- Где у тебя кофе, Лен? - и сам улыбнувшись, Алексей стал обыскивать ящики. - Мне бы сейчас не помешала чашка-две.

- В правом верхнем шкафу, - понимающе хмыкнула она. - Только у меня растворимого нет. Заварной.

Посмотрев на часы, Леша скривился: время куда-то стремительно убегало, и оказалось, что они уже пятнадцать минут разговаривали. Скоро надо будет будить сына.

Не с его талантами пытаться заварить кофе как положено за оставшееся время. Но прекращать разговор совсем не хотелось.

- Ничего, я запарю, - с тяжелым вздохом, смирился он.

- Мое мнение насчет растворимого кофе не изменилось - гадость, - он почти увидел, как она с отвращением скривилась на том конце связи. - Как его можно пить?

- Эту гадость не надо заваривать, Лен, вот и все, - пояснил Леша, набрав воды в чайник и поставив его на подошву. Прибор тут же начал тихо шипеть, нагреваясь. - Это служит весомым аргументом "за" растворимый порошок.

Она не была согласна с таким доводом, но только хмыкнула в трубку.

А Леша понял, что улыбается все шире: они когда-то, едва ли не каждое утро начинали с подобного разговора на его или ее кухне. И от этого было безумно здорово на душе.

- Я люблю тебя, котенок, - с нежностью произнес он, понимая, что не стоит пока рассчитывать на ответ. Он и так слишком быстро захватывал место в ее жизни.

Молчание на том конце связи стало напряженным, а потом Лена вздохнула.

- Леш, я…

- Не говори ничего, я же не прошу, - перебил он ее и, сняв чайник, залил молотый кофе, который уже успел насыпать в чашку. - Но и о том, что чувствую, молчать не могу. Я так долго не говорил тебе этого. А хотелось повторять каждый день, каждое утро, что мы не были вместе. И… а, черт! - он выругался сквозь зубы, глотая кипяток.

Это было больно, однако. Надо было хоть немного дать остыть кофе, но Леша как-то об этом не подумал. Мысли другим были заняты.

- Что?! - тут же переполошилась Лена.

- Да ничего, обжегся немного, - отставив чашку на стол, он включил кран и набрал в стакан немного холодной воды. - Не могу ничего нормально сделать, даже признание испортил, - подшутил он над самим собой, зажав телефон между плечом и ухом.

- Леша, - он обрадовался, услышав, что она опять улыбнулась. Небось, еще и головой покачала, почему-то он был в этом уверен. Ну и не страшно, зато - пропало то напряжение, которое он ощутил в ней и по телефону. - Не сильно больно?

- Да нет, - Алексей глотнул воды, чувствуя облегчения от прохлады. - Терпимо.

- Ладно, собирайтесь там, - Лена зашуршала чем-то, будто пыталась занять руки. - Уже Лешку будить скоро. Звони, если что.

- Хорошо, котенок, - он сделал еще глоток кофе, предварительно подув на напиток. - Я как его отвезу, к тебе заеду, - он знал, насколько скучно и одиноко может быть в больнице.

Лена тихо засмеялась.

- Тебя не пустят так рано, тут же обход будет.

- Поверь мне, я приду, можешь даже не сомневаться, - он зашел в ванну и, поставив на стиральную машинку чашку, включил воду. Та была еле теплой. Плохо. Оставив кран открытым, чтобы вода сбегала, Леша прижал телефон крепче к уху. - И никто меня не остановит.

- Ладно, Леш, - неуверенно согласилась она. - Но тебе же, наверное, на работу надо.

- Я разберусь с этим, - отмахнулся он. - Все, - еще раз глянув на свои часы, - Алексей вышел в коридор. - Пошел я будить Лешку.

- Давай… удачи, - Лена еще раз хихикнула. - Она тебе ох, как пригодится.

С этими словами она положила трубку. Бросив телефон на тумбочку в коридоре, Леша недоуменно скривился: "да что такого сложного может быть в том, чтобы вовремя приехать в садик?"

Алексей был уверен, что такое ему под силу, чтобы Лена ни думала о его способностях. Ведь справились они вчера.

Однако уже спустя сорок минут, он не был настолько уверен в этом…

Заставить Лешика открыть глаза оказалось не так уж и легко. А уж поднять голову ребенка с подушки… через десять минут Алексей едва не отчаялся.

Серьезно, он даже не представлял, что еще на этом этапе могут возникнуть такие препятствия.

На сына не действовали ни убеждения, ни щекотка, ни обрисованные отцом картины их вероятного опоздания. Он приоткрывал один глаз, забавно щурился, зевал, а потом опять утыкался носом в подушку и продолжал спать.

Леша начал терять терпение.

Но и поделать нечего не мог. Казалось, что все его уговоры и аргументы не достигают цели. И только спустя пятнадцать минут, Алексей понял, что такой подход - не поможет. Очевидно, малыш просто не понимал смысл слов "ответственность" и "долг", или же не считал их применимым к детскому саду.

Тогда он решил пойти другим путем.

Найдя пульт от телевизора, Леша включил детский канал, обнаруженный им вчера вечером, и увеличил громкость.

Звук мультфильмов вызвал в сыне больший интерес, чем все его доводы. Ребенок почти сразу высунулся из-под одеяла и сел в кровати, тря кулачком глаза.

"Ну, теперь дело пойдет быстрее", решил довольный собой Алексей.

Однако и в этот раз его радость оказалась преждевременной.

Даже проснувшись, Лешка не спешил собираться. Хоть и стал более внимательным к просьбам отца.

С возрастающим ужасом Леша наблюдал за минутной стрелкой, то и дело, прося сына поторопиться. В ответ же на эти просьбы, малыш мог просто застыть посреди комнаты с галошей колгот натянутой на руку, и задумчиво смотреть в пространство, словно продолжал спать на ходу.

А это не приближало их к желанной цели - своевременному выходу из дома.

В конце концов, чтобы ускорить сборы хоть как-то, ему пришлось самому надевать на сына колготы, которые, казалось, уже побывали на всех частях тела малыша, кроме ног. Справившись с этим, и натянув на Лешку кофту, обнаруженную в комоде, он понял, что сборы на самотек пускать нельзя.

Всунув в руки сыну кусок хлеба с сыром, подогретый в микроволновке, призванный стать завтраком, Алексей быстро натянул свой свитер и джинсы. Принять душ он уже не успевал. Умывшись, Леша махнул рукой на выступившую на щеках щетину. И времени не было, и бритвы, в общем-то. Отметив для себя, что надо купить запасной набор средств гигиены для Лениной квартиры, он понял, что все же придется заехать домой. Не ехать же в таком виде к ней в больницу. Ему хотелось выглядеть как можно лучше в ее глазах, пусть такое желание на фоне происходящих событий и могло показать глупым.

Не то, чтобы это имело решающее значение, он не считал, что подобен хоть какому-то идеалу мужской привлекательности… Но Лена всегда говорила, что считает его очень красивым. Он всегда отшучивался, убеждая любимую, что она преувеличивает потому, что влюблена. Но, черт его побери, если Леше не хотелось, чтобы она продолжала так думать и сейчас! Тем более что в ее жизни, наверняка теперь есть с кем сравнить. Три года - срок не малый.