по возвращении домой перейдет на итальянскую обувь.

Если вернусь, подумал он.

Сиена тоже преобразилась, переодевшись в облегающие джинсы и кремовый свитер. Этот наряд подчеркивал ее природную красоту и стройность гибкой фигуры. Ее волосы по-прежнему были собраны сзади в пучок, и без внушающей почтительный трепет медицинской формы она казалась более уязвимой. Лэнгдон заметил, что глаза у нее красные, как будто она плакала, и его вновь захлестнуло жгучее чувство вины.

— Мне очень жаль, Сиена. Я слышал телефонное сообщение. Не знаю, что и сказать.

— Спасибо, — ответила она. — Но сейчас нам надо сосредоточиться на вас. Пожалуйста, сядьте.

Ее тон стал тверже и напомнил Лэнгдону о газетных статьях, в которых обсуждались ее раннее развитие и незаурядный интеллект.

— Я хочу, чтобы вы подумали, — сказала Сиена, жестом предлагая ему стул. — Помните, как мы попали в эту квартиру?

Лэнгдон слегка удивился — при чем тут это?

— На такси, — ответил он, садясь у стола. — В нас стреляли.

— Не в нас, а в вас, профессор. Давайте не путать.

— Да. Простите.

— Помните, сколько было выстрелов, когда мы находились в машине?

Странный вопрос.

— Помню — два. Один попал в боковое зеркальце, другим разбили заднее стекло.

— Хорошо. Теперь закройте глаза.

Лэнгдон сообразил, что она проверяет работу его памяти. Он закрыл глаза.

— Во что я одета?

Лэнгдон прекрасно видел ее своим внутренним взором.

— На вас черные туфли без каблуков, синие джинсы и кремовый свитер с треугольным вырезом. Волосы у вас светлые, до плеч, собраны в хвост. Глаза карие.

Лэнгдон открыл глаза и поглядел на нее, довольный тем, что его эйдетическая память функционирует нормально.

— Отлично. Ваш визуально-когнитивный импринтинг безупречен, а это подтверждает, что ваша амнезия полностью ретроградна и механизмы, ответственные за процессы запоминания, не понесли непоправимого ущерба. Вспомнили что-нибудь новое о нескольких последних днях?

— К сожалению, нет. Только, пока вы ходили за одеждой, у меня снова были те же видения.

Лэнгдон рассказал, как повторилась его галлюцинация: женщина с вуалью, скопища мертвецов и торчащие из-под земли ноги с буквой «R». Потом он рассказал и о странной клювастой маске, которая возникла в небе.

— «Я смерть»? — спросила Сиена с тревогой в голосе.

— Да. Так и сказала.

— Ладно… Пожалуй, это будет почище, чем «Я Вишну, разрушитель миров».

Это были слова Роберта Оппенгеймера — он произнес их при испытании первой атомной бомбы.

— А эта маска… с клювом и зелеными глазами? — продолжала Сиена с озадаченным видом. — Откуда в вашем сознании мог появиться такой образ?

— Не имею ни малейшего понятия, но вообще-то такие маски были довольно широко распространены в Средние века. — Лэнгдон помедлил. — Это называется «чумная маска».

Сиена как будто слегка растерялась.

— Чумная маска?

Лэнгдон быстро объяснил, что в мире символов необычная маска с длинным клювом почти синонимична Черной Смерти — страшной чуме, которая прокатилась по Европе в четырнадцатом веке, скосив в отдельных областях целую треть населения. Многие считают, что слово «черная» в названии «Черная Смерть» относится к темным пятнам на теле больных из-за гангрены и подкожных кровоизлияний, но на самом деле оно отражает панический ужас, который эпидемия сеяла среди людей.

— Эти маски с длинным клювом носили средневековые лекари, борцы с чумой, — сказал Лэнгдон. — Так они старались удержать заразу подальше от своих ноздрей во время ухода за пораженными. А сегодня их надевают разве что на венецианском карнавале — этакое жутковатое напоминание о том мрачном периоде итальянской истории.

