– Вы туда попали, я думаю. По крайней мере, я сам собирался звонить по вашему номеру, чтобы выяснить, кому принадлежит трубка. Вы же недавно на нее звонили…

– С кем я все-таки разговариваю?

– Лейтенант французской полиции. Человека, которому принадлежала трубка, пару минут назад сбила и переехала машина. Он переходил дорогу в неположенном месте. Машина скрылась, поэтому подробностей я вам сообщить не могу. Вы знаете, кто этот человек? Пострадавший… Погибший то есть…

– В настоящий момент я не могу долго разговаривать. Рекомендую вам обратиться в американское консульство. Этого человека зовут мистер Греми, он обязательно зарегистрирован в консульстве как турист… – и Кокс отключился от разговора, чтобы побыстрее собраться с мыслями и составить новый план действий, более продуманный и без проколов.

«Какая нелепая случайность!» – подумал было он, но тут же спохватился, что забыл вовремя выключить громкоговоритель, и теперь майор аль-Хабиби, если он знает французский язык, в курсе того, что его жене и дочери ничто не угрожает. Джереми понял это по глазам сирийского майора, которые почти радостно светились в темноте. И только отблески огня из печки отражались в этих глазах, делая их красными. Наверное, с давлением у майора было все в порядке.

– На этом завершим наш разговор? – на хорошем французском языке спросил Гиваргис. – Вы потеряли рычаг давления на меня.

– А вы напрасно думаете, что в Париже у нас был только один человек, – попытался взять реванш американец. – Я сейчас позвоню по другому номеру, и мистера Греми заменят. Я думаю, что сделают это с удовольствием, потому что про вашу жену говорят, что она красавица.

Хотя Гиваргис действовал и быстро – бросился вперед и с криком «Не успеешь!» двумя руками попытался вцепиться в горло американцу, у Джереми все же была неплохая специальная подготовка. Он среагировал правильно, движением локтя левой руки направил вытянутые руки майора над своим правым плечом, а своей правой рукой успел ухватиться за рукоятку пистолета на спине. Но тут же почувствовал, что ему в голову упирается глушитель пистолета Абдурахмана.

– Не суетись, мистер Кокс. Твоя затея провалилась… – сказал помощник и в дополнение схватил Джереми за волосы. Так было надежнее. А пистолет перешел в руки Абдурахмана, который так неожиданно оказался вовсе не страхующим помощником, а противником…

Уже полностью стемнело, когда вертолет завис над склоном холма, на вершине которого стояла глинобитная мазанка, скорее напоминающая загон для скота, чем человеческое жилье, хотя и имела два окна. Десантировались стремительно, один за другим спрыгивали на пологий склон с высоты в пару метров и сразу отскакивали в сторону, чтобы не помешать спрыгнуть другому. Четверым покинуть борт не долго, и Радиолову, который десантировался первым, не пришлось долго дожидаться. Но капитан и не дожидался. До вершины холма было метров около сорока. Он побежал туда и с половины дороги увидел, как из двери кибитки вышел высокий, слегка сутуловатый человек и двинулся в сторону высадки «волкодавов».

Хотя в небе стояла ночь, она не была темной, как и обещал полковник Черноиванов. Позади холма, с другой его стороны, находилась площадка, где стояли грузовики и автобусы, набитые бандитами. Там сейчас все продолжало гореть после семи залпов «Солнцепеков». Горела, похоже, даже земля. Восьмой залп был нацелен на дальнобойную артиллерийскую батарею, найти которую помог, скорее всего, высотный «беспилотник». В штабе амира Роухана, вероятно, не ожидали такого мощного массированного удара тяжелых огнеметных систем, и это вселило в бандитов панику. Они с таким дьявольским оружием еще ни разу не встречались, хотя наверняка слышали, что правительственные войска в Ираке применяли против повстанцев «старшего брата» «Солнцепека»[45], и это произвело фурор. Позиции у них, как уже знал капитан Радиолов, были достаточно сильно укреплены, но численный состав подразделений на них был явно недостаточен, чтобы противостоять сильному прорыву дивизии «Силы тигра». А резервы личного состава были уничтожены залпами тяжелых огнеметных систем.

К вершине холма после высадки из вертолета капитан бежал широкими скачками, что не позволяло качественно в него прицелиться, если где-то залег противник. Но в него никто не стрелял. А высокая фигура приближалась быстро. Встретились они на том же склоне.

– Капитан Радиолов? – почти на хорошем русском спросил Абдурахман и на всякий случай добавил: – Кто прислал?

– Полковник Черноиванов.

Абдурахман согласно кивнул, вытащил из-под бронежилета и вручил капитану средних размеров запечатанный пакет, которому сразу нашлось место в большом нагрудном кармане Радиолова, рядом с командирским «планшетником».

– Акиду Черноиванову поклон от меня, а тебе и твоим людям – удачи. Честно говоря, я думал, вас будет больше, – произнес Абдурахман, бросив взгляд на группу.

– А нам больше никого и не надо. Мы привыкли не числом, а умением побеждать, – ответил Радиолов в спину Абдурахману, который уже развернулся и двинулся в сторону города, туда же, куда следовало идти и «волкодавам». Длинные ноги позволяли сирийцу идти быстро, но капитан и не думал догонять его. Абдурахман наверняка пойдет открыто по улицам города, где его знают и где ему ходить не возбраняется. А «волкодавам» необходимо будет передвигаться по развалинам домов. Путь на карте спутниковой съемки командир группы себе наметил заранее и хорошо помнил его. В крайнем случае он всегда мог вытащить из большого накладного брючного кармана ту самую карту и проверить правильность своего пути…

– Шагай быстрее… – Автоматный ствол неприятно ткнул в спинной хребет.

– Ноги у тебя еще не отсохли, надеюсь… – добавил к словам капитана Сахима и майор аль-Хабиби. – Тебе еще долго, думаю, идти придется. Я хочу тебя с генералом Сухелем познакомить. Лично ему и расскажешь, как ты хотел его с русскими поссорить. Мне почему-то кажется, что такая мысль не понравится ни самому генералу, ни его союзникам.

Полковник Цитукас, как он стал мысленно называть себя сразу после того, как «власть переменилась», ставил себе в заслугу умение признавать поражения. И сейчас он свое поражение признал, считая, правда, его временным. Но признать поражение – это еще не значит сложить оружие. Полковник был уверен, что ему подвернется случай, которым он воспользуется, и снова все встанет на свои места.

– Зря я отговаривал амира Роухана… – покачал он головой, бросив через плечо взгляд на капитана Сахима.

– От чего ты его отговаривал? – самодовольно поинтересовался капитан, неуверенно переставляя ноги на битом кирпиче, потому что шли они не по улице, а по развалинам квартала, соседствующего с относительно целыми домами.

– Амир хотел тебя расстрелять, а я отговорил, сказал, что ты еще сгодишься. Знал бы, как дело обернется, сам бы попросил вас двоих расстрелять.

– А чем я тебе не угодил? – спросил полковничью спину майор аль-Хабиби.