— Вы не поедете туда сами? — удивился торговец. Должно быть, он был разочарован, что ему не удалось заставить Катсу и По совершить бесполезную поездку.

— Мы едем на юго-восток, — сообщил По. — В Монси, к королю Леку.

— Лек непричастен к похищению, — заверил его главарь.

— Я этого и не утверждал.

— Лек не виноват. Вы только зря потратите силы на поиски в Монси — ваш дед в Вестере.

По снова зевнул, поудобнее оперся о стол, скрестив руки на груди, и любезно посмотрел на торговца.

— Мы едем в Монси не для того, чтобы искать принца Тилиффа, — пояснил он. — Это светский визит. Королева Монси — сестра моего отца. Она крайне опечалена похищением, и мы хотим навестить ее. Возможно, принесенные вами вести развеют траур монсийского двора.

Один из стоявших позади торговцев откашлялся.

— Там разыгралась какая-то хворь, — произнес он из своего угла, — при монсийском дворе.

По спокойно посмотрел в его сторону.

— Вот как?

Купец утвердительно хмыкнул.

— Мои родственники служат у Лека, дальние родственники. Две девочки — мои кузины — работали у него в приюте… так вот, пару месяцев назад обе умерли.

— В каком смысле в приюте?

— В его приюте для животных. Он заботится о зверях, это-то вы знаете, мой принц.

— Да, конечно, — согласился По. — Но о приюте раньше не слышал.

Торговцу, кажется, льстило внимание По. Бросив взгляд на товарищей, он вздернул подбородок.

— Так вот, мой принц, у него их там сотни: собаки, белки, кролики, и у всех на спине и брюхе — кровавые раны.

По сощурился.

— Раны на спине и брюхе, — медленно повторил он.

— Ну, знаете, как будто напоролись на что-нибудь острое, — пояснил торговец.

Мгновение По молча смотрел на него.

— Ясно. А сломанные кости бывают? Или болезни?

Тот задумался.

— Не слышал, мой принц. Одни только раны и порезы, которые страх как долго заживают. У него там служат дети, они и выхаживают несчастных тварей. Говорят, король очень привязан к этой живности.

По взглянул на Катсу, поджав губы.

— Понятно, — сказал он. — А не известно ли вам, от какой болезни умерли девочки?

Торговец пожал плечами.

— Дети часто болеют.

— Мы отвлеклись, — вмешался главный верзила. — Был уговор рассказать о похищении, а не обо всем этом. Вам придется увеличить вознаграждение.

— А я вообще скоро внезапно умру от хвори под названием скука, — добавил второй главарь.

— Вот как? — отозвался первый. — А у тебя, значит, на уме дела поинтереснее?

— И общество поприятнее, — поддакнул торговец, стоявший в углу.

Все шестеро рассмеялись над общей шуткой, и Катса, похолодев, поняла, в чем соль.

— Ох уж эти бдительные папаши со своими запертыми дверьми, — шепнул друзьям один из торговцев, но у Катсы был чуткий слух. Еще не успел раздаться хохот, а она уже рванулась вперед.

По остановил ее молниеносно — должно быть, начал реагировать еще до того, как она пошевелилась.

— Стой, — мягко проговорил он. — Думай. Дыши.

Волна мгновенной ярости окатила ее и отхлынула, и она позволила его телу загородить ей дорогу к торговцу, к обоим, ко всем шестерым — они все были для нее одно и то же.

— Вы единственный во всех семи королевствах знаете, как держать эту тигрицу на поводке, — сказал один из главарей. Она не заметила, который, — ее отвлекло лицо По при этих словах.

— Повезло нам, что у нее такой разумный хозяин, — продолжал тот же торговец. — А вы так вообще везунчик. С такими вот дикими — самая потеха, если умеешь их усмирить.

Теперь По смотрел сквозь нее невидящим взглядом. Его глаза сверкали — серебряный лед и золотое пламя. Рука, державшая Катсу, напряглась, ладонь сжалась в кулак. Он сделал вдох — казалось, бесконечный. Его охватила ярость — это было ясно. Катса подумала, что он сейчас ударит торговца, и на мгновение запаниковала, не зная, останавливать его или помогать.

Остановить. Нужно его остановить, он ведь не в себе. Она взяла его за предплечья и, крепко сжав их, мысленно заговорила. «По. Стой. Думай, — убеждала она его разум, как он только что убеждал ее. — Думай». Он выдохнул так же медленно, как вдохнул, взгляд снова стал осмысленным, и повернулся к ней.

Обернувшись, По встал плечом к плечу с Катсой, лицом к обоим торговцам — кто именно все это говорил, не имело значения.

— Убирайтесь.

Голос его звучал очень тихо.

— Нам нужна плата…

По сделал шаг, и торговцы отступили. Руки он держал по бокам с непринужденным спокойствием, которое не обмануло никого в комнате.

— Вы хотя бы представляете, с кем разговариваете? — процедил он. — Думаете, я после такого заплачу вам хоть монету? Вам еще повезло, что я позволяю вам уйти и не стану выбивать все зубы из ваших наглых ртов.

— Уверен? — спросила Катса, по очереди глядя в глаза каждому из них. — Мне бы хотелось как-нибудь удостовериться, что они не тронут дочку трактирщика.

— Не тронем, — прохрипел один из торговцев. — Никого мы не тронем, клянусь.

— Иначе пожалеете, — предупредила она, — И будете жалеть до конца своей гнусной, но недолгой жизни.

— Не тронем, миледи. Не тронем, — побелев, они попятились к двери, от ухмылок не осталось и следа. — Это была просто шутка, миледи, честное слово.

— Убирайтесь, — повторил По. — Вот вам плата — мы прощаем оскорбления и дарим вам жизнь.

Торговцы кубарем выкатились из комнаты, и По с грохотом захлопнул за ними дверь, а потом прислонился к ней спиной и сполз на пол. Потерев лицо ладонями, он глубоко вздохнул.

Катса взяла со стола свечу, присела рядом и попыталась представить себе его усталость и гнев по склоненной голове и напряженным плечам. Он отнял руки от лица и прислонился головой к двери. Мгновение молча смотрел ей в лицо.

— Я правда думал, что что-нибудь с ним сделаю, — сказал По. — Что-нибудь страшное.

— Даже не знала, что ты способен настолько выйти из себя.

— Очевидно, способен.

— По, — внезапно Катсе пришел в голову вопрос. — Откуда ты знал, что я собираюсь делать? Я ведь, хотела ударить их, а не тебя.

— Да, но я почувствовал от тебя резкий всплеск энергии, к тому же я достаточно тебя знаю, догадался, что ты сейчас кому-нибудь врежешь. — На его лице появилась усталая полуулыбка. — В непоследовательности тебя обвинить никак нельзя.

Хмыкнув, она села перед ним на пол в позу лотоса.