Архитектурным воплощением власти монарха является его дворец. В 1499–1508 годах Алевиз Фрязин (Миланец) построил в Кремле для государя каменные палаты. Василий въехал в них 7 мая 1508 года. Фасад дворца выходил на Соборную площадь Кремля, со стороны Благовещенского собора. Здесь стояли две палаты — Большая (современная Грановитая) и Средняя (между Большой и Благовещенским собором, с 1517 года — Средняя Золотая). Перед Средней палатой находилось Красное крыльцо (Верхние, или Передние переходы), игравшее роль своеобразной «диспетчерской». С площади на него вели три лестницы, рядом с одной из них были ворота — проезд внутрь собственно дворцового комплекса. Позади Средней палаты возле церкви Спаса на Бору стояла Столовая изба. Через переходы и крыльцо Столовой избы можно было пройти вниз по направлению к Москве-реке к третьей крупной палате — Набережной. По линии вдоль реки внутри кремлевской стены стояли чердаки, или деревянные терема. Внутри этого комплекса, стены которого образованы от Москвы-реки Набережной палатой и теремами, от Соборной площади — Большой и Средней палатой и от Неглинной — кремлевской стеной, располагался Спасский Преображенский собор.

Рядом с ним находились Постельные покои великого князя и княгини, на месте которых в 1635–1636 годах был возведен кремлевский каменный Теремной дворец, сохранившийся до наших дней. В его фундаментах, возможно, сохранились какие-то следы дворца Василия III. При нем каменным, видимо, был подклет дворца, а жилые помещения располагались в деревянных верхних, теремных этажах. Площадка с крыльцом между дворцом и Грановитой палатой в XVII веке называлась Постельным крыльцом. Здесь нередко провозглашались самые свежие государевы решения (чаще всего о кадровых назначениях), зачитываемые с Верха, то есть из комнат государя. По крайней мере, такая практика была в XVII веке, возможно, она восходила к более ранним временам. Здесь же, в подклете под крыльцом, вероятно, располагалась арестантская комната (по крайней мере, она была там в XVII веке, когда ее называли старой жилецкой комнатой и в ней наказывали дворян, уличенных в неправильных местнических спорах). Где-то здесь также находились комнаты, в которых на великокняжеском содержании жили бомжи XVI века — нищие и странники, государевы богомольцы.

С восточной стороны дворовый комплекс замыкала Наугольная палата (впервые упоминается в 1526 году), выдвинутая в направлении Успенского собора. Позади Рождественской церкви стоял Поваренный дворец, назначение которого очевидно из названия. Таким образом, кремлевский дворец Василия III представлял собой трапециевидный в плане комплекс каменных и деревянных зданий, палат и церквей, соединенных по периметру переходами и крыльцами. Здесь, несомненно, чувствовалось влияние итальянских архитекторов с их идеей палаццо.

Кроме кремлевского, у Василия III были так называемые путевые дворцы — специальные дома, в которых он останавливался на выездах из столицы. Предполагают, что остатки такого дворца в сильно перестроенном виде сохранились в фундаментах здания по Старой Басманной улице. В начале XVI века это было уже за пределами Москвы. Деревянный дворец на каменном фундаменте был у Василия III в подмосковном селе Воробьеве (ныне на Воробьевых горах стоит Московский государственный университет). Какие-то дворцовые загородные постройки, видимо, имелись и в Коломенском.

Нам неизвестна степень внешнего декора стен и крыш дворца. Свидетельства об этом относятся только ко второй половине XVI–XVII веку. В это время стены покрывались яркими красками, узорами и надписями золотой и серебряной краской, каменной и деревянной резьбой, орнаментами, барельефами. Дворцовые постройки выглядели яркими, нарядными, богатыми, гармоничными. Мы можем только предполагать, что какие-то подобные элементы были и при Василии III, но ничего конкретного здесь сказать невозможно.

Кремль того времени представлял собой как бы большой господский двор огромной (во «всю Русь»!) государевой вотчины. Но, помимо масштабов и итальянской архитектуры, принесенной в Москву при Иване III, а также наличия больших каменных соборов, он принципиально не отличался от других крупных вотчинных дворов. Здесь важно подчеркнуть мысль, высказанную знаменитым знатоком древней Москвы, выдающимся отечественным историком И. Е. Забелиным: в эту эпоху между населением и правителями еще не было столь гигантской пропасти, которая образовалась в XVIII–XIX веках. Он писал: «…как ни были широки и царственны размеры быта, усвоенные по этому пути московским государем, в общих положениях быта и даже в мелких частностях они нисколько не удалились от обычных исконных, типических очертаний русской жизни. Московский государь оставался тем же князем-вотчинником… вотчинный тип отражался на всех мелочах и порядках его домашней жизни и домашнего хозяйства. Это был простой деревенский… чисто русский быт, нисколько не отличавшийся, в основных чертах, от быта крестьянского, сохранявший свято все обычаи и предания, весь строй и все начала древней русской жизни в той ее форме, которая была выработана веками… для отдельного, независимого существования русской семьи, более или менее достаточной, зажиточной и домовитой. Сквозь великолепные по-азиатски, ослеплявшие блеском и богатством, декорации царственного сана виднелась до крайности простая и наивная, общая всему народу действительность…»[92]

У нас нет полных и подробных описаний Кремля этого времени, но известно, что там еще в конце XV века были традиционные трехъярусные терема, состоявшие из сеней, горниц, гридней, клетей, подклетов, повалуш, ледников, чуланов и т. д. Кроме них, здесь размещались те же самые жилые и хозяйственные постройки (избы, амбары и др.), что и на любом княжеском или боярском вотчинном дворе.

Непременным атрибутом жилых помещений была печь. Ее делали из кирпича-сырца и покрывали поливой, краской или изразцами. Чаще все печи имели синий или зеленый цвет. Видимо, жилые постройки великокняжеского двора (хотя, наверное, и не все) топились «по-белому», то есть дым от печи выводился через трубу. Но, несомненно, что было отопление и «по-черному», когда дым выходил через специальный дымник — вентиляционный выход под потолком через крышу, или узкие волоконные окна (которые закрывались — «заволачивались» — досками, а не стеклом или слюдой).

Внутри домов по периметру стен располагались лавки из толстых досок, покрытые суконными покрывалами (чаще всего — белыми, различными оттенками серого, красного и реже — зеленого), мехами и подушками. Сиденья могли обивать войлоком или делать специальные суконные полавочники. Под лавками находились шкафчики-рундуки и лари. На стенах вешали поставцы — большие ящики с полками без навесных дверей, вместо которых были занавеси. Кроме того, существовали многочисленные сундуки, лари, коробья и т. д., в которых хранились предметы домашнего быта. Особо надо упомянуть так называемые подголовки, известные в первой четверти XVI века, — небольшие сундучки, окованные железными полосами, которые ставились на лавки под голову. В них хранились ценности — важные бумаги, деньги, драгоценности.