— И вы уверены, что видели в своих галлюцинациях именно такую маску? — чуть дрогнувшим голосом спросила Сиена. — Маску средневекового чумного доктора?

Лэнгдон кивнул. Эту длинноклювую маску трудно не узнать.

Сиена нахмурилась, и Лэнгдон догадался, что она выбирает самый удобный способ сообщить ему плохие вести.

— И та женщина все время повторяла «ищите, и найдете»?

— Да. В точности как раньше. Но вот в чем беда: я понятия не имею, что должен искать!

Сиена испустила долгий тяжелый вздох. Лицо ее было серьезно.

— Кажется, я догадываюсь. Больше того… Возможно, я это уже нашла.

Лэнгдон в изумлении уставился на нее:

— О чем вы говорите?!

— Роберт, вчера вечером, придя в больницу, вы принесли с собой в кармане пиджака кое-что необычное. Помните, что это было?

Лэнгдон покачал головой.

— Это была одна вещь… весьма и весьма неожиданная. Я обнаружила ее случайно, когда мы вас переодевали. — Сиена кивнула на стол, где лежал заляпанный кровью твидовый пиджак Лэнгдона. — Она все еще там. Хотите взглянуть?

Лэнгдон нерешительно покосился на пиджак. По крайней мере теперь ясно, почему она за ним вернулась. Он взял свой грязный пиджак и обшарил все его карманы по очереди. Пусто. Он повторил ту же процедуру. Затем, пожав плечами, обернулся к Сиене.

— Там ничего нет.

— А как насчет потайного кармана?

— Что? В моем пиджаке нет никаких потайных карманов!

— Неужели? — Вид у нее был озадаченный. — Выходит… это чей-то чужой пиджак?

Лэнгдон почувствовал, что у него снова путаются мысли.

— Нет, мой.

— Вы уверены?

Еще бы, подумал он. Совсем недавно это был мой старый добрый «Кемберли»!

Он вывернул пиджак, обнажив подкладку, и показал Сиене ярлычок со своим любимым символом из мира моды — знаменитой харрисовской сферой, украшенной тринадцатью драгоценными камешками, похожими на пуговицы, и увенчанной мальтийским крестом.

Лепить знаки Христова воинства на кусок ткани — пусть это останется на совести шотландцев!

— Взгляните сюда, — заметил Лэнгдон, указывая на вышитые от руки инициалы «Р. Л.». Он никогда не жалел денег на твидовые пиджаки ручной работы и потому всегда дополнительно платил за то, чтобы на фирменной эмблемке поставили его инициалы. В столовых и аудиториях его университета постоянно снимались и надевались сотни твидовых пиджаков, и Лэнгдон не имел ни малейшего желания совершать невыгодный для себя обмен.

— Я вам верю, — сказала она, забирая у него пиджак. — А теперь смотрите.

Сиена вывернула пиджак еще сильнее, так что их взгляду открылась его внутренняя часть у самого воротника. Там, аккуратно вшитый в подкладку, обнаружился большой скрытый карман.

Что за чудеса?

Лэнгдон был уверен, что никогда прежде его не видел.

Прорезь кармана представляла собой идеально ровный потайной шов.

— Раньше его здесь не было! — воскликнул Лэнгдон.

— Тогда, я полагаю, вы никогда не видели… этого? — Сиена залезла в карман, извлекла оттуда гладкий металлический предмет и мягко вложила его в руки Лэнгдону.

Лэнгдон уставился на него в полном недоумении.

— Знаете, что это за штука? — спросила Сиена.

— Нет… — промямлил он. — Никогда не видел ничего похожего.

— Ну а вот я, к сожалению, знаю. И я абсолютно уверена, что это и есть причина, по которой вас пытаются убить.

Меряя шагами