– Не знаю.

– Если сны отравляют тебе жизнь, то стоит попробовать этот вариант. Впрочем, они могут прекратиться сами по себе.

– Сами они точно не прекратятся, – заявила Сэм.

– Почему ты так думаешь?

– Не знаю. Просто чувствую.

– Так хочешь, я порекомендую тебе хорошего специалиста?

– Я ничего не имею против психоанализа, Бамфорд. Но в данном случае он не поможет. Я знаю, что получаю предупреждения. Я могла бы спасти жизни всех этих людей.

– Забудь о предупреждениях, Сэм. Не заморачивайся всякой чепухой.

Она почувствовала вспышку злости.

– Ничего себе чепуха! Да пуля могла попасть в Ники, в любого из детей. А я могла это предотвратить.

Он мягко покачал головой, что разозлило ее еще сильнее.

– Что бы ты ни решила, Сэм, позволь мне дать тебе один совет. Держись подальше от шарлатанов. Все происходит вот здесь. – Он постучал себя по виску. – Что говорят другие, не имеет значения. Я это знаю. Все врачи это знают.

– Боже мой, до чего же ты самоуверенный тип, – не выдержала Сэм.

Бамфорд никак на это не отреагировал. Наступило долгое молчание, он продолжал внимательно смотреть на Сэм, а она чувствовала, что заливается краской. Она жалела, что не сдержалась: мало того что отняла у человека столько времени, так еще и оскорбила его. Но О’Коннелл не обиделся.

– Сэм, – сказал он, – ты пришла ко мне за помощью. За советом. Я сделал, что мог. Чего ты еще от меня ждешь? Чтобы я посоветовал тебе обратиться к ясновидящему? К медиуму? Направил тебя в какую-нибудь группу по изучению снов? К парапсихологу? Но я хочу тебе помочь, а не усугубить твое состояние.

– Если ты хочешь мне помочь, Бамфорд, то для начала должен мне поверить.

Он по очереди подтянул рукава пиджака, почесал нос, потом снова поставил локти на стол.

– Я тебе скажу, во что я верю. Я верю, что ты искренне убеждена, будто бы у тебя бывают сны-предзнаменования.

– И ты считаешь, что это просто иллюзии? – Она уставилась на него, снова чувствуя прилив злости. – Ты хочешь, чтобы умер еще кто-то, да? Это и будет доказательством?

Бамфорд откинулся на стуле, положил руки на подлокотники.

– Все эти люди в балаклавах, – сказал он. – Тот тип из деревни – Вынимала, да?

Она мрачно кивнула.

– Сэм, ты же взрослая женщина. Мать семейства и преуспевающая деловая дама. И тебе до сих пор снится страшила из твоего детства. Я не знаю ни одного человека, который умел бы безошибочно предсказывать будущее. Это попросту невозможно. Бывают совпадения, удачные догадки, логические умозаключения, а иногда наш мозг во сне просчитывает различные варианты и сообщает нам наиболее вероятный. Только и всего. Твой уродливый громила, от которого несет луком, пугает тебя до смерти, а тебе кажется, что тебя преследует человек, который умер двадцать пять лет назад. Существо, которое приходит к тебе в твоих снах и пытается тебя уничтожить. Хорошо, скажи: если он и впрямь хочет тебя уничтожить, то почему тогда он дает тебе подсказки? Зачем заранее посылает предупреждения?

Сэм почувствовала, что остыла, что опустошена, что в мозгах у нее туман. Она посмотрела на лампочку, потом в окно на крыши и свинцовое небо.

– Может быть, он ведет какую-то игру. Какую-то свою жуткую игру, чтобы… мучить меня… Ты понимаешь? Играет со мной, пока я не буду готова.

– Нас всех преследуют призраки, Сэм. Но это не духи, не демоны, поднявшиеся из могил. Это наши собственные страхи и тревоги. – Бамфорд снова постучал себя по виску. – Мы должны забраться туда и прогнать страхи прочь. Именно этим и занимаются психоаналитики.

Она внимательно посмотрела на него, потом покачала головой:

– Хотелось бы мне, чтобы ты оказался прав, Бамфорд.

Она крепко зажмурила глаза.

«Господи, как бы мне хотелось, чтобы ты оказался прав».

Сэм сидела перед зеркалом и красилась. На ней были черный кружевной бюстгальтер, трусики и подвязки, которые Ричард подарил жене на Рождество год назад. Она спрашивала себя, помнит ли он еще о том своем презенте, и недоумевала, зачем надевает их теперь. Своего рода знак? Оливковая ветвь?

Она подалась поближе к зеркалу, вгляделась в морщинки возле глаз, они становились все заметнее. «Вот так, девочка, теперь вниз по склону. Скоро станешь морщинистой старушкой, а затем из тебя песок начнет сыпаться. Потом… а потом – ничего. Пустота. Бесконечная черная пустота».

Сэм легонько прикоснулась к лицу, натянула кожу, и морщинки на миг исчезли. Она посмотрела на фотографию: они с Ричардом на яхте в Греции. Через год после свадьбы – девять лет назад. Какими молодыми и беззаботными они тогда выглядели. Насколько мягче и свежее было ее лицо. А теперь чуть не каждый день появляется новая морщинка. Сэм нахмурилась, глядя в зеркало, и вдруг увидела еще несколько морщинок, которых прежде никогда не замечала.

Может быть, менялась фотография, а вовсе не она сама? Может быть, ее лицо всегда было таким, а снимок просто удалялся в прошлое, показывая женщину, которая становилась все моложе и моложе. Такой молодой, что теперь казалась ей совершенно незнакомым человеком. Сэм открыла помаду.

Прав ли Бамфорд О’Коннелл? Может быть. Может быть. Она пожала плечами, откинула волосы с лица. Седины пока нет, но наверняка скоро появится.

«А тебе не приходило в голову, что ты просто задним числом подогнала свой сон под факты? Так сказать, начинила его бо́льшим числом подробностей, чем это было на самом деле?»

«Да ничего подобного. Вот уж точно нет, категорически нет. Хотя… ты уверена, Сэм?

Черт возьми. Ты запудрил мне мозги, Бамфорд. Ничего я не подгоняла задним числом. Все происходило в строго определенной последовательности. И не пытайся сбить меня с толку только потому, что я не укладываюсь в твои аккуратные коробочки».

– Ты куда собираешься, мамочка?

Она увидела в зеркале стоявшего в дверях Ники, повернулась к нему, улыбнулась:

– Нас с папой пригласили на вечеринку.

– К кому?

– К Хоуртам. Ты их помнишь?

– А мы поедем за город?

– Угу. В выходные.

– А завтра уже выходные?

– Завтра пятница. Иди поцелуй мамочку.

Ники подбежал к ней, и она погладила его по волосам:

– Ты сегодня опять был лучшим по арифметике?

– Да.

– Молодец. Мамочка всегда по арифметике плелась в самом хвосте.

Услышав, что хлопнула входная дверь, мальчик быстро оглянулся и понесся в прихожую:

– Папа пришел! Папочка! Папуля!

– Привет, Тигренок, – донесся до нее голос Ричарда из коридора.