лишь слова Яго возвращали ее внимание к спектаклю.

— Да, согласна. Мистер Кин обладает очень своеобразной манерой подхода к образу, совершенно непохожей, например, на Отелло в исполнении мистера Соуэрби, которая кажется по сравнению с его манерой довольно-таки скучной.

Несколько минут они обсуждали спектакль. Это был в высшей степени занимательный разговор, во время которого Изабелла испытывала настоящее восхищение. Его сиятельство оказался куда более мыслящим и восприимчивым человеком, чем она думала.

Наконец граф поднялся:

— Простите, что так долго болтаю, когда вы, должно быть, томитесь от жажды. Разрешите, я добуду вам какой-нибудь напиток.

— Конечно; благодарю вас, милорд.

Во время антракта ложа превратилась в улей; гости то приходили, то уходили.

Изабелла болтала с Джорджем Эмберли, одним из друзей графа, когда почувствовала знакомое покалывание в задней части шеи. Джордж заглянул ей через плечо и широко улыбнулся.

— Мэллори, рад вас видеть, дружище! Не вы ли прикупили недавно хорошую лошадку?

Изабелла стояла спиной к входу в ложу и через плечо смотрела на Ричарда. На нем не было формы, но в синем бархатном пиджаке, выгодно подчеркивавшем его плечи, он выглядел так же хорошо, как и всегда. Ярко-белое полотно рубашки и белый шелковый жилет подчеркивали его бронзовую от солнца кожу, придавая ему откровенную мужественность, которой не было ни у кого среди бледных, согласно моде, джентльменов, собравшихся в ложе.

Ричард тут же заметил ее взгляд, улыбнулся, подошел поближе, и Джордж слегка подвинулся, чтобы Ричард смог принять участие в разговоре.