Тим. Тим? Где-то я уже слышала это имя. Ах, да, этот тот мерзкий тип, который пытался приставать ко мне на вечеринке.

— Думаешь, той девушке, за которую заступилась метка, стало легче? — Медленно и тихо проговорил Женя. — Девушка, о которой Тим растрепал своим друзьям.

— Как минимум, теперь все знают, что он — трепло. Думаю, Левицкий не исправится, такие люди редко меняются, но другие девчонки хотя бы будут в курсе, что не стоит с ним связываться.

— Да тихо вы! — Цыкнула на них Маринка.

Мне очень хотелось обернуться, чтобы посмотреть на Рому, но я неистово терпела. Знала, что повернусь и наткнусь на его пронзительный взгляд. Боялась его, как огня. Чувствовала, как он обжигает мне спину. И подозревала, что ничего хорошего из моей тяги к этому парню не выйдет.

— А кто этот Тим? — Спустя минут тридцать, не выдержав, шепнула Оле на ушко. — Мы столкнулись с ним на вечеринке, и из разговоров я поняла, что раньше он был приятелем Кирилла. Ты не знаешь его? Высокий, темные волосы, короткая стрижка.

— Так это Ленки Гаевской, сестры твоего прынца, ухажер. — Прошептала Еремеева.

— У Гая есть сестра? — Удивилась я.

— Ну, да. Зазнайка Ленка с третьего курса.

— Это она? — Я чуть не подпрыгнула на стуле.

Конечно, я знала светловолосую, надменную Ленку. Красивая, богатая и такая же самоуверенная, как и ее брат. Только вот не видела их с Ромой никогда вместе и потому даже предположить не могла, что они могли бы быть родственниками. А теперь всё вставало на свои места.

— А как ты узнала ее фамилию?

— Да буквально на днях. Случайно. Интересно стало, из-за кого Левицкого к столбу привесили. Напрягла память, вспомнила, что он к Ленке, которая учится на третьем курсе, клинья подбивал долго. Видела даже пару раз, как подвозил ее к универу. А вчера случайно в столовой увидела и ее саму с тетрадями в руках — там фамилия была написана. Спросила у девчонок с ее группы — подтвердили, да, это у Гая сестра.

Я задумалась. А не мог ли Рома таким образом Тиму за сестру отомстить? Поймать, обернуть скотчем, привесить к столбу рано утром. Хотя вряд ли, он же брат. А брат просто бы морду набил, да и всё. К чему все эти заморочки? Создание сайта, голосования, анонимность, публичность действий.

Но все же эти размышления были для меня сигналом держать ухо востро. А еще лучше — держаться от Гая как можно дальше. Что я планировала теперь делать.

Настя

Мне удавалось скрываться от него целых три дня. Вернее не так — я не скрывалась, просто жила своей жизнью. Мало спала, плохо ела, но старалась не отстать по учебе и максимально влиться в новый график работы в больнице, который в некотором роде подстроили прямо под меня.

Конечно, я понимала, что меня просто жалеют. И старшая медицинская сестра Елена Викторовна, и Заведующий отделением Владимир Всеволодович, они оба видели во мне лишь беспомощного ребенка, который, глядя в лицо обстоятельствам, никак не хотел сдаваться. И поэтому они шли мне навстречу, чему я была несказанно рада.

А вот дядя Костя безрадостно встретил новость о том, что я устроилась санитаркой. Но, сколько не возмущался, а запретить это он мне не мог. И мне не хотелось, чтобы он из-за заботы о моей маме потерял всё, что у него осталось. Ведь ему нужно было думать и о своей дочери, которая сейчас училась в другом городе и тоже очень нуждалась в средствах на существование, и о воспитанниках, которые могли остаться и без зала, и без тренера.

Поэтому я чувствовала необыкновенное тепло, греющее душу, от того, что могу находиться в отделении хотя бы по полдня, что могу помогать людям и находиться рядом с мамой, время от времени следя за ее состоянием и лично проводя необходимые гигиенические процедуры. И пусть для этого нужно было, пропахнув хлоркой, часами намывать полы и дезинфицировать туалеты, я не боялась замараться, ведь белоручкой никогда не была.

Гай.

Да, я думала о нем. Разве можно было забыть о нахальном парне, который преследовал меня в последние дни практически неотступно? Ему так сильно хотелось победить в споре, что он звонил, писал, дежурил под окнами и пытался выискивать меня в коридорах университета. Если бы я ничего не знала о пари на пятерых девушек, то, честное слово, у меня не хватило бы сил сопротивляться его напору и обаянию.

Я просила Олю выходить первой утром из общежития, чтобы она сообщала ему, что меня нет, а затем кралась за ней следом и кривыми проулками добегала до места нашей с ней встречи. На занятиях мне приходилось прятаться от него или придумывать отговорки про библиотеку или научный кружок, а после учебы, отключив телефон, я выходила через запасной выход и торопливо убегала на нужную станцию метро, чтобы отправиться в больницу.

Конечно, я понимала, что наша встреча неминуема. Хотела ее и боялась. Боялась и очень хотела. И снова боялась, потому что знала, что сама себе не принадлежу, когда он появляется рядом. А это было очень плохо, и мне было невдомек, что же со всем этим теперь делать.

— Ой, смотри, это Кирилл. — Прошептала Оля, когда мы вошли в зал и направились к тренерской.

Прохладный воздух под высокими свода зала был привычно пропитан запахом пота и звуками тяжелых ударов, которыми сопровождались тренировки молодых боксеров. Я повернулась и увидела парня, который методично колотил грушу, висевшую в углу помещения, поодаль от рингов и тренирующихся в них спортсменов. Он был без майки, в одних шортах и красных перчатках.

— Вот это торсище… — Пальцы подруги больно впились в мое предплечье.

— Ай! — Удивленно покосилась на нее.

— Прости, я это машинально. — Покраснела она. — Кажется, даже язык прикусила, нельзя мне на такое смотреть, во мне зверь просыпается.

— Какой? Суслик?

— Голодная тигрица!

— Оля-я…

Она раскинула руки:

— А что я поделаю? Я ведь не железная. И вообще, ты честно думаешь, что я поперлась с тобой сюда после занятий пешком для того, чтобы корреляционные поля строить в excel? Или, не дай бог, на ежа любоваться? Умоляю тебя!

— Вот оно что… — Хихикнула я, а затем, с силой схватив ее за руку, потащила мимо тренерской вдоль зала.

— Ты куда? — Чуть не задыхаясь от страха, запричитала Оля. — Ты чего это? — Попыталась притормозить подошвами о деревянный настил пола, но тот оказался скользким, и она продолжила ехать вслед за мной, как на водных лыжах. — Стой, стой, он же нас сейчас увидит…

— А ты для чего, думаешь, я тебя за собой веду? К нему.

— Нет-нет-нет-нет…. Приве-е-ет…

Изменение в ее интонациях было связано с тем, что Кирилл заметил наше приближение и остановился. Дыша шумно и часто, он придержал тяжелую грушу, пока она не замерла окончательно, а затем опустил руки. Глубоко вдохнул, пытаясь выровнять дыхание, а затем медленно выдохнул.