Смехотворно. Чтобы скрыть сам факт отцовства? Глупо. Кому какое до этого дело? Конечно его враги могли бы как-то это использовать, обвинив главу Судебной Палаты в некотором легкомысленном отношении к морали, которую он вроде как должен оберегать и блюсти, но всё это было настолько несерьезно, на уровне дамских салонных сплетен, что никаких весомых последствий иметь не могло. К тому же ему было достаточно щелкнуть пальцами чтобы все кто хоть как-то был к этому причастен навсегда бы исчезли из этого мира заодно со всеми своими близкими, а если нужно, то и дальними родственниками. В-третьих, причем тут судья из далекого Туила? Он что, спас неизвестную, никому ненужную дочь герцога и в награду от него получил титул и состояние? Нелепо. Отбросив всякие мысли об отцовстве верховного претора, Бока принялся рассматривать более волнительное предположение. Что если этот ребенок незаконнорождённая дочь короля? Такой поворот действительно кое-что объяснял. Например чрезвычайный интерес герцога и его готовность платить за эту тайну такие громадные деньги. Но и в этом случае оставалось много неясного. А главный изъян этого предположения заключался в его неимоверной неправдоподобности. Мысль о том что мешковатый, медлительный, рассеянный, задумчивый король Доммер, официально именуемый Благонравным, а неофициально Неторопливым завёл интрижку на стороне представлялась мягко говоря очень смелой и не слишком логичной. Требовалась немалая дерзость ума и легкокрылость полета фантазии, чтобы вообразить его участником любовных похождений. Нынешний король Агрона прославился скорее своим созерцательным отношением к жизни, чем стремлением к разного рода наслаждениям, исключая разве что чревоугодие и музыку. Кроме того из уст в уста передавались курьезные истории, рисующие благонравного монарха как человека несобранного, забывчивого и несколько погруженного в себя. Взять хотя бы случай с Девятой Илирийской войной, когда Агрон, Сайтона и Вэлуонн в очередной раз пытались поделить благословенные земли обширной провинции Илирия. Славный монарх Агрона так долго собирался в поход, постоянно забывая на заседаниях штабов и генеральских советах то о чем говорили вчера, путаясь в планах наступления, географии маршрутов, войсковой логистики, в званиях и должностях своих высших офицеров, то и дело опаздывая или вообще по рассеянности не приезжая на полковые смотры, рыцарские ристалища, праздничные всенародные пиры и пышные церковные службы, которые в результате этого бесконечно переносились и переназначались, а затем, покинув столицу, столь неспешно продвигался с огромным войском к западным границам своего королевства, совершая столь частые привалы и остановки, что когда в конце концов агронская рать прибыла в Илирию война уже кончилась. Сайтона и Вэлуонн, не в силах больше дожидаться третьего претендента, вступили в сражение между собой, бились люто и беспощадно, положили огромное количество людей с обеих сторон и, обескровив и истерзав собственные армии, но так и не решив судьбу Илирии, ни с чем отправились по домам. Агронское же войско, подойдя к Илирии и не найдя с кем сражаться, с облегчением повернуло назад и в столицу входило с песнями и плясками. После этого за королем прочно и уже видимо навечно закрепилось прозвище «Неторопливый». К тому же его венценосная супруга, королева Амала Селена Ровинг, будучи на одиннадцать лет младше мужа и обладая весьма привлекательной внешностью, а также живым и деятельным характером, несомненно могла доставить своему мужчине все необходимые тому приятности и развлечения, не давая ему повода искать подобных удовольствий на стороне. Да и она просто не допустила бы таких кульбитов со стороны своего драгоценного мужа. В общем идею о незаконном королевском отпрыске Бока также был склонен отринуть. Кроме того герцог сказал, что девочке вроде бы 6–7 лет, а Доммер состоит в счастливом браке уже 14-ый год и его сын и наследник трона уже не мальчик, а вполне себе своенравный и дерзкий юный отрок, доставляющий немало хлопот и волнений своим наставникам и учителям. Еще можно было бы допустить, что Доммер сотворил случайного малыша в веселые времена своей молодости, но тогда его дочери должно быть по меньшей мере лет 15. А предполагать что монарх совершил подобное уже будучи под присмотром королевы Амалы совершенно нелепо. Конечно оставалась совсем уж дикая и даже святотатственная идея что речь идет о незаконном ребенке самой королевы. Бока усмехнулся про себя. Он как бывший пират вполне может позволить себе так думать о венценосной женщине. Но это было совсем уж невероятным. Её Величество никак не смогла бы скрыть факт своей беременности, герцог Этенгорский, как и десятки других приближенных ко двору вельмож, давно бы уже всё знали и этот ребенок или навсегда бы исчез из этого мира, или был бы официально признан отпрыском короля. В конце концов умной и решительной женщине, а королева Амала Селена Ровинг производила впечатление именно такой женщины, не составило бы никакого труда выставить всё так, что её новая беременность это очередной счастливый результат любви между ней и её мужем. Но как бы там ни было, факт остается фактом, герцог заплатил за этого ребенка огромные деньги и значит почему-то он ценен для него.

Но разглядывая сидящего перед ним новоиспечённого аристократа, Бока думал не только о неизвестной девочке. Он думал и о самом судье. О том что его ждет, как всё это будет и хотя вроде давно привык ко всему, всё же немного удивлялся тому что заготовил для своего подчиненного Томас Халид.

— У вас сегодня крайне необычный день, господин инрэ, — сказал Бока, — не так ли?

— Согласен, — улыбнулся судья, — думаю, я запомню его на всю жизнь.

— Не сомневаюсь.

118

Карета остановилась.

— Площадь Навигатора? — С недоброй усмешкой спросил Бока. — Вы серьезно?

Судья, конечно, понял, на что намекает помощник герцога. Площадь Навигатора являлась одной из своеобразных достопримечательностей Аканурана и была местом почти легендарным. Самая обширная из всех площадей столицы, она находилась недалеко от портовых территорий и представляла собой настоящий перекресток миров. Сразу девять больших и малых улиц вливались в неё со всех сторон, приводя сюда разношерстную публику буквально со всего света. Здесь практически круглые сутки было весьма многолюдно и скапливалось громадное количество самых разномастных экипажей, чьи владельцы, презрев всякие нормы морали, пытались нажиться на гостях столицы, сдирая с них втридорога за любую поездку. Никакого порядка, замысла или планирования в этом хаотичном, бурлящем месте совершенно не просматривалось, городские власти определенно самоустранились от каких-либо попыток привнести сюда хоть какую-то видимость благоустройства и управления. По весьма неровному периметру площади, которая вообще была далека от каких-либо привычных геометрических фигур, в ветхих домишках и вполне себе основательных зданиях приютилось бессчётное количество