Если я появлюсь там и попрошу Джозефа о встрече, уверена, он не откажется.

Зара недоверчиво фыркает:

– Он не будет сидеть и вести с тобой милые беседы, Блум. Я знаю, что он твой отец, но не обижайся, конечно, Джозеф до сих пор не проявил никаких по-настоящему отцовских качеств. У нас не будет времени на уловки, если ты встретишься с ним. Он просто схватит тебя и запрет где-нибудь в подвале.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то в ответ, но Кево опережает меня:

– Мы ни за что не позволим тебе войти туда.

Я быстро стискиваю челюсти, чтобы не ответить что-нибудь непристойное.

– Я не так наивна, Кево. Я не жду, что они примут меня с распростертыми объятиями, а потом отпустят. Но если я без предупреждения появлюсь перед их убежищем и вызову Джозефа, у них вряд ли будет время придумать сложную стратегию. У нас будет преимущество, потому что мы знаем дом и у нас было время все спланировать.

– Нет, – холодно отрезает Кево. Его руки сжаты в кулаки, челюсти стиснуты так, будто он сдерживает что-то, что рвется из него наружу. – Плевать, насколько хорош будет наш план и как хорошо мы подготовимся. Только через мой труп я позволю тебе войти туда в надежде на лучшее. Мы в меньшинстве, и как только ты окажешься внутри, мы не сможем контролировать происходящее.

– Ну, это не только тебе решать, – с нажимом напоминаю Кево я.

– Кто-то мог бы ее сопровождать, – говорит Анатолий, прежде чем Кево успевает что-то сказать в ответ. – Вообще-то, неплохая идея. Блум может стать нашим билетом в их укрытие.

Немного странно, когда тебя называют билетом, но поскольку Анатолий на моей стороне, лучше не высовываться.

– Я сказал, нет. Должен быть другой способ.

– И какой же? – громко хлопаю себя я ладонями по бедрам. – С твоей стороны, конечно, очень мило пытаться защитить меня, но ты ведь помнишь, что дело не во мне? Они мне ничего не сделают – я им нужна. Какой наихудший вариант развития событий? Они инициируют Ванитас, Джозеф придет к власти. Да, неприятно, но эту проблему можно решить и потом. Главное – конца света не будет, и это хорошо.

– Они могут убить тебя, как только ты выполнишь свою задачу, – замечает Зара так обыденно, что я слегка морщусь.

Я поднимаю подбородок:

– Все лучше, чем гибель множества людей каждый день в этой войне. И стихийных бедствий.

– Ты с ума сошла? – орет Кево, вскакивая так стремительно, что я слегка отстраняюсь.

– Я не самоубийца! – отчаянно защищаюсь я. – Но мы должны быть реалистами. Последние несколько недель мы только и делали, что убегали от моей семьи или повстанцев. Вы, ребята, спасли меня и все такое, и я благодарна вам за это, правда! Но пришло время посмотреть на проблему в целом. Речь идет не обо мне, а о целом мире!

– Ты забыла, что происходит, когда наступает Ванитас? – с вызовом спрашивает Кево. Гнев вибрирует в его голосе, как рой разъяренных пчел. – Все члены других сезонов будут лишены власти на часы, дни или, может быть, недели. Если Джозеф и его приспешники инициируют Ванитас, они тут же начнут убивать. Будет резня, Блум.

Прикусываю губу. Кево прав, об этом я не подумала. Во время Ванитас блокируются все силы. Это время предназначено для размышлений и напоминания участникам сезонов, что они все еще люди. Многие из них так и не научились защищаться без своих сил. Они будут уязвимы для атак повстанцев.

– Значит, мы не позволим им меня забрать. – В поисках помощи я перевожу взгляд на Анатолия. – Значит, нам просто нужно быть лучше, чем они.

Ни Анатолий, ни Кэт и Зара не выказывают никакого желания хоть как-то поддержать мой план. Их взгляды мечутся от меня к Кево, который, тяжело дыша, стоит напротив так, будто с минуты на минуту набросится на меня. Или перекинет через плечо и убежит.

– Может быть, нам стоит отложить этот разговор, – наконец, предлагает Кэт и, повернувшись к брату, добавляет: – Сядь, Кево. Блум не собирается тотчас же сломя голову мчаться к Джозефу, так что сядь и успокойся.

На миг мне кажется, что Кево успокаиваться не собирается. Но потом парень отрывисто кивает, резко поворачивается и, сделав несколько больших шагов, покидает гостиную.

Сбитая с толку, смотрю ему вслед:

– Что?..

– Дай ему минутку, ладно? – останавливает меня Кэт. Подмигивает мне, затем поворачивается к Анатолию: – В доме заканчивается еда. Понятия не имею, безопасно ли сейчас ходить по магазинам, но, думаю, рискнуть придется.

Мысли все еще крутятся вокруг внезапного ухода Кево, но я абстрагируюсь от этого. Это не моя проблема, а его. Если Кево считает, что несет за меня ответственность и может принимать за меня решения, то, к лучшему или худшему, ему придется узнать, что я самостоятельный человек со своим собственным мнением.

Решительно сосредотачиваюсь на Кэт и Анатолии, которые сейчас обсуждают различные супермаркеты в этом районе. Мысль о том, что в мире до сих пор существует что-то столь приземленное, как супермаркеты, абсурдна. По пути к дому в Осло я видела несколько магазинов, которые оказались разграблены. Но, конечно, вполне логично, что снабжение продовольствием должно поддерживаться. Тем не менее думать о том, чтобы толкать по проходу тележку для покупок с консервированными супами, довольно странно.

Меня охватывает возбуждение, и я расправляю плечи.

– Можно я пойду с вами? – переполненная надеждой, спрашиваю я. Не знаю, почему я так очарована идеей похода по магазинам, но это по крайней мере внесет хоть немного разнообразия.

Кэт с сомнением смотрит на меня:

– Не знаю, хорошая ли это идея.

– Из-за Кево? – угрюмо спрашиваю я. – Потому что, честно говоря, он не мой парень и не несет за меня никакой ответственности. И я уж точно не позволю ему указывать мне, что делать, а чего не делать.

– Знаешь, то, что он бывает чересчур заботливым и властным, не означает, что он в корне не прав.

– Ну я же не сказала, что хочу ворваться в укрытие повстанцев, – язвлю я в ответ. – Это же покупки, и только! Мне необходимо выйти из дома. Подышать свежим воздухом и все такое. Пожалуйста!

Вздохнув, Кэт смотрит на Анатолия, который только пожимает плечами:

– Я тебе не мама, так что делай что хочешь. Будь готова к трем.

Радостно хлопаю в ладоши и улыбаюсь так широко, что начинают болеть щеки. Понимаю, что такая реакция немного чрезмерна, но мне все равно. Несколько недель я либо сидела взаперти, либо находилась в бегах. Заниматься чем-то