Его ноздри снова с шумом втянули воздух.

— Пожалуйста, просто расскажи.

— И тогда ты уйдешь?

— Если смогу удостовериться, что с тобой все в порядке. Итак, я хочу услышать, что произошло.

Она судорожно вздохнула.

— Мы ушли из театра и направлялись на карточный вечер к Салли Теркилл.

— Ты и Кеттеринг?

— Да. Мы отъехали совсем недалеко, как вдруг экипаж остановился и дверь с моей стороны распахнулась…

Губы виконта сложились в мрачную линию, брови таили в себе угрозу, но глаза все время смотрели в ее глаза.

— Потом какой-то негодяй в маске, какой-то городской разбойник с большой дороги протянул руку внутрь и сорвал с моего платья брошь.

Ричард застонал, словно ощутил боль.

— Это был всадник?

— Нет, пеший.

— Но как ему удалось остановить экипаж?

— Кучер сказал, что этот человек стоял посреди улицы, знаками приказывая карете остановиться. Выбора у него не оставалось, иначе он переехал бы негодяя. Мерзавец открыл дверь прежде, чем лошади остановились, и убежал в темноту, как только завладел брошью.

Ричард негромко выругался. Неожиданно Изабелла поняла, что где-то в процессе рассказа она приняла во внимание тот факт, что Ричард этого не делал. Он коварен и умен, но она никогда не считала его физически опасным. Кроме того, гнев в его глазах показался ей очень правдоподобным.

— И Кеттеринг ничем тебе не помог?

— Все произошло в одно мгновение — он ничего не смог бы сделать. Разумеется, он из-за этого очень расстроился.

Ричард неодобрительно покачал головой, словно считал, что Кеттеринг обязан был сделать хоть что-то, чтобы не дать этому человеку ее ранить. Но это же совсем несправедливо. Сам Ричард смог бы изменить ход событий не больше Кеттеринга. Все случилось слишком быстро. Его сиятельство не скрывал своего огорчения, он был сама заботливость, и Изабелла радовалась хотя бы тому, что оказалась не одна.

— Разве вор не попытался забрать что-нибудь еще у тебя или у Кеттеринга? Этот человек просил денег или попытался отнять ваши кошельки?

— Нет, он не произнес ни слова.

— Просто схватил драгоценность и убежал?

— Да.

— Значит, это не обычное преступление. Должно быть, он увидел на тебе рубин и преследовал тебя после театра.

Изабелла содрогнулась при мысли о том, что за ней крались ради рубина.

— Ты хотя бы запомнила что-нибудь из его внешности? Что-нибудь, что помогло бы его опознать?

— Он скрыл лицо под маской; к тому же было темно, И все произошло слишком быстро.

— И все-таки подумай, Изабелла. Волосы, лицо, глаза, руки — что угодно.

— Я решила, что это ты, значит, он был такого же роста, телосложения и, по-моему, с темными волосами. Подожди минутку… Кажется, у него на руке имеется шрам. На той руке, которой он меня схватил, не было перчатки, и я увидела шрам рядом с запястьем. Господи, какая же я дура! Мне сразу следовало понять, что это не ты — ведь у тебя на руках нет никаких шрамов!

Ричард подошел к дивану и присел перед Изабеллой на корточки; затем он протянул руку и дотронулся до ее щеки.

— Ты сильно ранена, дорогая?

Изабелла покачала головой:

— Всего лишь царапина, но я очень испугалась…

В следующее мгновение он уже обнимал ее. Без всякого протеста Изабелла упала в успокоительное тепло.

— Бедняжка, ты все еще дрожишь. Клянусь, я убью того, кто позволил себе такое.

Голова Изабеллы покоилась на его плече.

— Я и правда подумала, что это ты.

— Ну конечно же, нет. Меня интересует драгоценность, но я никогда не стал бы вредить тебе, никогда.

— Я знаю.

Он поднял ее голову со своего плеча и заглянул ей в глаза:

— Правда?

Изабелла кивнула.

— Родная моя.

Ричард преодолел короткое расстояние между их губами и поцеловал ее с такой нежностью, что казалось, навсегда разбил ей сердце. Это был поцелуй утешения и заботы.

Губы Ричарда мягко исследовали губы Изабеллы. Сначала он поцеловал верхнюю губу, затем уголки рта, нижнюю губу; потом его губы легко, словно крылья насекомого, заскользили по ее подбородку, горлу, впадинке за ухом. Это было больше, чем она могла вынести…

Изабелла издала тихий стон, и тут же все изменилось. Его губы вернулись к ее губам, заставляя их раскрыться, а язык скользнул ей в рот. С трудом подавленное желание, которое Изабелла испытывала прошлой ночью, когда раздевалась перед ним, ринулось на поверхность. Ее язык сплелся с языком Ричарда, когда тот снова поцеловал ее. Его руки ощупывали ее тело, гладили грудь, бедра и живот.

Его тело прижималось к ее телу до тех пор, пока она не оказалась лежащей на спине. Ричард устроился сверху; его губы оторвались от ее губ и прошлись от шеи до груди, после чего язык погрузился в ложбинку на груди, а рука скользнула под юбку и погладила одетую в шелк ногу.

Все чувства Изабеллы усилились, все мысли сосредоточились на Ричарде, на его руках и губах. Тело ее выгнулось и напряглось, бесстыдно отвечая на его ласки.

Разум окончательно покинул ее, когда рука Ричарда поднялась над подвязкой к нагому бедру. Ее омыли потоки тепла, распространяясь от кончиков пальцев на ногах до корней волос, сливаясь между ног. Жар и желание становились все сильнее. В конце концов желание возросло настолько, что она чувствовала себя плавящейся в огне, охваченной пожаром страсти и жажды. Изабелла хотела его, хотела, чтобы он был в ней. Ничего в жизни она не желала так сильно.

— О Господи… Пожалуйста, пожалуйста!

Крик Изабеллы придал Ричарду храбрости. Ему не хотелось ничего иного, чем вторгнуться в нее, обладать ею, привести ее в экстаз. Он погладил внутреннюю сторону ее бедра, нащупал влажные завитки и ощутил непередаваемый восторг. Им руководило откровенное бессмысленное вожделение, но Ричарду хватило ума, чтобы убедиться, что это не станет изнасилованием.

— Ты правда хочешь, Изабелла? Если нет, скажи сейчас, пока еще можно остановиться.

— Нет, не останавливайся. Пожалуйста, прошу тебя…

— Так ты этого хочешь?

— Да.

— Ты хочешь меня?

— Да, черт побери! И хватит вопросов!

Ричард закрыл рот Изабеллы хищным поцелуем, задирая ее юбки до талии. Затем он раздвинул ей ноги коленом и, когда она устроилась под ним, потянулся к пуговицам бриджей.

Но Изабелла уже сама занялась ими. Вместе они освободили его мужское естество, дав ему столь необходимую свободу.

Извиваясь, Ричард стянул бриджи с ягодиц и устроился между ее ног. Не раздумывая об искусной и длительной прелюдии, он погрузился в ее влажную глубину одним мощным ударом.