Корейцы уже разобрали вход в ложный штабель бревен, теперь наблюдатель с воздуха мог что-нибудь и заподозрить. И действовать приходилось очень быстро.

— Давай, показывай им, что где откручивать. — Ли Эр Йон подтолкнул пилота к «Барракуде», а сам встал в сторонке.

Пилот открыл кабину, достал из-под сиденья черный пластмассовый портфельчик, взял из него пару инструментов. Наглядно показав корейцам, как ими пользоваться, он покинул кабину. Двое корейцев забрались внутрь вертолета и начали свинчивать с панели приборов множество мелких болтиков и винтов. Работали они быстро, как будто всю жизнь трудились над демонтажом вертолетного оборудования. Остальные корейцы приступили к съемке внешних конструкций, вооружения, металлических щитков, под которыми скрывались электронные системы управления «Барракудой».

— Сколько это займет времени? — Кореец посмотрел на часы.

— Если такими темпами, за часа два управимся.

— А быстрее никак?

— Быстрее некуда, — ответил пилот.

Йон опустил руку в нагрудный карман плаща и достал рацию. Сказав несколько фраз в микрофон, он спрятал ее обратно.

— Сейчас сюда приедет грузовик.

Через несколько минут вдалеке раздался треск ломающихся веток — к делянке неторопливо катил «Урал». Корейцы, как мухи, облепили приехавшую машину. Один из лесорубов вскарабкался на борт кузова и начал передавать вниз деревянные ящики с эмблемой Красного Креста на крышке.

— Гуманитарная помощь?

— Сейчас везде и всем требуется гуманитарная помощь. Как раз в этом году у нас случился очередной неурожай, много голодающих. Лекарств и медикаментов всем не хватает. Вот и решил российский Красный Крест помочь обездоленным людям братской Кореи. Гуманитарку мы выгрузили в поселке. На российских дорогах не должно возникнуть проблем.

«Сволочь», — подумал испытатель.

Он хоть и понимал с самого начала, во что ввязывается, но многое уже стало ему не по душе. Пожарский чувствовал, в нем еще осталось что-то человеческое, что-то, чего уже не было в этом корейце, улыбающемся ему в лицо. Но пути назад не было, на кону стояли огромные деньги, которые могли с лихвой компенсировать все его душевные переживания.

— Деньги уже прибыли? — Пилот отбросил посторонние мысли и перешел к делу.

— Да не волнуйся ты так, они все время были при мне. — Кореец достал обычный почтовый конверт для бандеролей, запечатанный скотчем.

— Здесь ровно пятьдесят тысяч? — пилот как завороженный следил за передвижением руки Йона, в которой он держал конверт с деньгами.

— Как договаривались. Часть наличными, остальное дорожными чеками, — улыбнулся кореец.

— Покажи, чтобы я удостоверился.

Ли Эр Йон сорвал прозрачную ленту и показал содержимые конверта пилоту. Новенькие пятидесятидолларовые купюры рассыпались веером, и пилот смог увидеть портреты американского президента, который устало смотрел прямо ему в глаза.

— Теперь ты мне веришь?

— А где чеки? — спросил испытатель.

— Вот, — кореец достал пачку дорожных чеков.

— Здесь же на триста тысяч долларов больше нашего договора. — Пилот не верил своим глазам.

— Руководство коммунистической партии Северной Кореи высоко ценит твои заслуги, — кореец прищурил и до того узкие глаза, — можешь считать, что это подарок. За экономию на Ставропольском.

— Давай сюда деньги в конверте.

— Да, но ты их получишь только тогда, когда последний ящик гуманитарной помощи ляжет в кузов грузовика.

Пилот еще некоторое время любовался чеками, после чего надежно спрятал их у себя во внутреннем кармане. Мысленно он уже заказывал билет до Цюриха из Пекина, куда взялся его переправить парторг, наслаждался жизнью, ожидающей его после обналички чеков. Он был так погружен в свои размышления, что не заметил, как со спины к нему подошел Ли Эр Йон.

— Ну, вот и все, — заговорил кореец, — последний ящик погружен.

— Отлично. — Пилот повернулся к Йону лицом.

— Как я и обещал. — Рука корейца опустилась во внутренний карман плаща.

* * *

Из-под капота «УАЗа», сквозь оставленные пулями пробоины, сочились тоненькие струйки светло-серого дыма. Двигатель машины отвечал неровным захлебом, так как бензина в баке оставалось немного, да и был он не лучшего качества. К тому же машина была старой, латаной-перелатаной, и многие ее детали изрядно износились. «УАЗ» и до этого несколько раз глох, но майору удавалось возвращать его к жизни.

— Посмотри на температуру! — Взгляд Барханова остановился на датчике.

— Скоро закипим, но радиатор пробит, — сухо произнес майор, — все равно бензин кончается, — куда дотянем, туда и доедем.

Наконец узкая дорога закончилась, и десантники выехали к перекрестку. Однако и здесь дорожных указателей не было. Приходилось ориентироваться по карте.

— Ну-ка посмотри, куда ведет эта дорога.

Старлей разложил на коленях карту, высматривая на ней перекрестки. Так как пересечения дорог были в этих местах редкостью, Барханов без особых усилий отыскал их теперешнее местоположение.

— Сворачивай налево, и до самого конца дороги, если бензина хватит, — указательный палец старлея уткнулся в квадрат зеленого цвета, поверх которого был нарисован красный крестик, — там тупик.

Крутанув руль влево, майор Лавров включил рацию:

— Попереключай частоты, возможно, корейцы пользуются рациями.

Барханов взялся пальцами за крохотное колесико на рации, которое, как ему показалось, рассыплется при малейшем прикосновении.

— Одно шипение.

Но вдруг из небольших динамиков, вмонтированных в дверцы машины, послышалась неразборчивая речь.

— По-корейски говорят, — выругался старлей.

— Вырубай, толку никакого. Разве что чью-то фамилию назовут. А толку?

Майор неожиданно съехал на обочину и сам заглушил двигатель.

— Ты что делаешь? Еще пару километров протянули бы.

— Дальше пойдем пешком, — Лавров повесил на плечо автомат и заткнул за пояс охотничий нож, — дорога, скорее всего, охраняется.

— С чего ты взял?

— У меня плохое предчувствие.

Барханов покачал головой и, захватив с собой карту, выскользнул из машины. Десантники нырнули в лес и двинулись вдоль дороги. Через полчаса ходьбы старлей заметил целую армию корейцев, перекрывающих дорогу.

— А я что тебе говорил, — тихо произнес майор, прячась за стволом дерева.

— Я знаю, ты всегда прав, потому как командир, — отмахнулся Барханов.

Десантники миновали опасный участок пути и вышли на небольшую поляну, на краю которой стоял маленький деревянный дом.