– Веселитесь и не возвращайтесь домой слишком поздно.

– Не волнуйся, мама, – засмеялась Скай, помахав ей, когда сани вдруг сдвинулись с места. На уздечках лошадей зазвенели колокольчики.

Рождественская музыка слышалась даже издалека, когда мы ехали к рыночной площади. Хоть и знала, что это совершенно нереально, все равно была очарована происходящим. Повсюду пахло еловой зеленью, жареным мясом и сладкой ватой.

Огромная ель, украшенная большими красными шарами и сотней огней, освещала всю площадь, на которой стояли украшенные красными и зелеными цветами домики.

– Ты идешь, Элиза? – вырвал меня из задумчивости Кассиан.

– Да, конечно, – я спустилась с саней и поблагодарила водителя.

– Что мы будем делать в первую очередь? Поедим что-нибудь или покатаемся на карусели?

– Поедим, – решила я, потому что от вкусных запахов у меня текли слюнки.

Скай и Грейс взяли Фрейзера под руки и побежали к первой лавке. Мы последовали за ними и купили две свежие лепешки со сметаной, беконом и луком. На вкус они были восхитительны.

– Нам нужно купить рождественские украшения, – сказала Скай. – Послезавтра нарядим елку.

Она хотела нарядить елку? Не успела я ответить, как Грейс слегка меня подтолкнула.

– Что вы думаете об этих шарах? – Скай взяла в руки красно-зеленый клетчатый шар, обсыпанный золотыми блестками.

– Может, возьмем синие или розовые? – заворчал Фрейзер.

– Тебе что, нравятся розовые елочные шары? – спросила Скай, подняв брови.

Фрейзер ухмыльнулся.

– Я думал, что тебе, возможно, понравится, если я проявлю свою женскую сторону.

Кассиан засмеялся и обвил рукой мою талию. Он был очень теплым.

– Твоя женская сторона проявляется лишь тогда, когда под тобой лежит женщина.

– Ой, подловили, – Фрейзер не походил на человека, которому было стыдно.

Он мог бы пожелать, чтобы Скай в него влюбилась. Может, мне стоило рассказать об этом Фрейзеру? Или он уже другое пожелал? Как-то все это запутано.

– Рождество связано с красным и зеленым, – сказала Скай, попросив продавца упаковать нам несколько шариков. Мы купили еще маленьких красных стеклянных лосей, пару вязаных Санта-Клаусов, которых можно повесить на дерево, а Фрейзер тащил бесчисленное количество леденцов.

– Ты испортишь себе зубы этой дрянью, – сказала Скай, но при этом покосилась на красно-белую палочку со вкусом малины. Она любила их больше всего.

– Ты обо мне беспокоишься? – спросил Фрейзер, торжествующе улыбаясь.

– Говорю это лишь потому, что ты постоянно жалуешься нам с Элизой, что тебе нужно идти к стоматологу, – ответила она.

Я остановилась.

– Что ты только что сказала?

Скай нахмурилась, напряженно размышляя.

– А что такого?

– Только то, что Фрейзеру нельзя есть столько сладкого, – вмешалась Грейс. Я бросила на нее сердитый взгляд.

Скай вспомнила что-то из прошлого, и это было хорошим знаком.

На рыночной площади построили каток, в центре которого возвышалось дерево высотой с башню. Каток украшали еловые ветки и гирлянды огней. На зеркально-гладкой ледяной поверхности веселилось множество людей. Из динамиков доносилась песня «Last Christmas». Все, что здесь происходило, было будто более совершенной формой нашей жизни. Возможно, Кассиан стал таким ласковым и терпеливым лишь потому, что я этого хотела?

«Вы находитесь в Доме желаний», – сказал мне Виктор. Это не звучало особенно угрожающе. Но я снова столкнулась все с той же проблемой: здесь был ненастоящий Кассиан, и, если я была бы честна с собой, его чувства ко мне тоже не могли быть настоящими. Желаемое стало реальным? Хотела ли я этого вообще? Я оставила ему хоть какой-то выбор или он любил меня, потому что я так хотела?

Растерянно скользила по льду в его объятиях, пока он не поцеловал мои волосы.

– Тебе пора разморозиться, – прошептал он. – Иначе превратишься в сосульку.

Я покинула каток неохотно. Он помог мне снять коньки, которые будто примерзли к ногам. Укутал в теплые одеяла. Мы сидели в построенной по соседству палатке и потягивали горячий яблочный пунш.

– Прежде чем уйдем, я все же хочу покататься на этой старомодной карусели, – сказала Скай, прерывая тишину.

Мы уже видели карусель у входа на рынок. Она, кажется, была совсем древней. Таких сейчас вообще не строили, но здесь все становилось возможно. Лошади, стоящие на помосте, были сделаны из дерева и покрашены в разные цвета. Коричневые, черные и белые. Некоторые запряжены в открытые кареты.

– Раньше мы с мамой всегда ездили в одной из этих карет, – сказала Скай. – Она обещала мне, что я смогу сама кататься на лошади, когда стану повыше, – она задумчиво нахмурилась.

Я знала, о чем она думала. Ее мама умерла вскоре после ее пятого дня рождения. С тех пор Скай отказывалась садиться на старых лошадей, когда ездила со мной и моей семьей на рождественскую ярмарку в Эдинбург. Она утверждала, что ее мама обещала прокатиться с ней на красочной деревянной лошади с белой гривой.

Кассиан усадил меня на вороного коня, встал рядом и придержал меня. К моему изумлению, Скай позволила Фрейзеру занять место позади нее на белом коне. Он обхватил ее талию руками, и она склонила голову к его плечу. Ее лицо сияло.

– Она больше не сможет ему сопротивляться, – прошептал Кассиан мне на ухо, и пришлось отдать ему должное.

Неужели это было желанием Фрейзера? Почему оно исполнялось медленнее, чем у остальных? Я не знала, что и думать об этом.

Когда наш транспорт пришел в движение, Скай громко рассмеялась. Лошади раскачивались вверх и вниз. На лице Грейс читалось беспокойство, но я хотела лишь насладиться идеальным моментом.

Может, тоже должна загадать желание? Жизнь стала бы легче, если бы я не помнила, откуда родом?

Кассиан был таким беззаботным. Я и не знала, что он может так хорошо себя чувствовать. Он всегда напряжен и контролировал себя, даже когда целовал меня. Здесь все было иначе. Он изменился, и я не была до конца уверена, какой Кассиан мне нравится больше. Но если мы останемся здесь, значит ли это, что я больше никогда не увижу свою семью? Что за жизнь это будет? Мы не делали ничего по-настоящему значимого, а только гуляли, плавали и тусовались. Я бы никогда не подумала, что буду скучать по учебе и преподавателям. Возможно, я могла бы найти себе тут какое-то дело. Мы со Скай могли бы открыть кафе. В этом огромном доме достаточно места. Ее мать могла бы печь, а Скай – играть на пианино. Почти как дома. Я бы привыкла. Может, мне стоит приложить больше усилий. Жизнь в Доме желаний, в сущности, не была плохой.

– Я желаю, – тихо прошептала я.

– Что? – спросил Кассиан. – Чего ты хочешь? – он протянул мне руку.