— Угу, — стону я, перекладывая телефон в другую руку и засовывая ее в шорты, где я уже скользкая и готовая. Я несколько раз слегка надавливаю на клитор, заставляя себя сдерживаться там, где мне это нужно больше всего.

— Мне тоже, детка. Хочешь увидеть, как сильно ты меня возбудила, просто взглянув на твое милое личико?

— Да, пожалуйста, — его не нужно просить дважды, он наклоняет телефон, чтобы показать мне, где он крепко сжимает основание своего члена в кулаке.

— Эй, Ханна…?

— Да, Кэмерон?

— Могу я тебе кое-что рассказать?

— Пожалуйста, — стону я.

Он говорит мне о моем оргазме, его инструкции доводят меня до такого состояния, в котором я никогда не оказывалась сама. Я наблюдаю, как он дрочит, его глаза плотно зажмуриваются, рот судорожно сжимается, когда наступает разрядка. После этого он приводит себя в порядок, а я продолжаю говорить по телефону, пока чищу зубы и направляюсь в свою спальню. Потом мы лежали, затаив дыхание и охваченные страстью, на противоположных концах света.

— Кэм? — шепчу я, сон все глубже затягивает меня в свои объятия.

— Да, моя принцесса?

— Ты переедешь ко мне? Если ты приедешь сюда, я не хочу, чтобы ты жил где-то еще. Я буду много работать. Я хочу, чтобы ты был здесь, когда я буду возвращаться домой.

— Это зависит…

— От чего?

— В твоей квартире хорошая звукоизоляция? — дразнит он. — Ты довольно громко кончаешь, когда я заставляю тебя сделать это. Я бы не хотел расстраивать своих новых соседей.

Глава 34

Кэмерон

Три месяца спустя

Что касается подписчиков Мак’и’Наслаждение, то для них я приехал в Лондон на год, чтобы путешествовать, расширять свой кругозор и находить вдохновение для новых аудиозаписей.

Чего они не знают, так это того, что я живу в замке со своей собственной очаровательной английской принцессой. Ладно, это двухкомнатная квартира на боковой улочке, рядом с другой боковой улочкой в Ислингтоне, но уверен, что чувствую себя принцем, прогуливаясь по этим улицам со своей девушкой. Выскакиваю, как говорят британцы, выпить кофе с выпечкой по утрам в выходные. Посещаю музеи и галереи. Шатаюсь по барам со своими новыми коллегами по работе пятничными вечерами.

И что касается этих людей, то для них я звукорежиссер-фрилансер. Я знаю, что Ханну не смущает моя работа, но это не всегда легко объяснить незнакомым людям.

Мы также вместе решили сохранить наши отношения в тайне и в автономном режиме, отчасти из уважения к работе и ради слушателей, которым нужно иметь возможность погрузиться в фантазию о том, что ты существуешь только для них. В основном из уважения к Ханне и нашим отношениям. Я бы никогда не поставил ее в неудобное положение, и печальная реальность такова, что некоторые фанаты могут стать немного зависимыми. Она должна знать, когда-то и она была такой.

Хотя, кстати, о неудобных позициях…

— Тебе нужна еще одна подушка, любовь моя?

— Все в порядке, — говорит она, закрыв глаза и мягко улыбаясь. Мы делали это и раньше, и она знает, что нервничать не из-за чего. Просто на этот раз место другое. Моя прекрасная девушка лежит лицом вниз, положив голову на скрещенные руки, обнаженная на мягком одеяле, которое я расстелил на нашем обеденном столе. Подушка под ее бедрами слегка приподнимает ее идеальную попку, а мой микрофон расположен у ее бедра, чтобы запечатлеть все, что мне нужно.

— Красный, желтый, зеленый, помнишь?

— Знаю.

— Обещай мне, что ты скажешь «желтый», если тебе понадобится перерыв, и если ты скажешь «красный», мы полностью остановимся. Сразу и без вопросов.

— Я знаю.

— И тебе нельзя шуметь, детка, — она кивает, и я провожу рукой по ее волосам, по щеке и вниз к губам. Она высовывает язык, затем шепчет мне на кончики пальцев.

— Я буду хорошей девочкой, обещаю.

Этот рот убьет меня. Мой член дергается под молнией, наполовину твердея при виде нее и быстро утолщаясь.

Если я что-то и узнал о Ханне с тех пор, как мы стали жить вместе, так это то, что она любит давать обещания во время секса, которые немедленно нарушает, и к черту последствия. Я бы никогда не подумал, что у этой последовательницы правил может быть такая своевольная сторона, но, боже, я рад, что именно я пробудил это в ней.

Я провожу пальцами вниз по изгибу ее позвоночника, поглаживая поясницу, затем хватаю спелый персик, зависший в воздухе специально для меня. Предвкушение — это то, что меня возбуждает в порке, зная, что она понятия не имеет, когда наступит этот первый удар. Мне нравится, когда она вся возбуждена и нуждается во мне, и сейчас она прямо здесь, приподнимает свою задницу выше, отчаянно ища контакта.

Перегнувшись через нее, я нажимаю «Запись» и продолжаю поглаживать, пока не отдергиваю руку и резко опускаю ее.

— Блядь, — стонет она и шипит сквозь зубы.

— Мне нужно заткнуть тебе рот кляпом? — я низко рычу ей на ухо, наслаждаясь тем, как она вздрагивает и закатывает глаза. Она делает глубокий вдох и берет себя в руки, качая головой. — Хорошая девочка.

Я глажу ее сильнее, нежная кожа теплеет под моей рукой и слегка розовеет.

— Приготовься, — предупреждаю я ее. Я легко могу удалить свой голос из записи, но она задерживает дыхание, готовясь к моему следующему удару. Я шлепаю ее еще пару раз, сильным ударом, который издает приятный звук и хорошо отображается в моем программном обеспечении для записи звука. В прошлом мне одному было невозможно добиться такого уровня точности. Замены нет. Когда я попытался отшлепать себя и записать это, все закончилось тем, что я покатился со смеху по полу от того, насколько это было нелепо.

Сейчас она выглядит такой красивой, ее тело — произведение искусства, разложенное передо мной. Это может и началось с профессиональной работы, и мне нужно сделать эту запись, но это не значит, что я также не смогу немного повеселиться со своей девушкой.

— Помни, никаких шумов, — я продолжаю держать ее за руки, проводя ими по задней части ее икр, пока подхожу к концу стола. Приподнимая ее лодыжки, я раздвигаю ее ноги и осторожно опускаю их обратно, любуясь своим новым видом. Я могу сказать, что она жаждет прикосновений. Губки розовые и блестящие, пульсирующие, сжимающиеся вокруг пустоты под моим взглядом.

Она ставит меня на колени. У меня есть работа, которую нужно сделать, и я застрял здесь, чувствуя себя хищником, который поймал свою первую добычу за несколько недель.

Я шлепаю ее еще